— Ты правда не злишься? — Лайс вскидывает голову и, неверяще, смотрит на меня.

— Я думал ты… Ты после всего, и слышать меня не захочешь.

Ободряюще накрываю его ладонь своей. Раньше такого я себе не позволяла, боясь быть неправильно понятой. Но сейчас, именно это, просто необходимо.

— Лайс, что бы не случилось, я всегда буду тебе благодарна за то, что ты меня спас тогда и как потом ко мне отнесся. Не за что тебе просить прощения. Вышло небольшое недоразумение, но так его можно быстро и просто исправить. Встретимся с твоим дядей, аннулируем запись и все закончится хорошо. Ты ведь подбросишь меня обратно, на Орш, потом?

— Я? Да…Да! Конечно! — он облегченно выдыхает и, на радостях, крепко сжимает меня в объятьях.

Надо заметить, что обнимал он меня впервые, с момента нашего знакомства на корабле. Пытался до этого, конечно, сблизиться. Но я держала дистанцию и близко к себе не подпускала, боясь неконтролируемых последствий. Сейчас же эти объятья были такими нужными, такими правильными для обоих. Потому что мы, наконец, разобрались в своих чувствах, и больше на нас ничего не давило и не угнетало своей недосказанностью.

Остальной полет проходит без происшествий. Мы также общаемся, шутим, дурачимся, как хорошие приятели, больше узнаем друг о друге. А я еще выпытываю у Лайса больше неизвестных мне подробностей о его расе и планете Рай, пользуясь его возросшей разговорчивостью. Нам, действительно, стало намного легче контактировать после того, как мы расставили все точки над и. Я вижу, что Лайс окончательно принял и отпустил эту ситуацию и больше не пытается стать мне кем-то большим, чем друг. А еще мне кажется, что я постепенно тоже начала ощущать нашу незримую сердечную связь…

Рай встречает нас проливным дождем, а еще пугающей темнотой. Свет обрывается внезапно, и сразу за освещенным кругом посадочной площадки царит непроглядная ночь. В транзитном модуле, что доставил нас с орбиты на поверхность планеты, мы были в гордом одиночестве. Внизу нас тоже никто не встречал, к моему огромному облегчению. Я, в тайне, боялась повышенного внимания и огромных толп встречающих родственников Лайса. Ни то, ни другое ожидание не подтвердилось. Добирались до планеты мы обычным общественным модулем, толпы при приземлении не обнаружилось.

Выскочив наружу, растерянно наблюдаю, как мгновенно мокнет моя одежда и все остальное тело, пока Лайс, недовольно бурча, не активирует силовое поле на моем ауке. Даже и не знала, что у него есть такая функция, я вообще забыла, когда последний раз попадала под дождь. Наверно, еще на Земле, на Орше тщательно следили за погодой, и дожди запланировано шли по ночам. Хотя, здесь вот тоже ночь.

Жадно вбираю в себя свежие запахи сырой земли и растений. Такое ощущение, что мы в самой чаще леса, вдали от шумных, оживленных городов, а не на посадочном поле местного космопорта. После стерильной атмосферы корабля, окружающий воздух пьянит, и я не могу им надышаться.

Глупо таращусь в окружающую нас темноту, пытаясь найти ориентиры дальнейшего маршрута.

— Лайс, а нас точно посадили? Я ничегошеньки не вижу. Как ты тут определяешь куда идти?

Он хмыкает и выдает совершенно серьезным тоном:

— Не знаю, может, и ошиблись немного. Смотри, какой ливень. Правду говорят, что планета чужаков не любит…

Делает паузу, наблюдая за моим вытянувшимся лицом и весело хохочет, не забывая вытаскивать наши вещи из модуля и складывать их на робопогрузчик.

— Да ладно, Саша. Ты что поверила? Я же пошутил… — веселится он.

— Только вот у нас и вправду так говорят, — добавляет он напоследок. А я, фыркнув, толкаю его в бок локтем, чтобы хоть как-то отплатить за такие шуточки.

Лайс толкает заполненную платформу робопогрузчика, задавая ему направление, а сам идет следом, не забывая и на меня оглядываться и проверять, не отстала ли я. Так мы добираемся до парковки со знакомыми грави-площадками. Здесь с освещением получше, но из-за завесы усилившегося дождя, я с трудом различаю что-то дальше десяти метров.

