Ридесар опустил оружие и проследил за взглядом девушки. У каменного забора поднялся шум, ворота открылись и все с замиранием смотрели на то, как во двор устало заходят лошади. На них и впрямь восседали всадники, опознать которых уже не представлялось возможным. Сваленные, едва держащиеся в сёдлах тела раскачивались, отмахиваясь пустотой от мух, норовящих опуститься на отсутствующие головы. Из отверстий, где некогда находилась шея, сочилась багровая едкая кровь, на ходу заливая дорогу и копыта несчастных животных, что вскоре остановились, потеснившись друг к другу в ожидании помощи. Одно из тел свалилось на песок, подняв небольшой столп пыли. Скакун попятился и заржал. «Закрыть ворота!» — донеслось сверху. Хаара сморщилась, глядя на омерзительное зрелище, а Ридесар, не выпуская из рук меча, двинулся к прибывшим.

— Это что такое? — спросил он, оглянувшись на стражников у ворот. Те в недоумении переглядывались, будто бы испытали самый страшный шок в своей жизни.

— Это разведчики, сир... наши разведчики. Они пять дней тому назад отправились вверх по Мидре...

— Чёрт...

Лошади сбились в кучу в ожидании, что их освободят от страшной ноши.

— Вы знаете, кто мог сделать подобное, сир?

Ридесар брезгливо осмотрел изувеченные тела. Оружие на месте, будто бы его и не доставали. Никаких признаков схватки. Плащи целы. Других видимых ранений нет. Казалось, что головы просто потерялись на дороге, а владельцы того даже не заметили. Кулаки невольно сжались то ли от досады, то ли от гнева. Он сделал глубокий вдох, пытаясь трезво оценить ситуацию, и подцепил лезвием верёвку, которой был опутан один из мертвецов.

— Нет, но кем бы они ни были, смертный приговор им подписан. Убийство случилось неподалёку. Кровь ещё не высохла, а связали их затем, чтобы все смогли вернуться обратно. Не удивлюсь, если за этим виновники проследили, — мужчина сунул меч в ножны. — Уберите это, сожгите, осмотрите лошадей. Вдруг они прячут сюрпризы. Всем быть начеку.

— Есть, сир! — несколько мужчин, повинуясь приказу, поспешили стащить покойников со спин скакунов. — Будут ещё приказания?

— Соберите мне отряд из крепких парней, на рассвете выйдем посмотреть, что к чему. Я люблю охотиться на смельчаков, — Ридесар харкнул в сторону и взглянул на Хаару с толикой презрения. На мгновение он и вовсе забыл про её существование, однако девушка стояла на том же месте и неохотно наблюдала. Лицо её побледнело, и казалось, что светловолосую вот-вот вырвет.

— Что, девчонка, тошнит? Кровавые пейзажи вызывают у тебя страх и отвращение?

Хаара содрогнулась, но попыталась взять себя в руки. Кровь...как же она её ненавидела. С детства боялась крови, но случай снова и снова заставлял её смотреть на чудовищные вещи. Кровь Ронана, её собственная кровь, кровь убитых на дороге мужчин, Лога на арене, теперь обезглавленных людей. Девушка не знала их, но была убеждена в том, что такой смерти они не заслужили. «К этому нужно привыкнуть, — убеждала она себя, — это не последний раз».

— Всё нормально, — отозвалась Хаара, собравшись с силами.

— Подними меч, хватит с тебя на сегодня... — Ридесар направился к крыльцу, и девушка почувствовала, что должна следовать за ним. Ей просто не хотелось оставаться во дворе и наблюдать за тем, как обезглавленные трупы снимают с испуганных и измотанных животных. «Почему они все вернулись в Лакуду, а не разбежались в разные стороны?» Чем больше возникало вопросов, тем меньше Хааре хотелось знать. Девушка наклонилась за оружием и уставилась на своё несчастное отражение в клинке. Разбитый измученный вид. Она показалась отвратительной самой себе, сморщилась, и подняла меч. Правитель не должен выглядеть так. Пусть лучше с отсечённой головой, но точно не так.

***

— Ай! — пальцы пронзила острая боль. Хаара захотела одёрнуть руку, но вовремя сдержалась. Мужчина преклонного возраста, бороду которого уже украсила проседь, с недоумением уставился на неё, затем вернулся к прежнему занятию: нанёс на места ссадин и переломов болотистую смесь, приложил к травмированному месту кору неестественного медного оттенка и крепко перевязал.

