Родин глубоко вздохнул. Как бы там ни было, он совершил очень импульсивный поступок, сделав это предложение. Можно сказать, в состоянии аффекта его совершил – после бегства Лилии да приключений с «Зеркалом шайтана». Он ведь все потерял: и возлюбленную, и друга детства, и дядьку названого, и сокровища с убийцей настоящим упустил! А что получил? Ничего!

Хотя нет, Георгий легонько ударил себя ладонью по лбу. Как же он мог забыть? Перед самым отбытием из Крыма на малую родину он получил в подарок бутылочку портвейна с нового императорского завода. Врач хоть и старался не злоупотреблять, однако ж хорошее вино – оно лучше любого лекарства, особенно если в правильной дозировке. А уж не попробовать напиток, что самому императору на стол подают, и вовсе грешно, тем более о подвалах нового предприятия ходили легенды: восемь тоннелей прямо в горах с идеальным микроклиматом… Чудо!

Георгий откупорил бутылку, налил благородный темный напиток в бокал из тонкого хрусталя. Вдохнул аромат: букет был превосходный, тонкий, с легким ароматом паслена. Сделал глоток и даже слегка зажмурился от удовольствия: производители свое дело знали! Вкус был полный, гармоничный и очень мужественный. Родин буквально чувствовал, как тепло крымского солнца разливается по его венам. И все тревоги стали уже не такими важными.

В конце концов, обещать – не значит жениться! Человек ведь только предполагает, а располагает Всевышний, никто не знает, как жизнь повернется. Родин ведь еще недавно думал, что судьба ему послала Лилию. Несчастную, обманутую и разочарованную в жизни девочку. Послала, чтобы он до конца жизни был ее спасителем и утешителем. Но когда эта девушка с лицом ангела сбежала, ему хоть и жаль было, да только будто камень с души свалился, когда он от нее записку прочел! Ведь если б то была суженая его, разве не ринулся бы он за ней, сметая все преграды на своем пути? Разве не разорвал бы в клочья всех, кто только посмеет подумать о том, чтобы их разделить? Быть спасителем для кого-то приятно и почетно, только это не жизнь, а вечная, каждодневная работа. А спасения людей Георгию, положа руку на сердце, хватало и в больнице.

Врач снова устроился в кресле и сделал еще один глоток. Зачем он себя мучает понапрасну? Чем демагогии разводить в ночи, не лучше ли хорошенько выспаться, а завтра с самого утра отправиться в деревню, навестить Полинушку. Глядишь, слово за слово, он для себя все и поймет.

Легкая коляска доктора катилась по проселочной дороге мимо цветущего луга. Кучер Еремей ловко правил двойкой лошадей. Жених довольно щурился от уже по-летнему яркого солнца. Природа пела: молодая зелень наливалась соком после обильных дождей, в воздухе витали ароматы трав, на ярко-лазоревом небе не было ни единого облачка. Все тяжелые и мрачные думы будто выветрились из головы, уступив место по-юношески легким мечтам. Врач даже стал насвистывать модную мелодию и уже готов был запеть в голос, но первые деревенские избы вынырнули из-за поворота дороги. Не солидно как-то петь при местной публике.

Тем более что ехал Георгий к небольшому, но уютному зданию сельской приходской школы, недалеко от усадьбы Савостьяновых, где Полинька преподавала местным детишкам естественные науки. Время было обеденное, так что между уроками, как верно рассчитал Родин, был перерыв. Легко выскочив из коляски, Георгий уверенно прошел в одноэтажное деревянное здание. Правда, куда идти дальше, он не знал. Несколько раз обведя взглядом двери без табличек, он решил спросить у одного из сорванцов, что бегали по узенькому коридору, но особо ретивый малый врезался в городского гостя сам.

– Звините, барин, – шмыгнув носом, промямлил мальчишка и приготовился бежать дальше, но Георгий ловко схватил его за плечо, останавливая.

– Экий ты шустрый. Ну, не красней, ругать не буду. Лучше скажи мне, где учительствует Полина Витальевна?

Мальчишка буквально расплылся в улыбке, в которой не хватало пары зубов.

