Наконец, настала суббота. Великий день похода на концерт местного значения. Заценим японский андеграунд. Одевшись в топовый шмот, вместе с Хэруки двинули к указанному во флаере клубу. Торговый центр в этот раз оказался не по пути, поэтому встречаться с ребятами будем на месте. Настроение было великолепным, дул приятный теплый ветерок, рядом о чем‑то щебетала Хэруки, а я ловил многочисленные флешбеки подобных походов из прошлой жизни. Тогда тоже было хорошо. Нет, никаких сравнений! Сохраню в памяти всё лучшее из обоих миров. Я жадный.

Немного угнетало отсутствие возможности немного «накидаться». Технически‑то она была – автоматы по продаже сакэ никто пока с улиц не убрал, но Хэруки явно не одобрит. Да и пить сакэ из горлышка ну прямо так себе идея. Организм Иоши к такому не привычен, так что я рискую завершить поход, уснув в обнимку с заблеванным толчком. Очень панково, на самом деле.

– Будешь устраиваться на подработку летом? – Вдруг спросила меня девушка.

– Пока не решил, – Пожал я плечами, – Надо посмотреть, как пойдут дела с секцией. У меня раньше не было каникул в старшей школе, не знаю, как оно сложится. А ты?

– А я устроюсь в тот магазин, куда мы ходили за удобрениями. Помнишь? – Улыбнулась она.

– Я помню каждое мгновение рядом с тобой! – Не удержавшись, сгреб лучшую девочку в объятия.

Подработка, значит? Зарплата мне точно не нужна – что мне эти гроши? С другой стороны – от обилия свободного времени я могу начать исполнять какую‑нибудь дичь. Да и обещал себе куда‑нибудь устроиться. Ладно, в свое время что‑нибудь выберу. Вспомнил смешную комедию, где один из персонажей устроился работать заменой манекену на краш‑тестах. Интересно, в «Хонде» есть такая вакансия?

– Конечно, хотелось бы устроиться гидом в тот парк, – Мечтательно зажмурилась Хэруки, вспомнив наше свидание, – Но там нужно проходить специальные курсы, – Она скуксилась, – В этом году окончить их я уже не успею. Придется отложить на следующее лето!

Какая молодец. Строит планы, а я болтаюсь как то самое в проруби. Пофигу, какие мои годы. Контора есть, деньги есть – найду куда это все применить. В идеале хотелось бы построить что‑то типа медиаимперии. Есть много вещей, которые хочется прибрать к рукам, не дав скатить в отстой. Корпорации – они как собаки на сене. Франшиза есть, толку нет. Вот бы дать Кодзиме сделать Silent Hill!

– Слушай, Иоши… – Робко сказала Хэруки, – А ты не мог бы… – Заерзала.

– Да спрашивай уже, – Улыбнулся я.

– А ты не мог бы заменить кран в ванной? – Удивила она меня. Хохотнув, ответил:

– Да запросто, если есть запасной.

– Есть. Инструменты тоже есть. Тогда после концерта зайдешь к нам?

– Договорились!

– А трубы прочищать не будем? – Выдал я пошлятину и моментально пожалел.

– Нет, с трубами проблем нет, – К счастью, Хэруки метафоры не поняла.

Мы подошли к небольшому, разрисованному граффити изначально серому зданию. Надпись над входом гласила «Дыра». Потрясающе креативно! Прямо веет андеграундом. Около здания тусовались группки японцев возрастом начиная от примерно наших ровесников до тридцати. Одеты – кто во что горазд, но мы с Хэруки тут точно не выглядели белыми воронами. Некоторые компании дегустировали прохладительные напитки. Вот бы и мне…

Неподалеку от входа заметили Мурату с Исидой. Пока подходили к ним, у дороги напротив клуба припарковалась машина, и из нее вышла Сакура‑семпай, для разнообразия одевшая джинсы и синюю футболку. Собрались в кучку, поздоровались. Киоко снова была в платье, а Исида зачем‑то вырядился в брюки и белую рубаху с длинным рукавом. Официальные такие, как‑никак на культурное мероприятие собрались.

– Ну как настроение? – Спросил я.

– Очень волнительно! – Ответила сияющая Киоко, – Скорее бы услышать, как наша песня прозвучит со сцены!

Понимаю. Мне тоже очень интересно посмотреть на реакцию хроноаборигенов. Наконец, к нам присоединилась запыхавшаяся Кохэку. На ней была футболка с Beatles и черные джинсы. На левой руке – однотонный черный же напульсник. Она извинилась за опоздание, мы, само собой, заверили, что ничего страшного не произошло. Потупили на улице еще какое‑то время, и, наконец, двери клуба распахнулись.

