У трисов же, гены выродились или ослабли настолько, что они могли размножаться, только между себе подобными. От других рас потомства у них быть не могло, и в принципе потомство для этой расы было сродни чуду. Как и у людей, у молодых женщин-трис, яйцеклеток было огромное количество, которое с возрастом уменьшалось. Ну вы понимаете как… Но беда была в том, что почти все эти клетки были не способны дать жизнь. Если же зачатие происходило, то восемьдесят процентов младенцев погибала еще в утробе матери от мутаций несовместимых с жизнью. Родившиеся же малыши были так слабы, что требовали длительного ухода и наблюдения врачей, чтобы вырасти во взрослую особь.

Вот такой слабой и малополезной особью в плане деторождения я и считалась на этой станции. Поэтому Хорс решил извлечь из меня всю возможную пользу в других областях и, помимо роли его подопытной крысы, взвалил на меня обязанности по кормлению других его подопытных образцов.

Тяжело встаю и надеваю подобие фартука, который прикрывает туловище спереди от груди до середины бедра. Тело уже хорошо слушается, а приступ слабости после капсулы почти прошел. Тихонько разминаю мышцы и направляюсь к автомату раздачи. Хорс все еще ковыряется в своей капсуле и на меня не смотрит. Отлично, значит новые процедуры мне пока не грозят.

Выхожу в коридор, поворачиваю направо и почти сталкиваюсь одним из шай. Он рычит на меня и одним резким движением отбрасывает в сторону. Гулко впечатываюсь в стену и падаю на колени, борясь с желанием закричать от боли. Чертов шай! Больше месяца удавалось избегать их жуткой пятерки и так глупо наткнуться на одного из них. Шай, так и не удостоив меня взглядом, проходит мимо и скрывается за поворотом. Ненавижу, ящерица рогатая! Чтоб вы все облезли и кишками своими подавились! Сморгнув злые слезы, поднимаюсь и иду дальше, выдыхая от облегчения, что прошел мимо, не заметил и не потащил к своим сородичам.

Забыть, надо забыть! Забыть тот ужас, что связывал меня с шай, а конкретно с той пятеркой, что обитала на станции в качестве охраны и техников по обслуживанию боевых роботов. Вот в их функционале, в отличие от бытовых роботов, у Хоста сомнений не возникало. Поэтому станция была напичкана машинами для убийства под завязку. А весь этот арсенал проверяли и настраивали шай.

Внешне эта раса была далека от человека или трисов, и напоминала разумную ящерицу с рогами, вставшую на задние лапы. И тем не менее шай без проблем могли скрещиваться с большинством разумных рас. Те пятеро, что обитали на станции, как раз относились к полукровкам и были на четверть моохами.

С трудом доковыляв до аппарата раздачи пищевых контейнеров, нагребаю полную тележку, и прихрамывая толкаю ее в сторону жилого отсека.

Обитатели клеток встретили меня в большинстве своем с равнодушием, продолжая заниматься своими делами.

Хорс выкупал у пиратов и работорговцев живой товар для своих извращенных исследований. Большую часть пленников хозяин держал в огромном жилом отсеке, разделенном на небольшие клетушки два на два метра. Стены между отсеками были прозрачными, так что никакого личного пространства у подопытных не было. Сейчас отсек был заполнен на треть. Пустота в клетках напоминала о последнем, особенно жутком эксперименте, в котором выживших просто не осталось.

Невольно остановилась, холод сжал сердце. Сколько я еще смогу обманывать смерть? Однажды Хорсу надоест со мной возиться и тогда капсула не сможет восстановить мое тело и запустить сердце, от меня же останется только пустота. Поежилась и двинулась дальше знакомым маршрутом.

Первыми свои пайки получила парочка подружек кади Шайя и Лоия. Их как и меня, Нэю и еще нескольких хайков извлекли из ловушек Древних. Только вот Нэе повезло, ее семья смогла внести за нее выкуп. Остальных продали Хосту. Подружки молча забрали свои порции и также, не проронив ни звука, приступили к еде. Что-то в последнее время они совсем расклеились, а ведь поначалу я так завидовала их взаимной поддержке друг друга. Наверно, поэтому они столько продержались в этом гадюшнике. Но жуткая атмосфера этого места потихоньку ломала всех, вот и веселые, общительные кади, сидят и молча глядят в пол.

