Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

«Дарсаном» оказались весьма уютные chambres garnies[10], где путешественники за два рубля в день получили полный пансион и каждый по сухой солнечной комнате с балконом, с которого открывался великолепный вид на море. Самолично встречавший гостей хозяин утверждал, что стол у него домашний, кухня находится под его личным наблюдением, первые блюда готовятся на мясном бульоне, а вторые — на сливочном масле.

— Я вас уверяю, господа, у меня вам понравится. Завтрак с восьми до десяти утра, обязательно два горячих блюда, чай и кофе на выбор, белый хлеб. Обед с трех до пяти пополудни, три горячих блюда, вечером — чай. В любое время вы можете заказать самовар. В стоимость входит два самовара ежедневно. Прислуга у меня вышколенная, исполнит любое ваше желание.

— Вот поэтому мы у вас и останавливаемся. Мой коллега был у вас в прошлом году, и ему понравилось. Так что я к вам по рекомендации.

— Милости просим, и по возвращении поблагодарите коллегу за лестные отзывы. Не желаете ли с дороги помыться? У меня на каждом этаже ванная комната, с дождем. Если желаете, я сейчас же распоряжусь затопить.

— Чудесно, велите!

3

Через два часа полицейские, свежие, сытые и довольные, сидели на балконе, пили прекрасный кофе по-турецки и обсуждали предстоящую операцию.

— Письмо вашей знакомой няньки прибудет на здешнюю почтовую станцию послезавтра. Завтра утром я проведу рекогносцировку. А послезавтра приступим.

— А мне что завтра делать? — спросил Тараканов.

— Отдыхать с дороги. Дышать морским воздухом и наслаждаться видами. Но только с балкона. В город я вам выходить запрещаю. Я специально нанял нам жилье подальше от центра. Народу сейчас на курорте немного, и гуляет он в основном в одном месте — на набережной. Вы можете случайно столкнуться со Спектором, и он вас может опознать. Последствия будут весьма плачевными. Поэтому кушайте щи на мясном бульоне и кашу на сливочном масле, читайте газеты и дожидайтесь меня.

— Так вас Спектор тоже видел!

— С чего вы взяли?

— Ну как же, вы же говорили мне о засаде в Питере.

— Я, молодой человек, уже давно не боец, а исключительно кабинетный работник. Должность и чин, слава богу, позволяют. В засадах с тысяча девятисотого года не участвую. Слишком я ценный кадр, чтобы мной рисковать. К здешнему начальству я не пойду. Во всяком случае, пока. Главноначальствующий, генерал Думбадзе, узнав о том, что в городе живет убийца полицейских, может наломать дров и испортить нам всю охоту. Он из старательных дураков, посчитает, что Спектор представляет угрозу монаршей семье, и затеет для его поимки войсковую операцию, с него станется. К исправнику идти тоже смысла нет, тот непременно доложит обо всем по начальству. Поэтому устанавливать местожительство наших клиентов мы будем самостоятельно. А как установим, так сразу генерал-майору и сообщим, пусть привлекает пехоту и кавалерию.

Кунцевич вернулся с рекогносцировки как раз к обеду. Прервав пытавшегося задать сразу несколько вопросов Тараканова, он предложил отдать должное хозяйской кухне и только потом обсудить дела.

Обсуждали опять на балконе за кофе с ликером, это уже становилось традицией.

— А повар у нашего хозяина и правда превосходный. Жаль, что больше нам его стряпню отведать не придется.

— Почему?

— Сегодня же переезжаем. Придется пренебречь конспирацией. Почтово-телеграфная контора находится практически на набережной, в Глухом переулке. А в доме напротив расположена гостиница «Франция», и окна одного из номеров, во втором этаже, выходят как раз на двери почты. Правда, просят за этот номер два рубля в день без стола, но что же делать. Кушать будем в ресторанах, их в округе полным-полно, да и при гостинице первоклассный.

