В губернском ГПУ он был самым старым сотрудником – как по сроку службы, так и по возрасту – даже товарищ Матсон был моложе на год. Поэтому на зов начальника Алексей Владимирович явился не сразу, давая понять, что хоть он и носит в петлицах не ромбы, а всего лишь кубики, но далеко не мальчик и человек в системе не последний.

Герман Петрович разговаривал с Масловым уважительно, называл его на «вы» и, давая задание, не требовал, а просил.

Алексей важно кивал и делал пометки в записной книжке в кожаном переплете паркером с золотым пером. Однако, по мере рассказа, Маслов становился все суетливее и суетливее, а в конце его и вовсе был вынужден спрятать руки под стол, чтобы Матсон не увидел, как они затряслись.

– Есть вопросы?

– Никак нет, товарищ начальник. Разрешите идти?

– Ступайте. Авто ждет вас во дворе.

Маслов щелкнул каблуками и удалился.

Сначала он зашел в кабинет и выпил сердечных капель. Усевшись в «Паккард» начальника, Алексей приказал шоферу везти его на улицу Ленина.

Брата он застал за занятием, для того необычным – старший Маслов снял портки и босой, в одной рубахе, мыл пол. Родственнику он обрадовался.

– Лешка, заходи. А я вот, видишь – уборочку затеял. А то совсем грязью зарос, как поросенок живу.

Но младший Маслов радости от встречи не разделил. Он подошел к брату и схватил его за грудки.

– Зачем вы с дядей Осей на Сосновского уполномоченного напали? Ванька, ты что, погибели моей хочешь! – Лешка чуть не плакал.

Маслов вмиг посуровел:

– Как про нас узнали?

– Пока только про Осипа Григорьевича – пальцы его нашли. Но и про нас они скоро узнают – Матсон поручил проверить тульские связи Тараканова. Узнают они по формуляру, что ты с ним в одно время в сыскной служил, поднимут в губрозыске твое личное дело и до меня доберутся, а когда пронюхают, что я его в восемнадцатом отпустил, то все – кранты мне! – Младший Маслов застонал.

– Не плачь! Бежать надо, братан.

– Надо! За тем и приехал. Собирайся, а я на чердак.

– Постой. А как же Галка твоя, детишки?

– А что Галка? Она баба видная, быстро другого себе найдет, он ребят и воспитает. Мне моя шкура дороже. Собирайся!

Когда Алексей Владимирович спустился с лестницы, держа в руках чемодан, Иван Владимирович уже был полностью готов.

Шофер посмотрел на них удивленно.

– Это брат мой, Иван. В Москву собрался, подкинем его до Каширы?

– Отчего не подкинуть, подкинем! – Удивление исчезло с лица водителя.

Младший Маслов сел рядом с шофером, старший забрался на заднее сиденье, и они поехали ловить белогвардейского шпиона.

Пятьдесят километров до Венева преодолели за час с небольшим – по хорошей шоссированной дороге шофер гнал «Паккард» на предельной скорости. Когда свернули на старый каширский тракт, газ пришлось поубавить – водителю то и дело приходилось объезжать ямы и колдобины. Километров за тридцать до Каширы, в Московской губернии, Алексей приказал:

– Стой, я отлить хочу.

Он вылез на обочину, водитель встал рядом. Лешка дождался, пока шофер закончит свои дела и застегнет гульфик, достал из-за голенища нож и полоснул ему по горлу, тут же отскочив, чтобы не запачкаться кровью.

– Леха! – заорал Иван. – Ты что творишь!

– Не ори. – Брат говорил совершенно спокойно, шаря по карманам убитого. – Чего сидишь? Вылазь, помоги мне его в лес оттащить.

Иван нес водителя, взяв за сапоги и стараясь на смотреть на его шею, словно подвязанную красным пионерским галстуком.

Они отволокли тело в подлесок и наскоро забросали хворостом.

– Он же пацан совсем, – сказал старший Маслов, закуривая.

– Судьба у него такая, Иван, ничего не поделаешь. Нельзя было его в живых оставлять. Садись, поехали!

Младший Маслов сел за руль, и едва Иван примостился рядом, машина рванула с места.

