Медик закончил свои манипуляции и Шрам вышел вместе с ним, что у него уточняя.

Я подвигаюсь поближе к сестре Лайса и тороплю ее:

— Ну, выкладывай свои новости.

Она закатывает глаза и возбужденно начинает шептать:

— Ой, что было… Дядя такой злой сделался. Охрану чуть всю не уволил. Отец его пытался успокоить, но ему тоже досталось. Наверно, если б не делегация, было бы куда страшнее. Но те с пониманием отнеслись, извинения приняли и тобой уж очень сильно интересовались. Хотели лично благодарность выразить, как узнали все обстоятельства. Я там так все расписала про твои подвиги…

— Ирша, зачем? — обреченно стону. Вот только статуса героини мне еще не хватает для полного счастья.

— Ну а что? — удивляется она. — Кто их детеныша спасал? Ты спасла. Да еще и с риском для жизни. Я бы там точно со страху умерла несколько раз. Жуть как глубины боюсь. А ты раз, раз и доплыла. Дядя тоже впечатлился, все подробности выспрашивал. А я и десять раз могу повторить, если надо. Мне не жалко. Но как ты его ловко? Оп, и подхватила. Я бы точно так не смогла, — продолжает она восхищаться и мне уже становится как-то неудобно от этого. Ну, спасла и спасла. Просто довезла до берега. Чего там сложного? Не утопающего же я из озера вытаскивала.

Я долго не могу уснуть этой ночью. Ворочаюсь, перебирая в голове воспоминания прошедшего дня. Ирша так и осталась со мной почти до самого отбоя. Нас никто больше не беспокоил. Только Шрам заглянул, предупредить, что каир решил меня сегодня больше не тревожить и приказал мне отдыхать и, по возможности, пораньше лечь спать. Ну вот… Настроение почему-то сразу как-то упало. А я раскатала губу и ожидала более интересного завершения вечера. И даже разговоры с Иршей, уже больше так не воодушевляли как утром. Не чувствовала я себя сильно утомленной для отдыха и тем более для раннего засыпания. Наоборот, адреналин еще играл в крови, побуждая тело к активным действиям, а приходилось сидеть в своих комнатах и слушать трескотню сестры Лайса, в нужных местах поддакивая и пытаясь свернуть разговор в сторону от моих эпических подвигов к более интересным темам. Наконец, она заметила мой рассеянный взгляд и, сделав правильные выводы, пожелала мне хороших снов и распрощалась до завтра.

Вот только, стоило закрыться за ней двери, как моя сонливость слетела без остатка. Я еще поворочалась в кровати, без особого успеха и решила пойти немного прогуляться перед сном. Может хоть это поможет. Наверно, все дело в том, что я ни разу так долго еще не отдыхала в этом мире. Всегда находилось что-то, что не давало мне расслабиться полностью. Вот теперь мне и хочется каких-то действий, а не лежать в кровати. Жаль, что в моих комнатах нет балкона. Я бы вполне обошлась им сейчас, и не пришлось бы выходить наружу для прогулки. Вспоминаю, что на этаже, чуть дальше, есть небольшая открытая галерея, где я могу осуществить свое желание, подышать свежим воздухом. Точно. И не надо в сад выходить. А то опять встречу кого-нибудь… Объясняй потом почему я не сплю, а шастаю ночью непонятно где.

Ночной вид, просматривающийся с галереи, впечатлил меня гораздо сильнее, чем его дневной вариант. Есть особая прелесть в таких ночных прогулках. Две луны над горизонтом сразу выдают инопланетное происхождение пейзажа. Вспоминаю свое первое впечатление от Рая — дождь и непроглядная темень. Сейчас все совершенно по-другому. Россыпь звезд на темно фиолетовом небе, как будто отражается в завораживающе мерцающих олоетах, чьи деревья расположены очень удачно, прямо напротив галереи. Сказочное место. Но чуждость картины для моего глаза совсем не отталкивает. Как-то не чувствую я себя здесь лишней или чужой. Наоборот, очень уютно и тепло, как дома.

