Дзынь! – Танджиро Камадо, плотник.

– Сегодня ночью я почти не спал, поэтому совсем не могу заниматься творческой работой, извини. Постараюсь написать что‑нибудь в ближайшие дни.

Такерада‑семпай горько вздохнула, попрощалась и покинула клубную комнату, оставив меня принимать звонки. Телефон не умолкал ни на секунду. Японцы обоих полов (в эти темные времена гендера всего два), разных возрастов и профессий не переставали названивать. Рука устала записывать данные, от постоянного звона начала болеть голова. К концу второго часа я уже был готов кинуть снятую трубку на стол и свалить домой отсыпаться, но удержался. В итоге записей получилось 143. Возможно, я немного расторопнее Такерады‑семпай, поэтому обогнал ее на 4 человека. Как же я хорош! Как только время истекло, телефон сразу заткнулся. Потрясающая дисциплина у японцев – сказано звонить до стольки‑то, они так и будут делать.

Собрав листочки со «Звездными вратами», сунул их в сумку как есть – разберу дома. Закрыв клубную комнату, понес ключ в учительскую – раньше этим занималась Такерада‑семпай. Кстати, а что с куратором? Если не ошибаюсь, он положен каждому клубу. Почему у нас нет? Анимежизнь загадочна! В учительской поздоровался с незнакомым учителем и повесил ключ в специальный ящик. Спустившись вниз, переобулся, покинул школу и с наслаждением потянулся. Сонный учебный день успешно окончен! Можно идти домой и подремать пару часиков. Планы на вечер – домашка, «Биочервь», разговор с батей. Параллельно всему этому надо бы провести время с сестренкой. Соскучился.

Тихонько напевая «День победы», дошел до ТЦ, преодолев сонливость, заставил себя зайти и купить диктофон – тоже Сони, но не такой, какой выдавал мне батя. Этот назывался Micro‑Cassette‑Corder M‑11EV и был даже меньше предыдущего. Удобно лег в карман, по дороге я тренировался вслепую нажимать кнопку «Запись». Ух, попадись ты мне, Сэкера‑тян! Не попалась.

По дороге у дома Чико каталась на своем новеньком розовом велосипеде. С рукоятей свисали кисточки, спереди была закреплена корзиночка. Рядом шла Есикава‑сан, подстраховывая сестренку.

– Братииик! – увидела меня Чико, – Смотри как я умею!

После этого громкого во всех смыслах заявления она отпустила руль, подняв руки вверх. Естественно, велик «загулял», сестренка потеряла равновесие и начала падать. К счастью, Есикава‑сан успела ее поймать, и упал только велосипед.

– Хорошая работа, Есикава‑сан! – облегченно выдохнул я, – Чико, езда без рук – высокоуровневая техника, и быстро ее не освоить. Будь осторожней, ладно?

– Я согласна с твоим братом, Чико‑тян. В следующий раз я могла бы и не успеть. Хорошо, что мне удалось отговорить тебя посадить в корзинку Сакамото‑сана.

– Поняла, простите, Есикава‑сан, – скуксилась Чико.

– Ты голоден, Одзава‑сан? – спросила меня няня.

– Очень, – ответил я.

– Я приготовила мацунабэ – это знаменитое блюдо из Фукуоки.

– Никогда не пробовал, – улыбнулся я ей, потом обратился к сестренке: – Покушаем вместе, Чико?

– Я не голодна. Хочу еще покататься. Можно? – спросила она.

– Конечно можно, – улыбнулся я и пошел к дому. По пути заглянул в теплицу – отлично, через пару дней можно собирать урожай. Умывшись в ванной, пошел на кухню. На плите стояла большая кастрюля, в ней плавали куски мяса вперемежку с капустой и зеленым луком. Так вот ты какое, мацунабэ.

Навалил солидную порцию в тарелку, в другую насыпал риса из рисоварки, покушал. Вкусно. Надо будет освоить это блюдо. Помыв за собой посуду, поднялся в комнату и завел будильник – подремлю полтора часика, не больше, а то режим собьется, и ночью я не усну.

* * *

Открыв глаза от писка будильника, сразу же увидел спящую рядом Чико. Решила составить компанию братику, да? Милаха. Поднявшись, потянулся, зевнул, оделся, и, слегка покачиваясь, спустился вниз. Лучше бы не спал – голова болит, во рту будто Сакамото‑сан побывал. Фигня, потерплю часика три и вырублюсь уже до утра. В ванной выпил таблетку аспирина – мои жалобы на его низкую эффективность оказались наветом. То, что нужно лечить антибиотиками, аспирин не вылечит. Зашел в гостиную, там что‑то писала Есикава‑сан.

