Бедная девушка рухнула на каменный пол. Разъяренный брат выронил бинокль и полез за револьвером. Родин остановил его.

– Тихо, тихо! Момент для нападения на мерзавцев скоро наступит. Думаете, они ее в замке оставят? А зачем тогда лишили ее сознания?

– Что? Опять ждать?! – не таясь уже, вскричал Максим. – Мы дождались уже до того, что ее бьют. Нужно, чтобы они ее совсем убили? Тогда вы решитесь действовать?

– Не глупите, прошу вас! Они сейчас чувствуют себя в безопасности. И эта уверенность не должна покидать их. Иначе они действительно могут убить Юленьку!

– Можно подумать, что вас это тревожит! – саркастически рассмеялся Максим. – Вы кружите головы обеим девочкам, а сами холодны, как говядина с ледника!

– Я… Я честен и с Полей, и с Юленькой! Вы не можете упрекнуть меня в двойной игре! Я… – Родин осекся. – Смотрите, я же говорил, что сейчас будет шанс расквитаться с негодяями.

Здоровяки положили бесчувственное тело девушки на носилки и в сопровождении Шароевского и карлика вышли из кабинета. Родин ухватился за веревку и спустился вниз – куда проворнее, нежели взбирался. Максим отцепил нож, смотал ремень и веревку, а потом отчаянно сиганул вниз с ветки. Он мягко приземлился и перекувыркнулся.

– Что же, я готов повстречаться с паном – любителем кровушки! – очень недобро блеснул глазами разгоряченный молодой человек.

Они притаились по обе стороны декоративной кустарниковой изгороди, обрамлявшей дорогу к замку. Дверца в тяжелых воротах вскоре заскрипела, и на аллее показалась процессия: двое гигантов с носилками, коротышка за ними и хозяин замка в качестве замыкающего. Максим высунул голову из зарослей. Родин поднял вверх ладонь – не спеши, остынь! Но стоило моряку увидеть бледное личико сестры, как он потерял всякий контроль над собой.

– Стойте, ублюдки! – завопил он и рванулся сквозь живую изгородь.

Пока он продирался сквозь ветви, оказавшиеся удивительно цепкими и прочными, Шароевский со своей шайкой успел отбежать на приличное расстояние. Родин с Максимом кинулись вдогонку.

– Что ж ты наделал! Они сейчас двинут к соляной шахте! – отчаянно кричал Родин.

Молодые люди выкладывались, как призовые легкоатлеты, но расстояние между ними и похитителями не сокращалось. Шароевский и его подручные споро подбежали к входу в штольню и скрылись внутри.

Георгий и Максим потеряли след как только выскочили из дощатого пристроя в черный зев соляных копей. Вокруг было темно хоть глаз выколи. Шаги звучали совсем иначе – эхо множило звуки, и определить направление на слух стало решительно невозможно. Да и высчитать расстояние до цели было сложнейшей головоломкой. То дуновение из вентиляционных каналов и крысиных лазов отчетливо доносило уверенные команды Шароевского. То дробный топот вражеских ног вдруг делался тише комариного писка и словно укатывался за линию подземного горизонта. Родин подсвечивал дорогу тускло горящей лучиной, которую удалось отщипнуть от закаменевшего дерева тоннельного крепежа. Порывы сквозняка то и дело грозили лишить незваных гостей единственного источника света.

Наконец молодые люди очутились на развилке. Максим взвыл от отчаяния – направление дальнейшего продвижения было совершенно непонятно. Он начал было сыпать ругательствами, но Родин резко схватил его за рукав и быстро прошептал:

– Помолчите!

Откуда-то снизу доносился голос Шароевского, который по-русски говорил карлику:

– …история этой шахты, почтенный Сигурд, насчитывает почти девять веков. Польские короли владели Величкой до Первого раздела Речи Посполитой. И немало золота им принесли эти недра. Уже тогда, сто пятьдесят лет назад, здесь было четыре уровня. А сейчас их уже десяток – спасибо австрийцам, которые отхватили в ту пору сии земли. Их новшества до сих пор используются – пневматические дрели, к примеру. Я собираюсь полностью механизировать солеварню. А вот и подъемник. Сейчас он паровой, а раньше работал на конной тяге. Но даже во времена Анри Валуа, который процарствовал у нас годик, прежде чем усесться на французский престол, здешние кабины опускали и поднимали по пятьдесят человек за раз! Кстати, тогда шахту могла посещать исключительно высшая знать. Сейчас, конечно, правила у меня здесь куда демократичнее. Порой, хе-хе, заходят и непрошеные гости, но далеко уйти у них не получается.