— А нельзя расположиться внутри конторы? Договорится с почтмейстером…

— Не хочется лишиться здешних обедов на сливочном масле? Мне тоже, но нет-с, не получится. Я и на почте побывал. Там такая маленькая зала и так мало посетителей, что всякий наблюдатель сразу привлечет к себе внимание. Кроме того, Матрена может явиться на почту со Спектором. Тот вас опознает, начнет палить, и будет вам вторая Кашира. Да и еще есть кой-какие смутные подозрения. Нет, наблюдение будем вести издалека.

Жилье в гостинице было гораздо хуже. Номер состоял из одной комнаты, которая по площади была значительно меньше, чем в «Дарсане». Оказалось, что Кунцевич нещадно храпел, и Тараканов изрядно измучился. Избалованная клиентами в высокий сезон, прислуга была так ленива и нерасторопна, что самовара приходилось ждать по часу. Зато вид из окна с точки зрения целей и задач их операции был потрясающим: вход в почтово-телеграфную контору находился не далее как в трех саженях, и всех выходивших из нее посетителей было видно прекрасно. Заступали на пост в восемь утра — в час открытия конторы. С двух до пяти почтовики отдыхали, и у полицейских тоже появлялась возможность отобедать. Кунцевич спускался в ресторан, а Тараканову, который сказался больным, обед присылали прямо в номер, горячим, в судках. В пять вечера снова заступали на пост и прекращали наблюдение в семь, когда почта закрывалась. Правда, в основном наблюдал Тараканов, Кунцевич если и менял своего молодого коллегу, то нечасто и ненадолго. Большую часть времени он проводил в городе и занимался отнюдь не служебными делами — часто возвращался пьяным, а один раз не пришел ночевать. Через три дня Тараканов запросился на улицу.

— Мне бы в баньку сходить.

— Зачем вам в баню? В гостинице прекрасная ванная!

— Мне бы бельишко постирать, а в ванной неудобно. Кунцевич расхохотался.

— Господи! Отдайте в прачечную, вам все выстирают, погладят и в номер принесут. Впрочем, прогуляться вам действительно не мешает. А то цвет лица испортится. Но для этого нам необходимо соблюсти некоторые предосторожности.

Вернувшись вечером домой, Кунцевич достал из кармана пальто небольшой пузырек.

— Я купил вам средство для окраски волос. Приказчик клялся, что это лучшее французское средство. Превратим вас из русака в жгучего брюнета.

Из саквояжа Кунцевич достал сверток.

— А вот это — фальшивая борода, сделанная из натуральных волос реквизитором Александринского императорского театра. Клеить бороду я вас научу.

— Я умею.

Кунцевич удивленно посмотрел на Тараканова.

— Тем лучше. Распорядитесь подать горячей воды, будем вас красить, ну а бороду станете клеить всякий раз, выходя из дому. А с баней придется денек подождать, пусть краска впитается в волосы.

На следующий день Кунцевич милостиво разрешил Тараканову выйти на прогулку.

— Три часа вам хватит. Сходите в городской сад, прогуляйтесь по набережной, пообедайте в ресторане. Посмотрите город, и к пяти — назад.

Кожа под приклеенной бородой постоянно чесалась, а от пронзительного мартовского ветра не спасало даже ватное пальто. Да и солнце давно уже не показывалось. Но Тараканов не обращал на это никакого внимания. Он дышал морским воздухом, любовался морем, окружающими Ялту горами, бродил по тротуарам под сводом тополей и кипарисов. Но первым делом он зашел в аптеку и купил себе беруши.

За неделю наблюдения Матильда так на почту и не пришла.

— Вариантов несколько: либо она уехала из города, либо письмо за нее получил кто-то другой. Либо мы ее попросту проглядели.

— Не могли, Мечислав Николаевич! Она такую наружность имеет, что ее не проглядишь. Да вы сами посмотрите: когда человек на почту заходит, его лицо действительно разглядеть сложно. Зато когда выходит — видите, вот господин как раз вышел из конторы. Прекрасно все черты лица видно.

— Да, вы правы. Тогда я склоняюсь ко второму варианту. А чтобы это узнать наверное, мне придется посетить здешнего почтмейстера и сообщить ему о наших розысках. Вечером я нанесу ему домашний визит. Представлюсь чиновником столичной охраны, разыскивающим политических.

вернуться

10

Меблированные комнаты (фр.).

29
{"b":"720244","o":1}