Дальше свою еду получили новенькие трисы. Их я еще не знаю, они прибыли пару дней назад и с подозрением косятся на всех и на меня в том числе. Однако контейнеры с едой дружно забирают все.

Лоранка Эриш привычно окатила меня презрением и ненавистью.

— Когда ты уже с-с-сдохнеш-шь, поганая трис-с-с-са лэш-ш-ш*? — прошипела и резко дернула она свой паек. Лоранка совсем не походила на змею, но разговаривала именно так, с отчетливо слышимым шипением и посвистыванием.

— Хорс-с-с, грозился поджарить тебя в прошлый раз. Когда уже он от тебя избавиться, вонючая тварь?

У Эриш был ярко выраженный стокгольмский синдром. Она восхищалась и боготворила нашего мучителя и была не против залезть к нему в постель. Вот только у Хорса была одна единственная страсть — это наука в его чудовищной интерпретации. Поэтому всю свою досаду, разочарование и злость она вымещала на мне, единственной рабыне, допущенной в святая святых — лабораторию хозяина. Знала бы она, с какой радостью я бы поменялась с ней местами!

Не показав никаких эмоций, спокойно иду дальше. Знакомые и новые лица мелькают перед глазами. Постепенно тележка пустеет. Останавливаюсь перед последней клеткой. Там новенькая. Сначала я никак не могу определить ее расу, потом поняв кто она, пораженно застываю на месте. Да, Хорс совсем умом тронулся! Этот псих — самоубийца! Но возможно это мой шанс? Сумасшедшая надежда закружила голову.

Новенькая пленница медленно поднимает голову и со страхом смотрит на меня. Раянка, теперь уже никаких сомнений, только у них такой насыщенный сапфировый цвет глаз и смуглая кожа.

Она похожа на маленького испуганного зверька, замершего перед лицом охотника. Растерянный, непонимающий взгляд, трясущиеся руки и губы, напряженное тело.

Наверно, и я так выглядела в свой первый день пребывания на станции.

Корабль мародеров и работорговцев, обогащающийся на попаданцах и других беззащитных скитальцев, что встретятся на пути бандитов, доставил весь свой улов на заброшенную станцию в нейтральной зоне. На борту корабля, который меня высвободил из ловушки Древних, я провела девять стандартных суток, как принято говорить здесь. Единственными плюсами из этой ситуации, помимо освобождения из ловушки, стало знакомство с Нэей и установка стандартного чип-переводчика.

Корабельный врач, что проводил эту болезненную операцию недовольно морщился и в конце выругался, что таких диких трис ему еще видеть не доводилось. Мало того, что у меня абсолютно отсутствуют все медицинские маркеры, которые должны быть внедрены в тело еще на первых днях жизни, так еще и ни одного стандартного чипа для комфортной жизни в обществе у меня нет и, судя по всему, никогда не было.

На тот момент я пребывала в таком ужасе и ступоре от всего того что на меня обрушилось, что безропотно позволяла делать с собой любые манипуляции, и, наверно, со стороны действительно выглядела дикой и малоразумной особью.

Пугающий внешний вид огромных инопланетян, болезненные процедуры, непонимание того, что от меня хотят и того, что со мной будет дальше, подводило мой разум к опасной черте потери контроля и сумасшествия, как итога всей этой стрессовой ситуации. Вывести меня из этого состояния смогла непосредственная болтушка кади, Нэя. Она ненадолго стала моим якорем в неизвестном, ужасающем меня мире, помогла не сойти с ума и поставить себе новую цель в жизни. Именно тогда я поклялась, что если мне был дарован второй шанс на жизнь, я ни за что не сдамся, буду цепляться, барахтаться, но выживу и найду свою судьбу в этом новом неизведанном мире.

А еще Нэя была просто кладезем полезной информации. Болтать 25 часов в сутки, столько было в стандартных космических сутках, Нэя не уставала и искренне удивлялась, тому, что уставала ее слушать я. За короткое время нашего знакомства я узнала не только общие факты об окружающем меня мире, расах и их особенностях, политической обстановке, модных тенденциях и популярных личностях, но и все о моей новой знакомой: ее жизнь, радости, огорчения, влюбленности, друзья, семья, знакомые… Весь этот ворох новостей, фактов, сплетен и воспоминаний обрушивался на меня все свободное время от сна и приема пищи.