Акар очень долго возится, выверяет, настраивает, проверяет каждый параметр по двадцать пять раз. Умом-то я его очень хорошо понимаю, а вот эмоции буквально кипят от напряжения. Даже не обращаю внимание на окружающий пейзаж. Горы и горы… Больше ничего примечательного не могу вспомнить.

Гранитная плита на мне слабо завибрировала и чуть пошевелилась. Мамочки! Это еще что такое! Потом меня словно вспышкой озаряет. Точно! Как я могла забыть?! Даркош!

Сразу вспомнилось как мы, все-таки, отыскали неуловимого Лайса в одной из неприметных многочисленных расщелин, коими была усеяна окружающая местность. Второй сеанс связи мне дался несравнимо легче. Наверно, сказывалась близость до искомого объекта. Этот шерхов исследователь, видимо, сорвался туда на обратном пути и очень неудачно приложился о камни. Лайс был без сознания и даже мне была заметна его неестественно вывернутая нога. Но подоспевший медик, после сканирования, обнадежил, что угрозы для жизни нет, и пациент очень скоро пойдет на поправку при должном лечении и уходе. Помню, как я расслабилась и, на волне охватившей меня эйфории, даже решилась отправить сообщение Тарошу, которого захотелось порадовать хорошими новостями первой.

А вот затем… затем я совершила большую глупость…

Правда, на мой взгляд, не такую уж и большую, просто неудачное стечение обстоятельств. Но вот остальные, я уверена, решат иначе.

Расщелина, откуда извлекли пострадавшего, располагалась немного в стороне от места нашей высадки. Нужно было пройти по еле заметной тропке вверх, обогнуть отвесную скалу и немного забрать вправо.

Так вот. На половине пути обратно к нашей временной стоянке, я вспомнила, что оставила свой спас-ранец возле расщелины. Доставала воду, потом отвлеклась, отошла в сторону и забыла.

Тело, под воздействием радостно бурливших эндорфинов, не включило мозг, а бодро поскакало назад по тропинке. Я совсем не подумала, что остальные мужчины заняты нелегкой транспортировкой вручную нашего пациента, вниз к ожидающему мобилю.

Да, что там может случиться? Они же в двух шагах. Сейчас быстренько заберу свой рюкзачок и бегом обратно. Они даже не заметят мое отсутствие.

Нагнувшись за рюкзаком, тихонько чертыхаюсь про себя. Опять кровь из носа пошла. На камни падают тяжелые алые капли. Инстинктивно, запрокидываю голову, потом вспоминаю, что так делать нельзя. Зажимаю нос рукой и, подхватив рюкзак, собираюсь двинуться в обратный путь, пока меня не хватились. Нарастающий глухой раскатистый гул стал полной неожиданностью, заставил резко обернуться и втянуть голову в плечи. Ничего не изменилось в окружающем пейзаже, только вот звук все приближается.

Верчу головой во все стороны. Я не понимаю откуда ждать опасность, поэтому медлю с выбором путей отступления. Только спустя пару мгновений догадываюсь посмотреть наверх. Только и успеваю подумать: «Дура! Поздно дергаться, опаздала…»

Вдруг сильный толчок сносит меня и впечатывает прямо в скалу. Ой, больно! Резко открываю зажмуренные от страха глаза. Хорошо, что голова запрокинута, иначе я ничего бы не смогла разглядеть. Моя голова находиться на одном уровне с чьей-то мощной грудной клеткой, но вот глаза успевают зацепить сверху перекошенное лицо Даркоша и его, горящий безумным светом, взгляд. Затем меня снова вжимают в камень с такой силой, что грозят расплющить крепче, чем надвигающийся обвал.

Уж не знаю, как Даркош разглядел в этой отвесной стене, укромную нишу, да еще умудрился втиснуть нас в нее, но факт остается фактом. Камнепад грохочет прямо над головой, но мы почему-то еще живы и относительно целы. Я чувствую, как вздрагивает несколько раз могучее тело, что защищает меня сейчас от яростной стихии. Ему явно приходится несладко, но позиции своей он не меняет, продолжая монолитом удерживать меня на месте.

А устрашающий гул все не прекращается, и мне становится по-настоящему страшно от осознания той задницы, в которой я оказалась по своей глупости, а Даркош из-за меня и моей недальновидности. Неровная каменная поверхность больно впивается в лопатки и я неосознанно упираюсь руками в скалу. Пальцы скользят по горной породе, оставляя липкий кровавый след. Я и забыла, про недавний инцидент с носовым кровотечением.