– Подъемник – единственный путь вниз? – с сильным акцентом спросил карлик.

– Нет, здесь еще есть лестница в дальнем коридоре – где-то с полверсты от входа. Но ее в темноте найти практически невозможно – туда ведет узкий тоннель, весьма запутанный. А кабину подъемника мы оставим внизу. Так что у наших недругов нет ни единого шанса еще раз потревожить нас.

Заработал механизм подъемника и заглушил голоса. Родин, благодаря разговорчивости экскурсовода, примерно понимал, в каком направлении им двигаться и что искать. Медлить было нельзя – похитителям и без того досталась хорошая временная фора.

Найти искомый узкий коридор не составило труда. Но лучина догорела, и молодые люди остались без источника света. Продвигаться вперед теперь приходилось на ощупь. Максим вдруг неожиданно заговорил с Юлей:

– Прости, что не уберег тебя. Но теперь-то с тобой все хорошо. Ты надежно укрылась здесь…

Родин ущипнул его. Максим ойкнул и замолчал. Через полминуты он произнес:

– Это темнота и тишина так давят, что начинают мысли путаться. Мне вдруг показалось, что сестра совсем рядом.

Коридор петлял довольно долго, пока Родин не споткнулся, шагнув в пустоту.

– Ступенька! – успел предупредить он Максима.

На спуске странные видения начали посещать и Георгия. Ему поочередно мерещились Поля и Юленька, их прозрачный смех колокольчиками звенел у него в ушах. Пару раз он останавливался – слышались стоны или чье-то тяжелое дыхание. Из настороженного оцепенения его выводил Максим, который тыкался в спину и недовольно бурчал по этому поводу.

Движение по лестнице вниз казалось бесконечным – цель уже не была столь очевидной. Казалось, что смысл жизни доктора и моряка в том, чтобы ногами считать тысячи и миллионы ступеней. Чудилось, что темнота осязаема и приходится прикладывать немалые силы, дабы преодолевать ее сопротивление. Максим всхлипнул:

– Юленька, ах, как же славно тебе в этих белых одеждах – ты вся словно светишься изнутри!

На этот раз Родин вмешиваться не стал. Его сознание просто зафиксировало, что спутник снова начинает заговариваться. И вдруг ступени кончились. Георгий снова чуть не пропахал носом каменный пол – удержался на ногах чудом.

Вдалеке показались красноватые отсветы на стенах. Вначале Родин счел это обманом зрения, но по мере приближения они не исчезали. Вскоре можно было разглядеть силуэты. Максим приободрился и снова шагал рядом – собранный и решительный.

Они вошли в большую освещенную залу. Максим потрясенно всплеснул руками и кинулся в центр. Там, на пьедестале, стояла девушка в белом. У Родина мелькнула шальная мысль: «Он прав – это ж Юленька!» Но иллюзия развеялась, стоило подойти ближе. Это была соляная скульптура, искусно высеченная из гигантского кристалла. У основания горели несколько масляных лампадок. «Святая!» – догадался Родин. А еще в зале стояла пара фонарей. Только Максим успел подобрать и зажечь один из них, как вдалеке снова послышался знакомый голос:

– Кладите ее на деревянную тележку. Здесь пол ровный и идет постоянно под наклоном – докатимся до места с комфортом.

Не глядя друг на друга, молодые люди рванулись в погоню. Когда они добежали до тележек, Шароевского и компании там уже не было – лишь вдалеке мелькнул отблеск фонаря. Родин запрыгнул в тележку, а Максим принялся разгонять ее, толкая сзади. Буквально через полминуты экипаж набрал уже приличный ход – мускулистый локомотив еле успел заскочить на деревянную платформу.

Еще через минуту показалась тележка ничего не подозревающих похитителей. Родин жестом показал Максиму, чтобы тот не издавал ни звука. За грохотом колес Шароевский и его амбалы вряд ли услышат приближение возмездия. И все же выдержка изменила Родину. Он схватил карлика за плащ, когда тележки разделял буквально один аршин. Не ожидавший нападения, карлик взвизгнул от испуга и по-кошачьи умудрился вывернуться из плаща. Досадливо отбросив ненужную тряпку, Георгий приготовился перепрыгнуть на тележку противника. Но перед ним неожиданно встал Шароевский с наведенным в упор охотничьим ружьем крупного калибра.