– Добрый вечер, Есикава‑сан, – поприветствовал я ее.

– С пробуждением, Одзава‑сан. Не выспался вчера ночью? – поприветствовала она в ответ, отложив карандашик.

– Да, немного засиделись, – кивнул я, – Что пишете?

– Отчет о проделанной работе для твоего отца.

– Хо? Даже так? Он настолько требователен?

– Вовсе нет, это стандартная часть моей работы, – с улыбкой покачала она головой, – Как тебе мацунабэ?

– Вкусно! Спасибо, Есикава‑сан, вы прекрасно готовите! – искренне похвалил я няню.

– Спасибо за похвалу, Одзава‑сан. Я некоторое время посещала курсы кулинарного мастерства, – похвасталась она.

– Потрясающий набор навыков. Нам очень повезло, что отец нанял вас, – поддержал беседу вежливый я.

– Судя по тому, что мне рассказала Чико, твои навыки не менее впечатляющие, – улыбнулась она.

– Это смотря с кем сравнивать, – развел я руками, – Как у нее дела, кстати?

– Травмирована, но перспективы прекрасные. Повезло, что в силу своего возраста она не осознавала всего ужаса той ситуации, – вздохнула Есикава‑сан, – Прими мои соболезнования, что эта женщина встретилась на твоем жизненном пути.

– Матерей не выбирают, – махнул я рукой, – Пойду займусь домашней работой.

– Тебе нужна помощь? – спросила она в спину уходящего меня.

– Нет, спасибо! – отказался я.

Поднявшись в комнату, с улыбкой посмотрел на Чико. Хорошо, что хороший ребенок хорошо лечится. Взяв школьную сумку, спустился на кухню и занялся домашкой, контролируя вход на кухню – нельзя, чтобы няня заметила аномальную скорость выполнения заданий. Закончив, поставил чайник, и, придумав хитрый план, заглянул в гостиную:

– Есикава‑сан, хотите чайку?

– Не откажусь, Одзава‑сан, – с улыбкой поднялась она с дивана и потянулась, – Бумажная работа утомляет.

Пройдя на кухню, уселся на стул и поддержал беседу:

– Согласен. Бюрократия – худшая часть человеческого общества.

– Много думаешь о минусах человечества, Одзава‑сан? – спросила она, садясь напротив. Да хватит детектить во мне депрессивного подростка!

– Не чаще, чем о плюсах, – с улыбкой покачал я головой, доставая из сумки «Звездные врата». Надо бы пронумеровать листочки, пока складываю их по порядку.

– Что это у тебя? – заинтересовалась Есикава‑сан.

– Книга. Вернее, ее начало. Я хожу в литературный клуб, осенью мы издаем альманах… впрочем, вы об этом, наверное, и так знаете? – спросил я няню.

– Да, твой отец говорил. О чем оно?

– Об инопланетянах, – не вдаваясь в подробности ответил я, начав раскладывать листы в нужном порядке.

– А ты уже закончил с домашней работой? – спросила она.

– Ага, – кивнул я.

– Быстро! Ты ведь не халтуришь, Одзава‑сан? – строго свела она бровки.

– Не, часть сделал в литературном клубе. Ребята как раз читали мое ранобэ, поэтому было свободное время, – сочинил я отмазку.

– Вот как? Похвально. Хорошо учишься?

– Очень, – улыбнулся я, – По итогам тестов перед Золотой Неделей наш класс занял первое место в школьном рейтинге.

– Вот как? Это замечательно. Продолжай стараться дальше, очень много людей потеряли все, расслабившись после первых успехов.

– Конечно, – кивнул я. Чайник закипел, и я перешел ко второй стадии своего плана: – Есикава‑сан, могу я попросить вас заварить чай? Признаться, у меня не очень хорошо получается.

– Так вот зачем ты меня позвал, – хихикнула она, раскусив схему, – А ты хитер, Одзава‑сан.

– Только тогда, когда это не принесет вреда окружающим, – улыбнулся я в ответ.

Есикава‑сан заварила чай, выставила на стол печеньки. Я поблагодарил, отпил – хуже чем у деда, но лучше чем у меня и отца. Чайный мастер среднего уровня. Кстати…

– Недавно мы с друзьями ходили на фильм «Смерть чайного мастера». Не смотрели?