Дальнейшее помню весьма смутно. Все слилось в одно непрерывное слаженное действие, словно мы его не один месяц репетировали. Даркош в очередной раз вздрагивает и я чувствую, что его тело обмякает и валится на меня. Одновременно с этим, монолитная скала за моей спиной поддается и мы проваливаемся в черноту.

Ну вот, цепочку последних событий я восстановила. Теперь надо понять, где мы и потихоньку выбираться отсюда. Попыталась осторожно пошевелить конечностями. Фух… Вроде все в порядке. Переломов нет. Голова побаливает, но терпимо. Спину, очевидно, я свезла во время падения. Теперь бы выяснить, что с моим очередным спасителем. Он дышит, я это четко и слышу, и ощущаю всем животом, потому что своей диафрагмой Даркош лежит аккурат поперек него. С остальным осмотром хуже. Эх, не видно ничего. Придется наощупь.

Осторожно провожу пальцами, пытаясь обнаружить голову и тут меня осеняет. Вот я растяпа! У меня же новенький аук с полным фаршем внутри. Там и фонарик точно есть, и сигнал о помощи подать не помешает. Снаружи, наверно, все волнуются ужасно. Интересно, сколько мы тут в отключке провалялись?

Я уверенно активирую самую мощную подсветку, на какую способен мой агрегат. Упс… Неожиданно. Я-то думала, что мы в какую-то пещеру заброшенную случайно провалились. Оказывается, в заброшенную, но совсем не в пещеру.

Это овальное помещение, явно искусственного происхождения. Гладкие черные стены вокруг отполированы до зеркального блеска. Комнатка небольшая и совершенно пуста. То ли вся обстановка рассыпалась с течением времени, то ли назначение данного убежища не предполагало ее изначально.

Даркош опять немного пошевелился и глухо застонал. Затем резко подскочил и заозирался вокруг с диким, ошарашенным видом. Сразу исчезла давящая тяжесть, и я почувствовала себя такой легкой, что можно было взлететь. Осмысленность постепенно возвращается в глаза мужчины напротив. Скорее всего его память тоже не сразу восстановилась. По сравнению со мной, приложило его значительно сильнее. Замечаю кровавые потеки на лбу и шее. Страшно подумать, что было бы со мной, если бы не его своевременное вмешательство.

Пока он приходит в себя, я аккуратно перетекаю в сидячее положение и пытаюсь активировать режим маячка сначала на своем комбинезоне, потом на ауке, как меня очень долго и нудно инструктировал Шрам.

Ничего не выходит. Что за…

— Саша, — хрипло раздается у самого уха.

Поднимаю глаза. Даркош опять, неведомым мне образом, совершенно бесшумно сокращает дистанцию между нами и теперь, с расстояния вытянутой руки, с тревогой разглядывает мое лицо. О, я уверена, что выгляжу сейчас очень живописно и пугающе, потому что мужчина резко втягивает в себя воздух и севшим голосом задает вопрос.

— Ты в порядке? Что-то болит?

И он сейчас так трогателен и, до нельзя, настоящий в своем порыве, что у меня невольно слезы наворачиваются на глаза. Или это меня настиг откат от стрессовой ситуации, в которую мы оба угодили по моей вине. Я все еще молчу, ожесточенно проглатывая непролившиеся слезы, что тревожит Даркоша все сильнее. Наконец, он обхватывает меня за плечи и встряхивает с каким-то отчаянием в глазах.

— Ну же, Саша, не молчи. Болит? Говори, где болит?

— Всё… всё в порядке… — хочу его успокоить, вот только он недоверчиво щурит глаза.

— У тебя все лицо в крови… и руки, — опустив взгляд, констатирует он.

Поднимаю ладони. Ох, верно.

— Это не от падения. Просто, кровь из носа опять пошла, а я зажимала ими… еще до обвала… — сумбурно пытаюсь объяснить свой вид.

Он вон еще хуже меня выглядит. Однако, даже не морщится.

— И мой аук не работает почему-то. Я пыталась сигнал послать, а связи нет, — непонятно зачем, жалуюсь я после этого.

— Дай-ка сюда, — не церемонясь, тянет руки к моему средству связи Даркош.