– Загранпаспорт-то у меня есть, только толку от него никакого – ни въездной, ни выездной визы нету. Да и не перейти мне границу легально с моим багажом – мои сбережения ни одна таможня не пропустит, – говорил Алексей, крутя баранку, – поэтому мне нужно окошко на границе. А у дяди Оси оно есть. Найдем товарища Тараканова и попросимся с ним вместе кордон перейти, авось не откажет. Он в Кашире?

– Я не знаю. Говорил, что мать собирается навестить, наверное, в Кашире. – Старший Маслов сидел, уставившись перед собой.

– Приехать мы туда должны часов в двенадцать. Я думаю, до этого времени бывшие коллеги меня вычислить не успеют. Ты адрес его матери знаешь?

– Малая Посадская, собственный дом. Зачем ты пацана зарезал, Лешка?

– Заладил! Будто тебе никого в расход пускать не приходилось!

– Я если кого в расход и пускал, так в открытую, и только когда защищался или защищал кого. А ты…

– Вань, не было у нас другого выхода. Не с собой же нам его везти? А если бы отпустили – его уже кто-нибудь нашел, место вдоль дороги людное. Сейчас бы в Кашире нас засада ждала. А так – лежит военный без документов, пока в милицию сообщат, пока личность установят, мы сто раз успеем до Москвы доехать.

Впереди показалась речка. Алексей остановил машину.

– Переодеться мне надо.

Он достал из чемодана блузу, штаны в полоску и белый картуз, быстро облачился в штатское, завязал форму в узел, и, положив во внутрь найденный на берегу камень, размахнулся и забросил его далеко в реку.

В губархиве личного дела бывшего полицейского чиновника О.Г. Тараканова не оказалось.

Архивный работник, порывшись в каких-то толстенных книгах, заявил:

– Так его еще в восемнадцатом в ЧК вытребовали и с тех пор не возвращали.

– А кто вытребовал? – спросил Буевич, нимало этому факту не удивившийся.

– Запрос подписан начальником Тульской ГубЧК товарищем Прокудиным. Вот, извольте взглянуть. – Архивариус ткнул прокуренным ногтем в пожелтевший лист бумаги. – «В связи с возникшей необходимостью…» и так далее.

Буевич прочитал запрос, черкнул в своем блокноте его исходящий номер и дату.

– Ну с этим понятно. А дела бывших сотрудников сыскной полиции?

– Таковые имеются, но не все. Дела тех, кто после переворота по милиции служил, в НКВД нужно искать.

– Давайте те, что имеются.

Станислав Адамович велел шоферу отнести пачку дел в автомобиль, и они покатили назад, в родное ведомство.

Однако в архиве ГПУ ни личного дела Тараканова, ни уголовного тоже не нашлось.

– Переправлены в Москву, по запросу из центра, – важно сказал заведующий чекистским бумагохранилищем – лысый человечек в застиранной гимнастерке без знаков различия.

– А чей именно запрос?

– Товарищ Буевич! – Лысый укоризненно покачал головой.

– Товарищ Нестеров! Я исполняю важнейшее поручение самого товарища Матсона, и мне необходимо знать!

– Ничем помочь не могу – дело истребовано по секретному запросу. Я и так слишком много вам сказал.

– Ну хорошо, а начальнику поможете?

– Только по письменному приказу.

Буевич чертыхнулся и поспешил к руководству.

Матсона на месте не оказалось, и в ожидании сотоспор потерял несколько драгоценных часов. Шеф вернулся только в половине первого. Получив долгожданное письменное указание, Буевич помчался в архив и остановился перед запертой дверью – сотрудники ушли обедать. Теперь пришлось ждать окончания обеденного перерыва. Только в час тайна секретного запроса была раскрыта: оказалось, что Таракановым интересуется Дорожно-транспортный отдел ГПУ Московско-Курской железной дороги – некто товарищ Гусаков, занимавший в железнодорожном ЧК должность, аналогичную должности Буевича. В Москву полетела срочная шифротелеграмма.

Не доезжая пары верст до Каширы, Лешка свернул в лес и остановился.

– Ступай, Иван, а я вас здесь подожду. Если до вечера не вернешься, то уеду. Давай попрощаемся, на всякий случай. – Младший Маслов раскрыл объятия.

– Пошел ты, – мрачно сказал старший, вылез из машины и хлопнул дверцей.