— Постарайся не шевелить рукой. Это способствует восстановлению, но понадобится время. Будешь пить целебный отвар. У меня здесь припасены кое-какие травы. — Он поднялся со стула и негромко охнул, схватившись за поясницу, затем выпрямился, хрустнув позвонком, и дошёл до деревянного шкафа, расположенного у стены напротив.

— Да, конечно. Спасибо...

— Места здесь скверные, — как бы за между прочим сказал лекарь, наспех перебирая набитые чем-то льняные мешочки. — Продувает постоянно.

Хаара промолчала, уставившись на вытянутую спину и мелькающие время от времени локти. На Ревердас уже спустились сумерки, и комнатку освещала пара небольших сальных свечей. Здесь было холодно и тесно. Практически всё пространство занимали стол и высокий шкаф, едва выдерживающий количество банок, книг и мелких предметов. Спёртый воздух. Девушка давно ничего не ела, но всё равно боялась, что её может стошнить. От каменного пола веяло прохладой. Хаара сидела, крепко сжав колени, словно это могло помочь ей согреться. Лекарь наконец, нашёл то, что искал, вернулся к девушке и бросил сероватый мешочек на стол.

— Здесь всё, что нужно. Отвари и пей раз в сутки.

Хаара потянулась за лекарством, и взгляд мужчины случайно скользнул по её левой, чуть обнажившейся руке, где по-прежнему багровел след от укуса садала. Теперь он приобрёл неприятный коричневатый оттенок. Хаара поёжилась, невзначай коснувшись собственного бедра, и увлекла мешочек, сжав его слегка закоченевшими пальцами. Она собиралась встать, но лекарь вдруг подал голос:

— Кто так крепко вонзил в тебя зубы?

— Да так...всего лишь пёс.

— Пёс? — удивился пожилой мужчина. — Разве псы так кусают?

— Это был большой пёс.

— Или даже волк? Не боишься, что могла заразиться бешенством?

— Нет, я обрабатывала рану. Худшее позади. Ай! Что вы делаете?

Мужчина схватил её за руку и ощупал следы от укуса. Хаара мучительно сморщилась. Боль на мгновение усилилась, напомнив девушке о том, что она не смогла противостоять даже садалу. «Сначала это существо, теперь Ридесар... дело не в силе врага, а в моей слабости. Убийство на дороге было тоже проявлением слабости, я не должна была так поступать».

— Ты не следишь за ней, рана начинает гноиться. Сейчас почистим, я приложу снадобье и тоже перевяжу. Заживёт быстрее, чем перелом.

— Да, премного благодарна.

Едва мужчина принялся за работу, принёсшую Хааре лишь физические страдания, входная дверь распахнулась, и на пороге возник Ридесар. Он вошёл без стука, и лекарь не обменялся с ним приветствием. Он даже не обернулся, вероятно, привыкнув к бестактной привычке главнокомандующего. В тусклом освещении мужчина казался более грузным и старым. Его лицо замерло в маске ненависти и презрения к миру. Ридесар уселся на свободный стул и молча наблюдал за тем, как Хааре перевязывают руку. Девушка чувствовала, как к лицу приливает жар. От боли хотелось плакать, но она лишь прикусила нижнюю губу. Пристальный взгляд напрягал больше обычного, и она готова была терпеть боль, только бы оказаться в другой комнате, в пустоте и одиночестве. Ночь страшила её, страшили люди, что были вокруг. Шрам на шее Ридесара напомнил об обезглавленных всадниках, а кровь, проступившая на руке, и вовсе вызвала рвотный позыв. Хаара тихо простонала, когда мужчина удалил гной из раны и замазал её целебной смесью. Девушка почувствовала жжение, почти как в первый раз, когда Карлайл остановил распространение яда. Она снова взглянула на Ридесара, как будто ждала объяснения его прихода. «Однажды он тоже мог лишиться головы, и тогда история была бы иной. Что тогда бы со мной было?» Как будто уловив вопрос во взгляде Хаары, мужчина вдруг заговорил:

— Что думаешь по поводу сегодняшнего зрелища?

— То, что это ужасно.

— И всё? Просто ужасно?

— Да. Я не знала этих людей, не знаю, с чем они столкнулись. Почему я должна думать о случившемся? Это ваша забота.