А сколько еще скрывают его архивы. Кстати, ключ смогли подобрать после моей помощи (тут я, конечно, задрала нос от гордости) и теперь нужно только подождать несколько дней для полной дешифровки секретных записей. Возможно, там есть и список заказчиков Хорса или еще какой компромат на полейцев, что его прикрывали.

Тут я вспоминаю приезд комиссии на станцию и интересуюсь, как быть с этими личностями. Они ведь никак не скрывали свою деятельность. На что мне объясняют, что этими товарищами уже занимаются нужные специалисты и вскоре представят отчет о проделанной работе. Вобщем, грядет грандиозная подстава для полейцев и всех кто был к этому причастен. Раянцы намерены довести дело до логического конца.

Только вот мне от этой информации становится как-то тревожно. Там ведь и про меня куча всего есть. Не хотелось бы прославиться на всю галактику подобным образом. Даркош чутко улавливает мое настроение и без колебаний заявляет, что эти данные они обнародовать не будут. Он лично это проконтролирует. Да и каир не позволит. Мне не о чем волноваться.

Внезапный сигнал моего аука прерывает его рассказ. Я сначала хочу проигнорировать входящее сообщение, но потом вспоминаю, что жду подтверждение от Лайса. Глазами попросив извинить меня, перевожу взгляд на развернувшийся экран. Не сразу понимаю, что это незнакомый номер, а потом становиться уже поздно…

«Готовься, Тай Лин, я уже близко…»

Я внутренне леденею, теряя контроль над своим телом. А вот Даркош реагирует просто молниеносно. Он уверенно обхватывает мое запястье и разворачивает его к себе, читает сообщение и тут же, каким-то неуловимым движением расстегивает браслет и забирает мой аук.

— Что вы… — не успеваю удивиться я его произволу.

— Позже, исса Алес, все позже, — строгим голосом перебивает он меня.

— Шрам, это срочно. Проверь номер и сигнал. Нужно вычислить этого «шутника» и руки ему укоротить, а может и голову, — мрачным тоном командует он неизвестно откуда вынырнувшему телохранителю.

Я только успеваю рот открыть, как мое средство связи перекочевывает в руки Шрама, и тот с таким же мрачным видом вчитывается в оставленное послание.

— Давно это началось? — уточняет Даркош у меня.

— Недавно, — бурчу я, все еще злясь на этих бесцеремонных раянцев.

Паника уже почти рассосалась и мне даже немного стыдно за такую свою реакцию. Они все считают меня храброй, сильной, а я так осрамилась. Испугалась каких-то записок от, видимо больного на голову, придурка, и трясусь тут каждый раз. А он там, наверно, издевательски хохочет надо мной, пугливой дурочкой. Сейчас, в окружении этих сильных, уверенных в себе мужчин, все мои страхи кажутся такими детскими и надуманными.

— Почему ты молчала, Саша, — это уже Шрам решает присоединиться к моему допросу.

— Да, что там такого? Псих какой-то пишет. Ничего страшного, — стараюсь отвечать самым беспечным и небрежным тоном, на какой сейчас способна. Лишь бы не показать своих настоящих эмоций.

— Ну да, — качает головой Шрам, — И именно поэтому меня так тряхнуло, что я твою панику прочувствовал до самого копчика.

Тут у Шрама начинает навязчиво пиликать его аук. Усмехнувшись чему-то, он отвечает на вызов. Я не слышу того, кто говорит. Скорее всего, у Шрама наушник вживлен в ухо. Так многие военные делают для удобства. Слышу только его ответы.

— Со мной, — отрывисто отвечает он. — Нет… Все в порядке… Пришлю отчет… — еще один быстрый внимательный взгляд на меня и краткий ответ: «Разберемся…»

Шрам, наконец, отключает связь и несколько секунд задумчиво рассматривает мой аук у себя в руках, машинально постукивая по нему пальцами. Не сразу понимаю, что он чего-то ждет. Вынырнувший, также, словно из ниоткуда, один из сотрудников охраны, молча забирает мое средство связи и, выслушав повторный приказ отследить сигнал, бесшумно растворяется в ночи.

Только сейчас замечаю, что уже достаточно поздно. Заболтались мы с Даркошем прилично. Кидаю осторожный взгляд на мужчин. Их нахмуренные лица не предвещают мне ничего хорошего. То ли от посвежевшего порыва ветра, то ли от общей напряженности обстановки, меня пробирает озноб. Я ежусь и обхватываю руками плечи в защитном жесте.