Пройдя по короткому коридору, уткнулись в кассу. «Плюсов» на нас брат Кохэку не выделил, поэтому пришлось выложить за проход 600 йен – за себя и Хэруки, ответив на ее протесты, что в трудную минуту платить за меня будет она.

Покинув коридор, вышли в просторное прямоугольное помещение, в дальнем конце которого располагалась сцена, а рядом с нами – бар. Тоскливо посмотрел на пивные краны, сглотнув слюну. Уж больно сеттинг располагает накатить. Поморщился, оглядев стены – голый разукрашенный граффити и залепленный плакатами бетон. Резонировать будет дай боже, к концу вечера уши отвалятся. Андеграунд – он такой.

На сцене уже настраивалась первая группа. Басист, гитарист, ударник. Необходимый минимум, так сказать. Дождавшись остатки нашей компашки, начали пробираться к сцене – людей оказалось на удивление много. Не сельди в бочке, конечно, но пространство у сцены было занято, поэтому мы остановились где‑то в середине танцпола.

Музыканты затягивали процесс настройки – всегда это раздражало, не первый же раз выступаете. Понятно, что тонкостей много, но перед выступлениями всегда есть саундчек. Запиши ты настроечки на бумажку, сделай все быстро. Ладно, я объективно чайник. Может, передо мной новые Led Zeppelin, которые собрались творить настоящую магию.

Видимо, такое мнение было не только у меня, потому что из толпы начали доноситься крики, призывающие поторопиться. Понятно, часть обычно деликатных и вежливых японцев уже «разогрелась» у бара или на улице, и теперь хочет развлечений. Многие курили прямо на танцполе. Вытяжка работала, но все равно неприятно. Музыканты стоически игнорировали недовольство публики, но по их красным рожам все было понятно. Наконец, они закончили, вокалист подошел к микрофону, извинился за задержку и представил группу. Представление я пропустил мимо ушей, как и многие в зале, потому что недовольный гул нарастал. Играйте уже!

Словно услышав мою мольбу, группа «бахнула» что‑то собственного сочинения. Песня была унылая и про любовь. Когда музыка стихла, толпа начала откровенно оскорблять выступающих. Музыканты решили заглушить этот гул следующим хитом – эта песня была веселой и тоже о любви. Народу понравилось, часть зрителей даже притоптывала и качала бошками. Мне не зашло – вот из‑за подобных групп на такие мероприятия и стоит ходить под градусом. В какой‑то момент становится абсолютно плевать, кто там что играет – главное движуха и громкость. Доиграв, группа сразу же начала новую песню – еще динамичнее и тоже про любовь. Любовь прекрасное чувство, воспевать которое можно бесконечно, но зачем так зацикливаться?

Негативный эффект провального начала смылся, и народ проводил артистов аплодисментами и одобрительными выкриками. Короткий сет какой‑то, всего на три песни. Надеюсь, следующие группы будут лучше.

– Как тебе? – Спросил я стоящую рядом Хэруки.

– Ну, ребята старались, – Вынесла она самый худший для нее вердикт.

– Мне тоже не понравилось, – Покивал я, – Если следующая группа будет такого же уровня, предлагаю выйти проветриться.

Она согласилась.

Следующая группа настроились всего за несколько минут. Похвальная оперативность. Наличие в группе чувака с длинной деревянной дудкой внушало надежду на что‑то нестандартное. «Нестандартности» добавлял и сямисэн в руках другого чувака. Сямисэн я знаю, потому что его показывал Такеши Китано в фильме про Затоичи. Помимо этих двух, был еще «рок‑стандарт» – гитара, бас, ударные.

– Слушай, а как называется его инструмент? – Спросил я Хэруки, указав на дудочника.

– Это сякухати, их делают из бамбука. Я слышала, что изначально это был китайский народный инструмент, но со временем он стал популярен и у нас.

Я умилился. Википедия ты моя ходячая.

Музыканты начали играть что‑то похожее на фолк, и я прямо проникся. Дудочник (сякухатист?) исполнял еще и функции вокалиста, иногда стоя на одной ноге. Явно прослеживается влияние хорошей группы Jethro Tull. Тексты – что‑то абстрактное, с обилием метафор и описаний природы. Когда музыка стихла, мы с Хэруки от души поаплодировали. Ребята молодцы.