Спустя еще половину цикла, так ничего и не разглядев, мы оказываемся возле дома Лайса. Как он мне объяснил, это его личная «берлога», поэтому встреча с родственниками временно откладывается. До утра нас никто не побеспокоит, потому что он попросил не устраивать из встречи балаган, а дать нам отдохнуть после дороги.

Внутри дом выглядит достаточно уютным для берлоги холостяка. Впрочем, ко вкусам Лайса в интерьере я уже привыкла на его корабле. А дом является продолжением каюты, в которой мы находились большую часть полета. Но сейчас меня это мало волнует. Мне даже не интересно осмотреть весь дом, как предлагает мой почти уже не жених. Я безумно хочу спать. Последние сутки выдались нервными, и я практически не сомкнула глаз. Поэтому, прошу показать мне мое спальное место, и быстро приняв горячий душ (актуально для меня после дождя), я проваливаюсь в царство снов.

Просыпаюсь со странным ощущением, что мне снилось что-то очень хорошее и приятное. Вот только подробности сна никак не могу вспомнить. От вчерашней хандры и усталости нет и следа. Настроение приподнятое, и настолько радужное, что хочется обнять весь мир. Мне, кажется, что я просто лучусь исходящей от меня энергией.

Бодро подскакиваю с кровати и, с любопытством, выглядываю в окно. Окна в доме большие, прямо, как я люблю, почти панорамного размера. Вчера не удалось почти ничего рассмотреть из-за темноты и дождя, и сейчас я собираюсь наверстать упущенные возможности.

Еще совсем рано, за окном небо едва посветлело, и только показался над горизонтом краешек местного светила. Оно чуть больше Солнца, и его лучи имеют более теплый цветовой спектр, отдавая оранжевыми тонами. Но мне здесь нравится больше, чем на Орше, где зеленоватый свет вызывал поначалу легкую тошноту.

А цвет неба здесь, какой потрясающий! Всех оттенков сиреневого, уходящий в фиолетовую темноту, там, где ночь еще не отступила. Дом у Лайса стоял на возвышенности, поэтому остальной город было видно как на ладони. Пока мне все нравилось. Невысокие, явно индивидуальной застройки, дома, много растительности, приятного светло-бирюзового цвета. На улице стояла пора цветения, и многие деревья и кустарники были усыпаны розовыми и белыми бутонами.

Нажав на специальную планку, заставила окно открыться и впустить в комнату свежий воздух и пьянящие ароматы цветов, мокрой травы и пробуждающейся природы. Порыв прохладного воздуха, вынудил быстрее искать, во что утеплиться, так как спала я налегке, в одном белье.

После всех утренних процедур, одевшись в свое любимое нежно-голубое платье (настроение было для него, как раз соответствующее), я тихонько вышла из комнаты. Судя по отсутствию других шумов, Лайс еще спал. И не удивительно. Странно, что я так рано подскочила и вся полна сил и кипучей энергии, которая толкала меня на активные действия.

Постаравшись бесшумно пройти мимо комнаты хозяина дома, я вышла в просторную гостиную, а там, дальше по коридору, если я правильно запомнила вчерашние объяснения Лайса, была кухня и что-то типа столовой. Пройдя по указанному маршруту, я и правда обнаружила искомые помещения: строгая, похожая на стиль хайтек, кухня и столовая в том же стиле. Голода пока я не чувствовала, поэтому вернулась в гостиную и продолжила изучение дома. Еще один коридор привел меня в тупик с тремя проемами дверей. За первой обнаружился тренажерный зал. Хмм…Ожидаемо. За второй оказалась комната, которую я бы охарактеризовала, как кабинет, если бы не веселенькой, розовой расцветки стены и большая часть мебели. Даже не представляю как в такой обстановке работать. Третья привела меня в странное помещение без окон и мебели. Просто голые серые стены, обитые чем-то мягким и мягкий пружинящий пол. Только под потолком разглядела какое-то круглое устройство. Может еще один тренажерный зал?

На этом осмотр дома можно было заканчивать, так как единственная не осмотренная мной комната, была хозяйской спальней. Меня Лайс поселил в гостевую комнату. Довольно милую, во всяком случае, вполне в моем вкусе.