– Но в тот раз, когда я приходил к вам, было по‑другому, – Заметил я.

– Есть разница – набросать шаблон, который мы потом дорабатывали неделю для выступления в местном клубе, и записывать с нуля профессиональное демо, – Подключился к разговору Иоичи.

– Вокалист придет завтра, во второй половине дня, – Добавил Рику‑сан, – А басист – завтра утром.

– Понимаю, – Вздохнул я. К такому жизнь меня не готовила, – Тогда, простите, как вас зовут? – Обратился я к клавишнику.

– Эйдзи Кимура, – Ответил мне среднего роста невзрачный во всех отношениях японец. Ладно, перед гастролями покрасим его в белый и воткнем в нос кольцо.

– Одзава Иоши, очень приятно! – Поклонился я ему, – В первой песне партии клавиш не будет, так что на сегодня и, наверное, завтра, можете быть свободны. Простите, что не предупредил заранее, я слабо знаком с процессом, – Извинился я.

Клавишник ответил, что ничего страшного, и они в компании с управляющим покинули репетиционную точку, оставив меня с ошметками «Альдекальдо». Ладно, так даже лучше – мне с ними психологически комфортно.

Иоичи тут же решил потратить часть оплаченного из моего кармана времени на осмотр моей свежеприобретенной гитары, и вынес вердикт, что инструмент хороший. Далее время в никуда начал тратить уже я, попросив Иоичи научить меня пользоваться камертоном, что тот и сделал.

Далее я почувствовал желание подкрепиться и организовал кофе‑брейк. Наконец, решив, что готов, при помощи Иоичи подключил гитару к комбарю и «сбацал» «Smells like teen spirit» – лучше начать с того, что я могу изобразить хоть на сколько‑нибудь приемлемом уровне. Начался рабочий процесс. За день смогли осилить большую часть партии ударных и немалый кусок гитарных. В принципе, ближе к окончанию завтрашнего дня песня будет готова.

Попрощавшись с музыкантами, в компании Иоичи двинулись на остановку – он решил представить меня своей сестре лично.

– Моей сестре 38 лет, – Мощно обломал он меня по пути. Не видать мне красивой относительно молодой онэ – сан. Мое сердечко, конечно, принадлежит Хэруки, но никто ведь не запрещает получать эстетическое удовольствие от, скажем, внушительного декольте и чулочков? – Закончила консерваторию, потом всю жизнь преподавала в музыкальной школе, так что у нее огромный опыт, – Продолжал Иоичи, не замечая моей огорченной мордахи, скрытой от него зонтиком и пеленой дождя, – По вечерам преподает на дому. Владеет фортепиано и гитарой. Умеет играть и на сямисэне, так что, Иоши‑кун, ты в надежных руках! – Широко улыбнулся он мне.

Доехав на автобусе до нужной остановки, дошли до средних размеров дома – примерно как у Кейташи. Позвонили в звонок, и нам открыла стройная женщина со вторым размером груди, с шикарными черными волосами, собранными в конский хвост и в стильных очках. Выглядит намного моложе своих лет. Одета она была в строгий «офисный» брючный костюм. Ждала, вот и приоделась. Познакомились, женщину звали Курихара‑сенсей.

Она провела меня по коридору в специально оборудованную комнату – в ней стояло фортепиано. Поговорили, я признался, что нифига о музыке не знаю, потом, превозмогая боль в пальцах, сыграл ей все четыре песни из своего небогатого репертуара. Она поморщилась и сказала, что видела таких уникумов как я, и похвалила, что я взялся за ум, заодно отметив неплохой слух и голос Иоши. Турнув из дома хихикающего надо мной брата, договорились об оплате и о том, что я буду ходить к ней каждый день после работы над песнями, кроме воскресенья. Этот день – выходной, и тратить я его буду целиком на Хэруки. Вечера буду проводить с сестренкой – она не подает вида, но я точно знаю, что общения со мной ей не хватает. Да и мне с ней, чего уж греха таить, тоже. Она прикольная! И как так вышло, что на каникулах я занят еще больше, чем во время школы? Тут же провели первый урок, и я расстроился, потому что надеялся на помощь «автоучебы». Увы, все эти «сольфеджо» придется осваивать честно. Хорошо, что молодой мозг Иоши обладает отличной памятью и впитывает все как губка.

Когда мы закончили, солнышко уже клонилось к закату, озаряя золотистым светом покрытый лужами мир. Дождик кончился, но я все равно вызвал такси – надо успеть испечь тортик. Водитель довез меня до минимаркета, я закупил необходимое и почапал домой, бодро перепрыгивая через лужи – несмотря на ментальную усталость, сегодняшний день мне понравился, а дух захватывало от ощущения начала чего‑то большого.