Дома… Дом — он другой. Как давно я не вспоминала его. Воскрешаю в памяти серые стены городского муравейника, обшарпанный подъезд и чахлые деревья в местном скверике. Детство сглаживает краски, не дает увидеть реальную картину, а оставляет в памяти только хорошие радостные моменты. Я помню как ярко светило солнце, и как радостно было качаться на единственной в округе целой карусели, и какой потрясающий вкус был у мороженого, что покупала мне бабушка, когда еще была жива. Тогда меня мало заботила ветхость и унылость окружающей обстановки. Достаточно, чтобы рядом был родной, любящий человек. И бабушка давала мне эту любовь, заменяя родителей, которых больше заботили их скандалы и поиски денег на очередную пьянку. Все это был мой дом… родные стены. Такой какой есть… А другого пока у меня нет. Может хоть здесь мне повезет? Раз уж на Орше не вышло.

Я вглядываюсь в местные звезды и ищу ответа у них. Вот бы закатилась какая звезда, я бы желание загадала.

В таком вот отстраненно-лирическом настроении меня и застают врасплох.

— Исса Алес? Значит не спите… Нравится вид отсюда?

Не хочу выходить из своего расслабленного состояния. Мне надоели эти игры. Да и самой играть как-то надоело. Поэтому не оборачиваюсь. Я и так прекрасно знаю, кто стоит за моей спиной. По голосу, по волне мурашек, что мгновенно прокатилась от пяток до макушки, по, вполне ощутимой ауре властности и спокойной силы, что исходят от этого мужчины. Может, у меня и нет никаких суперспособностей, но в своих выводах я уверена на двести процентов.

— Да, вид просто чудесный. Но я уже могла его оценить и с близкого расстояния. Ваши олоеты незабываемое зрелище, даи райн каир, — отвечаю на-раянском.

— Вы и на вкус их сумели оценить. Насколько я помню, — раздается знакомый голос, настолько близко, что у меня волосы шевелятся от его дыхания.

Теперь я знаю, что такое подавляющая аура сильного правителя. Он подавляет, подчиняет себе, что сопротивляться бесполезно. Странно, но мне не страшно. Словно я точно знаю, что мне это ничем плохим не грозит, а даже наоборот. И все же, становится любопытно, в каком облике сегодня мы с ним встретились.

И вроде, хотела повернуться аккуратно, но все равно умудряюсь покачнуться и вцепиться для равновесия в рукав, стоящего позади раянца. Меня осторожно придержали знакомые ладони, а в синих глазах вспыхнули привычные смешинки.

— А вы умеете удивлять, исса, — и не думая меня отпускать, говорит каир. Теперь уже точно он.

— Вы тоже, — отвечаю, снова ощупывая его взглядом. Да где коса-то? Может приставная она у него? Захотел — снял, захотел — надел.

— Вы опять что-то ищете? — уточняют у меня слегка насмешливым тоном.

— Да, косу, — ляпаю я, не подумав, и с опаской поднимаю глаза. Не злится? Нет. Каир смеялся. Очень даже заразительно и обаятельно, почти как Лайс. Залипаю на пару секунд на это неожиданное зрелище. Ну, можно же немного полюбоваться?

Я тоже улыбаюсь и пытаюсь осторожно высвободиться, потому что никто меня и не собирался отпускать. Даже, вроде, поближе подтащил. Как будто это все в пределах нормы и, так и должно быть. Осторожно не получается. Каир замечает мои трепыхания и удивленно приподнимает бровь.

— Что-то не так, исса? — и опять этот насмешливый тон и хитро прищуренные глаза.

— Не могли бы вы меня отпустить, даи райн каир? Я уже могу сама стоять, — и для большей убедительности упираюсь руками ему в грудь, чтобы оттолкнуться.

Лучше бы я этого не делала.

То ли ладонь попала в такое удачное место, то ли я выбрала самый неподходящий момент, но меня простреливает таким гулким ударом, что он некоторое время отдается даже в ушах, и я слышу многократное эхо. Нет, стоп. Никакое это не эхо. Это пульс. Мамочки, это сердце каира так отстукивает мне, прямо по, так и не убранной, ладони. Бум… бум… бум…

Этот ритм завораживает, заставляет забыть обо всем и слушать только его, навязывает свою волю и пробуждает глубинные чувства…

Нет! Не хочу! Резко отдергиваю руки и испуганно отскакиваю в сторону.

Каир меня больше не удерживает. Смотрит спокойно, с пониманием и немного с сочувствием.

— Я… я что-то загулялась. Уже поздно… я пойду. Добрых снов, даи райн каир, — лепечу этот бред, и чувствую, как лицо заливает жар. Хорошо хоть, сейчас ночь и моя смена окраса не так заметна.