Решив, что услышал достаточно, положил трубку. Дверь сотрясали удары.

– Открой немедленно! – вопил оставшийся по ту сторону Абэ. Показав няне «тсс!», я подошел к двери.

– Абэ‑тяяян, а ты попробуй выбить! – ехидно выдал я, – Уверен, тогда ты станешь настоящей гордостью полиции Японии!

Кнопка записи делает «щелк».

– Мерзкая малолетняя тварь! – завизжал падший коп, и, судя по звуку, пнул дверь ногой, – Я сверну тебе шею!

– Абэ‑сама, пожалуйста, не надо, мне очень страшно! – дрожащим голосом ответил я.

– Хо, наконец‑то ты начал понимать, что нельзя злить полицию! Не переживай, такой мелкой гниде как ты хватит и пары пощечин!

Ммм, какая хорошая запись получится.

– Простите, Абэ‑сама, я не открою дверь, пока здесь не появится мой адвокат.

– Он тебя не спасет! Ты дорого заплатишь за свое неуважение!

– Не понимаю, о чем вы, Абэ‑сама! – попытался я придать голосу как можно больше недоумения, с улыбкой подмигнув офигевающей от происходящего няне, – Я бы никогда не позволил себе проявить неуважение к старательно выполняющим свою работу полицейским!

– Что ты несешь?! – заорал он. Дверь сильно тряхнуло. Похоже, он влетел в нее плечом. Реально собрался выбить?

– Абэ‑сан, возьмите себя в руки! Вы же не хуже меня знаете, что выбить дверь в такой ситуации – незаконно! – раздался голос напарника, – Кроме того, это действительно наша вина. Мы же договорились, что спать будем по очереди! И бодрствовать должны были вы! Вы сильно подвели меня, Абэ‑сан! – подлил он на пленочку компромата. Хорош!

– Тц, ты прав, – перестал долбиться в дверь мусор, – А ты кто?! Друг этого пацана?! – переключился он на Кейташи.

– Я ни в чем не виноват! – закричал тот. Блин, бросил друга на произвол судьбы. Свожу его в KFC в качестве извинений.

– Хо, сразу оправдываешься? – обрадовался Абэ, – Значит, совесть нечиста! А еще у тебя очень подозрительный цвет волос! Ну‑ка отвечай, какие грязные делишки вы проворачиваете с этим малолетним подонком?!

– Абэ‑сама, пожалуйста, не втягивайте в это моего друга. Мы – образцовые ученики и никогда не имели преступных намерений! – жалобно подал я голос.

– Тогда выходи и поговори со мной, как и положено законопослушному гражданину! Не переживай, я постараюсь не оставить синяков!

– Абэ‑сан, это уже слишком! Я не собираюсь участвовать в этом! Через несколько минут приедет инспектор, и я не стану оправдывать твое поведение! – крикнул напарник.

Раздалось неразборчивое бормотание и какой‑то шум. Выглянув в окно, увидел бледного как смерть Кейташи, который оторопело взирал на оттаскивающего Абэ от двери безымянного копа. Видимо, шоу закончилось? Я выключил диктофон, дождался, пока копы отойдут к машине, продолжая о чем‑то переругиваться, открыл дверь и быстро втащил Кейташи внутрь, снова закрывшись. Прикрыв рот трясущейся ладонью, зарычал сквозь сжатые зубы. Кааайф! Я что, становлюсь адреналиновым наркоманом? Плевать. Немного успокоившись, улыбнулся остолбеневшим няне и другу.

– Есикава‑сан, это Саито Кейташи, мой друг. Мы пришли поиграть в «Сегу». Кейташи, это Есикава Ёсико, моя няня, – представил я их друг другу. Природные японцы рефлекторно раскланялись.

– Стой, что это сейчас было?! – опомнилась Есикава‑сан.

– Я же объяснил, в почтовом ящике лежал конверт, а в нем – вот это! – указал я на все еще находящееся в ее руке письмо, – А эти два кретина беззаботно дрыхли в машине! В тот момент, когда по городу ходит беглый смертник!

– Я понимаю твое возмущение, но зачем было их провоцировать? – сложила она руки на груди.

– Да пошли они! Хочешь дрыхнуть на работе – ни иди в полицию! Я не успокоюсь, пока этот ублюдочный Абэ не вылетит с работы! Второй хотя бы понимает, что виноват!

С улицы послышался звук подъехавшей машины. Выглянул в окно – полиция. Из машины вылез инспектор Хаттори, падшие копы устремились к нему, поклонились и начали что‑то оживленно объяснять. Суки, по‑любому отмазываются!

Открыв дверь, я крикнул:

– Хаттори‑сама, они проворонили появление смертника‑Канеки!