Батя домой еще не вернулся, поэтому я призвал на помощь Чико и занялся тортом. Основой послужит бисквит, а «цветочный» вид ему придадут разноцветные кремы и сливки, которыми бисквит будет разукрашен. Центр «цветочка» будет желтым, листочки – бело‑розовыми (Хэруки, несмотря на фанатичную любовь к зеленому цвету, все‑таки девочка со всеми причитающимися), украшать «цветок» будут зеленые «листья», щедрой рукой Чико нанесенные там и тут. Далее девочка под моим чутким руководством нарисовала на листочке бабочек, а я растопил шоколад на водяной бане. Аккуратно проделав необходимые манипуляции, отправили «бабочек» твердеть в холодильник.

Немного поиграв с Чико в «Дженгу», решили батю не ждать – похоже, он решил компенсировать потраченное на отпуск время переработками. Пожелали друг другу спокойной ночи, разошлись по комнатам и легли спать.

С утра Есикава‑сан принесла готовое кигуруми для Хэруки. Применил его на Чико – их с девушкой разница в росте чуть меньше, чем на голову, но для примерного понимания итога подойдет. Получилось очень мило, уверен, Хэруки придет в восторг.

Утренней пробежкой пренебрег, отправившись к додзё на велосипеде. На сегодняшней тренировке я смог справиться со своей повышенной смешливостью, поэтому нагрузки дались мне гораздо легче. Увы, выполнить предложенный сенсеем комплекс на 100 % не получилось, но я справился не намного хуже пары особо атлетичных «взрослых» якудз, поэтому персонально на меня Ямасита‑сенсей не орал. Немного обидевшись на такое невнимание, не сдержался и тихонько провыл «Это ты, Джон Уэйн? Это я!». Ямасита‑сенсей, похоже, соврал, что не смотрел «Цельнометаллическую оболочку», потому что его аж подбросило. С перекошенной рожей он подлетел ко мне и коротким ударом проверил мой пресс на прочность. Было больно, но пресс выдержал, что явно удивило Ямаситу‑сенсея, и он оставил меня в покое.

Попрощавшись с бледным, трясущимся от усталости Кеиджи, поехал домой, добивая ноющие ноги. Боль – это хорошо, боль укрепляет дух!

– Не так ли, Ринтаро‑сенсей? – Спросил я, проезжая мимо деда, поливающего стоящий на крылечке бонсай.

– А? О чем ты? – Ожидаемо не понял он.

– Дух сильнее плоти!

– Это так! – Важно кивнул он, и я поехал дальше.

Поздоровавшись с няней и Чико (девочка сказала, что в кино они идут на «Моего соседа Тоторо» – в детском кинотеатре показывают не только новинки), принял душ, ощутил потребность в подпитке «нетакойкаквсешностью», и оделся в шорты хаки и «советскую» футболку. Нацепив чехол с гитарой, размял мышцы ног и отправился к репточке на велике.

Там поздоровался с музыкантами, к которым добавился новый участник в виде полноватого, высокого, коротко стриженного басиста, видимо для солидности одетого в пиджак и брюки.

– Ёсиюки Тайра, 23 года, выпускник музыкального училища, – Отрекомендовался он.

Показали ему вчерашние наработки, Мицуо и Иоичи продемонстрировали партитуру, и басист влился в рабочий процесс. Песня прямо на глазах принимала законченный вид, что меня очень радовало, а поначалу скептическое лицо басиста («богатенький мальчик хочет поиграть в рок» – прямо читалось на его роже) становилось задумчиво‑восторженным.

Через несколько часов пришел наш длинноволосый, приятной внешности вокалист, также одетый в костюм. Понял! Сессионщики в костюмах, потому что пришли на работу .

– Масафуми Акикава, 22 года, студент консерватории. Владею оперным и эстрадным вокалом, – Представился он. Нифига себе, целый оперный певец!

Попросил его спеть что‑нибудь, получил в лицо «Аве Марию» и «Йестердей» группы Битлз. У вокалиста оказался офигенный, прямо‑таки «бархатный» тенор, и почти неощутимый акцент, поэтому я счел, что он вполне подходит. Выдал Масафуми‑сану текст, занял место у микрофона и при помощи музыкантов спел песню. Масафуми‑сан блеснул глазками и попросил повторить еще разок. Повторили. Прогнав меня, группа сыграла песню уже с ним. Тут возникла проблема – он оказался неиронично слишком хорош для такой песни, пришлось просить его подпускать в голос хрипотцы и приглушать «бархатистость», заменяя ее на «грязь». У нас тут не Венская опера, а андеграунд.