Сбоку раздается тяжелый вздох и слабое шуршание. Затем мою спину накрывает тяжелая плотная ткань. Опускаю глаза и вижу, как грубые ладони Даркоша осторожно расправляют на мне свою куртку. Она еще хранит тепло своего хозяина и окутывает меня терпким приятным мужским запахом. Сразу становится тепло и даже уютно.

— Ну вот, что с тобой делать? — Шрам присаживается передо мной на корточки и устало заглядывает в глаза.

Суровость из его взгляда исчезла, и я замечаю только странную тревогу и мягкий укор. Так может смотреть родитель на свое неразумное чадо после очередной его глупой шалости. И, вроде ничего не сказал, ничем не упрекнул, а я все равно чувствую свою вину, словно, действительно, серьезно провинилась.

— Спасибо, — сдавленно отвечаю сразу им обоим.

В горле еще стоит колючий ком, мешающий нормально говорить и дышать. Какие-то сегодня у меня сплошные эмоциональные качели. Я поднимаю глаза и стараюсь хотя бы взглядом выразить свою благодарность, раз уж красноречие меня подводит, но обзор заслоняют скапливающиеся слезы. Очень скоро мне уже сложно что-то рассмотреть через мутную пелену. Не понимаю, откуда они берутся, я ведь была относительно спокойна. Как говориться, ничего не предвещало.

Чувствую, как по щекам бегут обжигающие дорожки. Вот позорище! Пытаюсь незаметно их стереть, но становится только хуже.

Нет, нет, нет… Только не это! Я не хочу приобрести образ плаксы в чужих глазах. И так в последнее время слишком часто теряю самоконтроль. Как-то все скопом навалилось и все за один проклятущий день. Вот, козел, этот маньяк! Не мог другой день выбрать для своих писулек?

Я позорно шмыгаю носом и отворачиваюсь, пытаясь хоть немного скрыть свое состояние. Хотя чего уж тут скрывать и так все всем ясно. Чувствую острую нехватку Лайса под боком. Вот уж кому бы без стеснения поплакалась. И по обнимашкам его, теплым и ненавязчивым, соскучилась.

Не успела это додумать, как почувствовала широкие теплые руки на своей спине. Кто-то аккуратно прижимает меня к себе и ласково оглаживает по голове и волосам. Я не возражаю, мне сейчас это просто необходимо, чтобы почувствовать твердую почву под ногами и прийти в себя.

— Ну-ну… Тише, девочка. Чего это ты так расклеилась? Ты ж у нас боец, получше многих. Да, с тобою, Саша, я точно раньше времени в тишь отправлюсь. Что ни день, то новые происшествия. Давай, успокаивайся, и поговорим спокойно, кто тебе еще жизнь портит. Сразу список составим, кому ноги-руки надо выдергивать, — слышу я успокаивающий голос Шрама над своей макушкой.

Мне хватает нескольких минут. Чтобы взять себя в руки. Да и отрезвляет все-таки осознание, что за мной сейчас внимательно наблюдают двое мужчин, в глазах которых не хочется выглядеть нервной истеричкой.

Когда слезы немного подсыхают, оглядываюсь на, молчавшего до этого, Даркоша. Есть слабая надежда, что он ушел. Тогда я смогу почувствовать себя более свободно, что ли. Его присутствие все еще немного сковывает, мне непонятно как себя с ним вести. Я вижу его интерес ко мне, но не могу даже представить, что его вызвало. Мы ведь раньше никогда не встречались, не общались…Что ему нужно от меня?

Нет, не ушел. Застыл в напряженной позе, невидящим взглядом смотря прямо перед собой. Вижу, как ходят желваки вдоль ожесточенно сжатой челюсти. Надеюсь, эта злость направлена не на меня. Он поворачивает в мою сторону горящий гневом взгляд, от которого все внутри сжимается.

— Поосторожнее, Дарк, — осаживает его Шрам. — Не пугай мне девочку. Иди лучше со своими там разберись, чтобы шевелились быстрее. А мы тут поговорим с Сашей пока.

В ответ, тот прикрывает глаза, будто борясь с собой. Несколько мгновений так сидит, успокаиваясь, затем уже спокойным голосом произносит: