— Чтоб меня шерх сожрал! — слышу я громкий шепот откуда-то слева. — Это же… — концовка глохнет за надрывным кашлем.

Даркош резко накрывает своей богатырской ладонью что-то на моей груди. Опс! Кулон опять выскользнул. А все потому, что собирались мы в спешке, и я нацепила первое попавшееся платье, которое мне предложили. А оно оказалось со слишком объемным вырезом. Вот и результат.

— Вы ничего не видели, — раздается его грозный рык и добавляет чуть спокойнее: — До церемонии представления рты не открывать.

Ашер и остальные делают странный жест: сжимают правую руку в кулак и костяшками прикладывают к груди в районе сердца.

— Та-аш**! — звучит стройный хор голосов.

А затем я и вовсе растерялась, потому что они на этом не успокоились. Кто первым начал стучать себя в грудь я не отследила, но это бурное проявление одобрения и признания подхватила вся команда. Дробный стук ударов мужских кулаков продолжался долго. Я успела растерянно замереть, смутиться, покраснеть, получить волну зашкаливающих от нежности эмоций Дарка, немного успокоиться и даже благодарно всем улыбнуться.

На этом командующий решил, что с меня хватит общения с его подчиненными и утащил в свою каюту. Вот в прямом смысле. Я и моргнуть не успела, как он подхватил меня на руки и, что-то отрывисто приказав, быстро покинул общий зал. Уже по дороге я поняла, что просто смертельно устала, даже не столько физически, сколько морально вымоталась, опустошила весь свой внутрений резерв. «Нужен отдых» — решил мой организм и послушно отключился, едва оказался в кровати. Последнее, что помню, ласковую улыбку склонившегося для поцелуя Дарка.

*Дикие или свободные охотники — наемники-одиночки, вне закона, которые выполняли любые заказы, без каких-либо ограничений в виде кодекса или морали.

**Таш — особое приветствие у военных. Допускается для использования при встрече с вышестоящим начальством или командующим.

Проснулась сама. Резко распахнула глаза, не до конца еще понимая, где я. Обвела взглядом помещение, узнала, вспомнила и расслабилась. Я среди своих… В каюте стоит оглушающая тишина. Присутствие хозяина не ощущается. Значит, занят пока своими командирскими делами. Я с наслаждением потянулась и отправилась на разведку. В первое свое посещение, я мало что запомнила, да и заняты мы были совсем другими вещами. Осмотрелась внимательнее, пока все нравилось. У Даркоша было неожиданно уютно и по-домашнему комфортно. Даже и не скажешь, что у него репутация сурового мрачного воина. Теплые, кофейные оттенки стен и акценты встроенной мебели цвета топленого молока и еще какая-то непередаваемая атмосфера спокойствия и невероятный едва уловимый запах. Вот никогда не западала на ароматы, а тут прямо дышу и понимаю, что пропала. Хочу узнать его источник.

Нос приводит меня к одной из панелей встроенного шкафчика. Открываю дверцу легким нажатием и выпадаю в нирвану. На большом подносе расположилась моя девичья мечта — пирожные, и в таком количестве и разнообразии, что я просто диву даюсь. И все это великолепие просто одуряюще вкусно пахнет так, что у меня слюна натурально на пол закапала.

— Нравится? — ласково спрашивает Дарк за моей спиной. Уже устала удивляться бесшумности своих мужчин. Он обнимает меня и легко целует в макушку.

— Откуда? — с придыханием шепчу в ответ. Я ведь вижу, что все они свежие, а большинство не подлежит длительной трнспортировке и хранению. Так откуда тогда?

— Там у тебя еще один поклонник образовался. Страшно одну куда-то отпускать. Мужчины теряют голову, — сдержано смеется он.

— Шутишь? — теперь опасливо кошусь на притягательные сладости с таким секретом.

— Если бы, Саша. Помнишь, как на станции ты парня спасла? Ашер говорит, из тиши буквально его вытащила. Они бы не успели его до корабля дотащить.

— Помню, но это же он сначала меня спас, — растерялась я. — Хочешь сказать, это он так благодарность свою выражает?

— Не только благодарность. У нас это называется шама эмал.

— Долг жизни, — задумчиво перевожу я. — И как это работает?

— Давай я тебе буду рассказывать, а ты поешь в это время, — протягивает он мне поднос. — Бери, бери, не бойся. Мараиш так старался.

Мы устраиваемся за столом. Я удивленно осматриваю расставленные емкости с едой и напитками. Когда успел? Только что ничего не было, столешница была девственно пуста.

— Шама эмал не имеет срока давности или причин для его отмены. Этот долг необходимо вернуть и желательно не откладывать это надолго. Иначе неудачи начнут преследовать. Каждый раянец об этом знает.

— Я не понимаю, получается мы с Мараишем в расчете. Он спас меня, я спасла его. Разве не так? — пытаюсь говорить с набитым ртом.

— Не так. Ты ведь не раянка была, когда это случилось, поэтому на тебя шама эмал не распространялся в тот момент…

— Погоди, что значит была? А теперь я кто?

— А Тарош тебе ничего не объяснял?

Напрягаю память. Со всей этой чехардой с Олеш и моим статусом Наблюдателя, с Тарошем, понятное дело, мы встречались поздним вечером. А там, естественно, ни о каких серьезных разговорах и речи не было.

— Не успел, — уклончиво отвечаю я.

— Значит, когда вернемся, попроси его рассказать.

— А ты сейчас не можешь? Это как-то с подвеской, что он мне подарил, связано? Все так странно реагировали. Опять какая-то ваша местная особенность, о которой я ничего не знаю?

— Я не владею всей информацией. Тарош лучше все объяснит, — как-то смущенно поясняет он.

— Ну, допустим. Тогда, этот шама эмал. Раньше он не имел ко мне отношения, а сейчас как быть? Что же, бедному Мараишу нужно караулить момент, чтобы меня от смерти спасти? И как долго?

— Что ты, Саша, это было бы слишком… в общем, если такое случается, то, да, считается, что шама эмал выполнен сразу. В остальных случаях, спасенный сам определяет степень своего долга, то, во сколько он оценивает свою жизнь. И посвящает своему служению то время и те средства и силы, которые определит ранее.

— И Мараиш? — в ужасе от такой перспективы, распахиваю глаза.

— Это его выбор.

Как у них все просто. Спасли — отдавай долг и не вздумай от него уклониться.

— А если я откажусь? Не хочу я никого так обременять. Тем более, он на самом деле меня спас тогда. Это несправедливо получается. Договоримся, что у нас взаимозачет произошел по обоюдному согласию.

Дарк хмурит бровит, тяжело вздыхает и припечатывает меня ответом.

— Нет, так нельзя.

На мое кислое выражение лица от этой новости, спокойно замечает.

— Саша, тебе придется привыкать к нашим традициям и устоям. Это очень важно для того, чтобы понять нас и самой стать частью Рая.

— Я понимаю, но это все равно несправедливо как-то по отношению к Мараишу. Ммм… как же вкусно!

Я, наконец, добралась до десерта. Боже, до чего это восхитительно! Мараиш просто волшебник! Даже глаза прикрыла от восторга.

Мысль заиметь личного кондитера показалась мне очень заманчивой. Интересное, однако, хобби у одного из бойцов космического спецназа.

— Дарк, а сколько прошло… — подняла глаза и запнулась от увиденного. Забыла, совсем забыла, как он может в лаву одним своим взглядом окунуть. Секундная пауза и Дарк отводит глаза.

— Извини, — слышу его хриплый голос.

Не поняла. И что это сейчас было? Мы, вроде уже все между собой выяснили. Или не все? Та-ак, хорошо… позже будем с этим разбираться. Вспомнила, что хотела спросить.

— Сколько я проспала? Мы покинули сектор?

— Ты почти сутки спала, — с улыбкой отвечает он. — У меня аук раскалился от вызовов с Рая. Тарош волнуется.

— Я могу… могу с ним сейчас поговорить? — сердце ускорило свой ритм.

— Можешь. И лучше сделать это быстрее. Он мне каждые полцикла аукает.

Разговор дался мне тяжелее, чем я предполагала. Видеть любимого и не иметь возможности к нему даже просто прикоснуться — непростое испытание. В начале, мы просто долго молчим, впитывая друг друга через взгляды. Жадно ощупываем один другого глазами, желая удостовериться до конца, что все это не сон. Мне кажется, Тар даже не моргает при этом. Я улыбаюсь сквозь слезы. Ничего не могу с собой поделать. Соленая влага прорывается через заслон ресниц и прочерчивает на щеках мокрые дорожки.