Тарош потерял в нелепой катастрофе родителей, и из кровного круга у него осталась только старшая сестра, которую он опекал нещадно, несмотря на ее яркое недовольство, до ее брачного союза с Шакаром. Тут сошлись два упрямых мастада*, в борьбе за право опекать сестру и жену, соответственно. И если поначалу Тарош сдавал свои позиции под напором нового родственника, то заняв должность каира, постарался отвоевать все обратно. Помирила их сама Алика, сестра Тароша, поставив ультиматум своим любимым мужчинам, что если они продолжат свои боевые действия, то могут не расчитывать на ее поддержку. Она перестанет разговаривать с обоими. Появление второго избранника у сестры, Тарош воспринял уже значительно спокойнее. А когда родился Лайс, а затем и Ирша, отпустил ситуацию и перестал контролировать любую мелочь, что касалась Алики.

Сам Даркош пробовал себя в разных областях, даже ассистентом у Акара успел засветиться, до того, как тот заделался затворником, пока, наконец, не осел на должности начальника специального отряда в личном подчинении каира.

На этом моменте он заметил, что его единственная слушательница отчаянно борется со сном, видимо, боясь его обидеть. Он плавно свернул свой рассказ, и, в ультимативной форме, велел Саше не мучить свой организм, а позволить ему нормально отдохнуть. Она даже не стала, как обычно, возражать, а практически сразу уснула. Он полюбовался немного на ее, живописно раскиданные вокруг головы, волосы. Казалось, они светились каким-то своим теплым светом, придавая лицу просто нереальный вид.

Придвинулся чуть ближе. Не удержался, пригладил рукой спутанные пряди и мягко поцеловал сияющую макушку.

— Спи, моя маленькая шелу. Завтра будет новый день…

* Шелу — ласковое прозвище, которое иногда используют раянцы. Дословно, шалунья, проказница.

* Триллиевые камни — добываются на Триле, планете с очень суровыми природными условиями, исключительно из-за их особенных свойств. При контакте со специальным катализатором способны бесконечно излучать тепло.

* Мастад — копытное животное с крайне упрямым характером.

Проснулась внезапно, от накатившего ощущения липкого ужаса. Скорее всего, Даркош выключил подсветку, чтобы не тратить лишнюю энергию, но в тот момент я про это даже не вспомнила. Мозг, еще не отошедший от ночного кошмара, в котором я опять бесконечно умирала в проклятой лаборатории, поддался на эту провокацию. Возможно, это послужило причиной, а может еще и то, что меня, как в капсуле когда-то, окружала темнота, тело пронизывали фантомные боли, и я не могла пошевелиться.

Паника захватила сознание, и я уже не контролировала свои действия. Отчаянно забарахталась, пытаясь вырваться, но получалось откровенно плохо. Нет! Нет! Я не хочу туда возвращаться! Только не это! Сердце уже готово было разорваться от страха и ощущения полной беспомощности, как меня вернул в чувство чей-то успокаивающий шепот.

— Тшш… тише, тише. Саша успокойся… Все хорошо. Я рядом… Не бойся.

Ласковые поглаживания по голове, плечам и спине. Затем мне помогли высвободиться из тразара, теперь-то я уже все вспомнила. Даркош, как ребенка, усадил меня к себе на колени и просто прижал к своей широкой груди, не переставая нашептывать слова утешения и поддержки.

— Д-Даркош, — только и смогла выдавить, а затем, с облегчением разрыдалась, выплескивая весь накопившийся негатив за последнее время.

Мозги практически встали на место и усиленно сигнализировали, что пора бы уже сменить место дислокации, но я не могла. Не могла и не хотела покидать объятья, дарившие такое ощущение безопасности и отстраняться от такой успокаивающей теплоты не хотела, а продолжала молча прижиматься к мужчине, напитываясь его силой и уверенностью. Это было так правильно, и так необходимо в этот момент.

Правое ухо как раз оказалось на уровне его сердца, и я, какое-то время, завороженно слушаю чужой ритм, пока меня не простреливает мысль. Боже! Опять!

В этот раз все немного по-другому. Нет никаких неожиданных откровений или вспышек, просто спокойный размеренный стук, убаюкивающий мои расшатанные нервы.