Инспектор посмотрел на меня, вопросительно подняв бровь, я добавил:

– Как только сюда прибудет адвокат, я все объясню. А пока не слушайте этих двоих! Они опозорили честь полиции Уцуномии!

Снова спрятавшись в дом, обратился к Есикаве‑сан.

– А где Чико?

– Спит. Даже удивительно, что ее не разбудил весь этот шум.

– Покормите нас? Кейташи, ты голоден? – спросил я друга, и, не дожидаясь ответа пошел на кухню. Они пошли за мной.

Дождавшись, пока бледный Кейташи сядет рядом со мной, сказал ему:

– Извини, что втянул тебя во все это. Потерял самоконтроль. Не парься, все будет нормально. Ты в любом случае не при чем. Так, Есикава‑сан? – попросил я помощи у копающейся в холодильнике няне.

– Все так. Не переживай, Саито‑сан, все неприятности будет расхлебывать мой буйный подопечный, – вздохнула она, ставя на стол суши и наливая в пиалку соевый соус. Странно, я уже столько времени в Японии, а до суши добрался только сейчас.

– После завтрака осталось много риса, поэтому, чтобы не выбрасывать, я налепила из него суши, – усевшись напротив, пояснила Есикава‑сан.

– Утилизировали объедки? Очень умно, Есикава‑сан, – похвалил я ее. Кейташи ткнул меня кулаком в плечо.

– Не стоит, Саито‑сан. Я уже привыкла, что у Иоши‑куна специфическое чувство юмора, – фыркнула няня.

Я подцепил сушинку, окунул в соус, пожевал.

– Очень вкусно, Есикава‑сан. Такие объедки я готов есть хоть каждый день! – похвалил я. Она с улыбкой кивнула. Хороший самоконтроль у моей прекрасной няни. Не орет, не воспитывает, не паникует.

Уже менее бледный Кейташи тоже попробовал и похвалил. Покушав, услышали звонок в дверь. Я метнулся в коридор, глянул в окно, заметил какого‑то незнакомого черноволосого мужика. Судя по его прилизанным волосам, очкам в изящной оправе и выглядящему дорого костюму, это был помощник Синохары‑саны, старательно подражающий шефу. Смешно.

– Кто там? – на всякий случай спросил я.

– Добрый день, меня зовут Камата Иори. Я – помощник Синохары Керо‑самы.

Я открыл дверь, поклонился.

– Одзава Иоши, приятно познакомиться. Спасибо, что приехали так быстро.

Он поклонился в ответ, сказал:

– Не возражаешь, если мы с инспектором Хаттори зайдем в дом?

– Прошу, – проявил я гостеприимство. Синохара на минималках помахал рукой, и что‑то хмуро выговаривающий виновато выглядящим копам инспектор подошел к нам.

– Добрый день, инспектор Хаттори, – поклонился я, – Извините за доставленные проблемы.

– Если все было так, как рассказал мне Абэ‑сан, проблемы будут у тебя! – буркнул он.

Я повел дорогих гостей на кухню. Там, после стандартных поклонов в исполнении Есикавы‑сан и Кейташи, отдал записку ублюдочного порнографа инспектору, рассказав свою версию событий, благоразумно умолчав о камне. Ну его нафиг. Хаттори записал. Потом он опросил Есикаву‑сан, полностью проигнорировав Кейташи. Школьник – не человек! Есикава‑сан поклялась, что когда они с Чико пришли домой после окончания занятий в начальной школе, записки еще не было. Это позволило инспектору уточнить примерное время визита Канеки.

– Где вероятность, что ты не подделал это? – помахал уликой в воздухе Хаттори.

– Инспектор Хаттори, это решит экспертиза почерка, – осадил его Камата‑сан.

– Знаете, инспектор Хаттори, я был лучшего мнения о полиции Уцуномии! – перешел я в нападение, достал из кармана диктофон, щелкнул кнопкой воспроизведения. Прослушав запись, инспектор покраснел, а Камата‑сан ехидно разулыбался с горящими глазами.

– Это не может быть доказательством! – буркнул инспектор.

– Зато у нас есть свидетель и рассказ Ямато‑сана о вопиющем непрофессионализме Абэ‑сана! – пресек попытку отмазать своих нерадивых коллег Камата‑сан, потом обратился ко мне, – Не возражаешь, если я заберу пленку, Одзава‑сан?

– Пожалуйста, – вытащив кассету, протянул ему, – Инспектор Хаттори, такому потерявшему голову от власти человеку, как Абэ‑сан – не место в рядах полиции! Где гарантия, что он не пристрелит кого‑нибудь просто за то, что тот ему не понравился?