– Отчего ж не сказать, барин?! Там, – мальчик ткнул пальцем в крайнюю дверь. – Плина Витальна сейчас у нас урок вести будет! Страсть как важно она читает, – мальчик уверенно пошел в сторону класса, видимо, решив стать провожатым городского господина. Глядишь, и перепадет чего. – Вроде про наши травы, ан выходит будто по-заморски, вот как!

Георгий усмехнулся: что с мальчишки взять?! Да и плохо разве, что он таким задиристым и предприимчивым растет? Если его энергию направить в верное русло, кто знает, может, новый большой коммерсант из него вырастет. Сейчас мир такой, что родине нужны люди с кипучей энергией и живым умом.

В светлой комнате, украшенной картинами с изображениями животных и различной растительности средней полосы России, было очень уютно. Совсем недавно силами местного духовенства, и в частности сурового отца Феликса (духовника Георгия), удалось собрать деньги на ремонт здания и закупить мебель. Так что длинные столы с лавками сменились настоящими партами, а у задней стены, напротив блестящей на солнце грифельной доски, выстроились шкафы с книгами, учебниками и альбомами с гербариями, которые для детишек собирали студенты профессора Савостьянова. Сами ученики в потертых, но чистеньких рубахах и сарафанах рассредоточились группками по кабинету, обсуждая свои важные детские дела. Правда, когда дверь скрипнула и Георгий вошел в класс, несколько пар любопытных глаз мгновенно впились в него. Жадные до нового, будто зверята, школьники по внешнему виду вошедшего старались понять, будет ли им интересен этот элегантный гость.

– Барин с городу, Плину Витальну ищет, – зычно объявил «провожатый», явно испытывая удовольствие от сознания собственной важности.

– Дурак ты, Гришка! Какой же это барин с городу, – с насмешкой сказала белокурая, серьезная не по годам девчушка, сразу видно – отличница. – Это же доктор Родин! Кто твоей тетке Марфе Васильне ногу-то лечил, когда ее отнять уже хотели? Эх ты…

Дети, поняв, что гость не просто абы какой, а очень даже уважаемый, мгновенно собрались вокруг него и жаждали утянуть свой кусочек общения.

– Полина Витальевна пока с директором общаются, – тихо сказал рыженький мальчик, который оказался на голову ниже своих однокашников.

Георгий удивленно поднял брови: малыш будто сошел с карикатур про черту оседлости, которые часто печатали в газетах, только вот видеть карикатуру в приходской школе странно. Правда, детей, в отличие от взрослых, вопросы национальности, видимо, не волновали.

– А вам зачем наша учительница? – набычившись, спросил крупный, но по виду совсем не злобный парень.

В нем Георгий узнал сына местного мельника Степана, такого же здорового и добродушного. С виду – разбойник, на темной дороге от него даже отпетые шугались. А в душе – добрый, такой жалостливый, что даже на кулачные бои не хаживал, все боялся, что пришибет кого ненароком.

– Да вот интересуюсь, не обижаете ли вы Полину Витальевну, сорванцы, – с доброй улыбкой заявил Георгий.

И тут же утонул в детском гомоне: малыши защебетали на разные лады, какая у них замечательная преподавательница. У каждого была своя история: кому на именины она пирог испекла, кому ленту подарила «шелковую и дорогущую», кому с уроками помогла. И по всему выходило, что вовсе она не кисейная барышня, а очень даже уважаемая особа. А уж когда дошло до рассказов о ее замечательных уроках, Георгий и вовсе рот раскрыл: чтобы крестьянские дети да такими знаниями влет щеголяли, надо было по-настоящему их заинтересовать, проявить живой ум, смекалку, глубокое знание преподавательской науки. Вот как выходит: глядел он, глядел столько лет на Полиньку, да самого главного и не разглядел.

Неожиданно дверь с грохотом отворилась, да так резко, что чудом на петлях удержалась.

– Чего разорались, малышня? – страшным басом проревел рябой увалень. Он вразвалку прошел на середину комнаты, пачкая светлые натертые половицы комьями грязи с поношенных сапог. – Совсем страх потеряли, юродивые?

Громила, криво ухмыляясь губами-варениками, дал щелбан еврейчику, да такой силы, что рыжик чуть не кувыркнулся на спину. Прихвостни бугая, которые просочились в комнату не так театрально, в голос загоготали.