Я опять поддалась влиянию этих странных раянцев. Они словно гипнотизируют меня своим пульсом. Заставляют забыть об осторожности… и поверить. Впервые, в этом мире, кому-то настолько поверить. Это одновременно и пугает, и наполняет душу какой-то звенящей радостью и предвкушением чуда. Странное состояние… непривычное для меня…

Я все-таки отстраняюсь немного, чтобы заглянуть мужчине в лицо. Даркош уже включил аук в режим освещения, и я успела разглядеть всю гамму чувств, что сейчас отражалась в его глазах, пока он, опомнившись, не отвел их в сторону.

Ух! Чуть не утонула опять в процессе. Вот зачем так смотреть, ничего не объясняя словами. Бабушка всегда говорила, что во взаимоотношениях с другими, я слишком непонятливая, и мне надо три раза языком объяснить, прежде чем я пойму. А тут только смотрит… Зато так, что дух захватывает. Подозреваю, что там явно не только служебный долг проглядывает, но и личная заинтересованность.

Та-а-ак. Возвращаемся на грешную землю. То есть на Рай. Ой, грешный Рай, как-то странно звучит. Сашка, прекращай уже ерундой заниматься и скажи что-нибудь. Видишь, Даркош уже напрягся весь от твоего молчания.

— Спасибо… и извини, я просто не знаю, что на меня нашло. Странно, раньше кошмары меня не донимали. Расслабилась я, наверно… — все еще шмыгая носом, пытаюсь оправдаться я.

— Зачем ты извиняешься? — нахмурившись, спрашивает он. — Ты, наоборот, слишком спокойно на все реагируешь. Нужно давать выход своим эмоциям хотя бы иногда.

— Но ты ведь сам…

— Я — другое дело, — отмахивается он. — Защищать и оберегать тебя — моя главная обязанность.

— Это каир так тебе приказал? — пытаясь скрыть разочарование в голосе, спрашиваю я.

— Да, Тарош дал мне такой приказ… — от этих слов, почему-то становиться горько и неожиданно обидно, словно меня обманули в чем-то очень важном.

— Вот только… я и без него делал бы то же самое, — продолжает Даркош хриплым голосом, теснее прижав меня к себе и, практически, зарывшись носом в мои волосы.

Надо бы спросить почему, но язык просто не поворачивается. Я еще не готова перейти эту черту невозврата.

Только сейчас замечаю, как прохладный воздух холодит голые ноги, а горячие мужские ладони прожигают кожу в местах, где они ее касаются. Кошмар! Я практически голая сижу на коленях у мужчины. Да, еще и прижимаюсь к нему слишком тесно и откровенно близко.

Но все мысли об этом просто вылетают из головы в следующее мгновенье. Я слышу голос. Он зовет меня по имени. Вскакиваю на ноги, не замечая, как остро впиваются в них мелкие камушки.

— Ты слышал? — обращаюсь к, удивленному моей реакцией, Даркошу.

— Ты что-то слышала?

— А ты нет? Меня кто-то звал… по имени! Вот, опять! Ты слышишь? — я сильно возбуждена, а вот мужчина не разделяет моего энтузиазма.

— Саша, я ничего не слышу, — спустя пару секунд говорит он.

— Ну как же, — озадаченно потираю лоб. — Я же слышу. Это Тарош! Он нас нашел! — узнаю я знакомый тембр.

Я хочу броситься в сторону доносящегося голоса, но Даркош подскакивает на ноги и удерживает меня.

— Да, пусти же, — кричу я и пытаюсь вырваться. — Надо ему ответить! Тарош! Мы здесь! Мы здесь! — во все свои голосовые связки воплю я.

* * * *

Тарош, с опустошенным видом, молчаливо взирал на груду камней в месте, где в последний раз видели его ашшелу и Даркоша. Он не помнил, как пережил мучительную, изматывающую пытку ожиданием, пока добирался сюда. Сердце закаменело, все чувства, словно умерли. Он погрузился в некий транс, и в нем же пребывал до этого момента. В голове бился лишь один вопрос: «Неужели он теперь до конца жизни обречен на это пугающее одиночество и пустоту в груди?»

Окружающие взирали на него с явным испугом, но беспокоить лишними вопросами не осмеливались. Даже, не смотря на то, что к месту обвала он прибыл не в роли каира, а просто как один из его представителей. Не хотел ненужной огласки.