За стволами прячусь, а по пустому пространству перемещаюсь змейкой. Стрел больше не слышу, сиплый голос перестал посылать проклятия мне вслед.

Одышка дает о себе знать окончательно, и припав к широкому стволу, я уже не могу двигаться. Лицо залило потом. Икры горят. Раненная рука бесполезно свисает.

Сколько я бежал? Серость вечера опустилась на землю, но видно было еще хорошо.

Слышу дробный топот. Один человек так не бегает.

Выглянув, я ловлю глазами бегущих. Шагов пятьдесят. Красномордый злобно скалится, а лучник тут же посылает приготовленную стрелу. Услышав глухой стук по дереву, я резко выглядываю, и в мгновение создав два ножа, выстреливаю ими по целям. В сереющем лесу алые структуры проносятся маленькими кометами.

Охнув от боли, лучник уходит в сторону и, споткнувшись, пропахивает носом холодную землю. Попал прямо в грудь.

Красномордый рычит, но его щит плотнее, чем у остальных, и структура расплавилась, не пройдя и сантиметра вглубь.

— Дерьмо, — выдохнул я и хотел послать еще один нож. Хоть и понял бесполезность моих умений против его щита. Но даже так, у меня хватало маны только на каплю, которая еще более бесполезна.

— Ну, вот ты и попался, сученыш, — приставил к шее острие красномордый. Я узнал его. Это он был предводителем шайки, что встретила Ройана. Мир тесен. — Знаешь, сколько парней здесь сейчас полегло?

— Мне их что, пожалеть нужно? — прохрипел я, все еще часто дыша. Да и поднятый подбородок мешал нормально говорить.

Он дернул щекой:

— Нет, не нужно. Вставай. Что это у тебя?

Я нехотя оторвал яйцо от груди и показал желтую скорлупу.

— Хорошая вещица, — оскалился он довольно. — Неси дальше, мне пригодится. Пшел.

Красномордый указал на север, и я поплелся вперед.

— Для чего я тебе?

— Не мне, а Сергишу Фенксу. Знаешь такого? Быстрее двигайся.

Я ускорил шаг. Не стал отвечать.

— Уж не знаю, кто ты такой, но если начнешь плеваться ножами, я тебя прирежу. Мой щит не пропустит эти структуры. А побежишь, накрою кое-чем похлеще, чем твои огонёчки.

— Как же доставка Фенксу? — спросил я.

— За живого он отблагодарит, но в принципе, и голова сойдет, — ответил он бодро и ударил плашмя по раненному плечу. — Думаешь, просто так по тебе без магии били?

Справа раздался хруст веток. Снова.

— Что за, — рыкнул он. — Двигай быстрее.

Снова хруст. Уже хорошо стемнело, и разглядеть что-то даже среди голых деревьев было непросто.

— Стоять, — скомандовал красномордый, и перед моим лицом, пыхнув, появился огненный меч. Короткий. Похож на гладиус. — Дернешься, моя игрушка тебе шею располовинит.

Конвоир выставил перед собой металл и усилил его тем же огнем. Стало светлее.

Шум справа. Треск веток. Тихое звериное рычание.

— Кто бы ты ни был, если не выйдешь, я его прикончу, — громко сказал красномордый, почему-то решив, что это моя помощь.

Я уставился на огненную структуру и решил, что сейчас не время таиться, ведь дальнейшая судьба в ошейнике мне точно шанса не подарит.

Рой острых лезвий из моей маны проник в сетку молекул структуры меча. Она была плотнее, чем моя, и несмотря на то, что оружие было прямо перед глазами, пришлось выпустить всю имеющуюся ману, чтобы уничтожить соединения. Нити, объединяющие молекулы в структуру, были такими же, как у моего умения, но их было больше. Намного.

Меч начал темнеть и через несколько секунд распался черным дымом.

Я собрался бросить яйцо и огреть конвоира по голове здоровой рукой, но он внезапно обернулся, будто почувствовал исчезновение структуры (что, вероятно, так и было).

— Ты… как? Что? — его глаза расширились, наблюдая за разносящимся в стороны темным дымом. Я огорченно задержал дыхание, ожидая появление еще одного меча, но, видимо, от непонимания он забыл обновить угрожающий элемент.

Хруст.

Внезапно из груди красномордого вырывается рука. Нет. Когтистая лапа, которая сжимает сокращающийся мышцами кровяной комок. Конвоир охнул и уставился на свое сердце. Лапа тут же сжала его, и между пальцами выдавилось лишнее. Все, что не поместилось в ладонь.

— Н-нет, — жалостливо поморщился он и начал заваливаться. Лапа, все еще торчавшая из дырки в его груди, звучно чавкнув, спряталась назад.

Я машинально сделал шаг в сторону и провел взглядом падающее тело.

Придя в себя, я услышал глухое, рычащее дыхание и уставился на…  волколака. Ликантроп с заплечным мешком.

— Что…  — обронил я, разглядывая создание. Пылающий меч конвоира еще не потух и давал немного света.

— Не что, а кто, — невнятно прорычала клыкастая вытянутая пасть. — Разве так благодарят спасителя?

Пасть тут же начала втягиваться, и послышался хруст костей, хлюпанье жидкости и болевые стоны.

Огонь погас, и стало темно. Странные звуки продолжались еще с полминуты, и я, как дурак, стоял, не шелохнувшись. В моей голове было достаточно фэнтезийных образов, дабы понять, что эти звуки принадлежали перевоплощению в людской облик. Или точнее в облик фойре.

Когда все стихло, зажглись четыре капли, прямо как мои.

— Ройан? — удивился я, увидев недовольную морду голого спасителя. Он рылся в заплечном мешке и выбрасывал одежду.

— А ты думал, кто? Не Бэдхор же снизошел спасти тебя, мальчик, — хмыкнул он, натягивая штаны.

— Но как?

— По волшебству, — хохотнул он. — Знаешь это слово?

— Ага, — протянул я, скривившись от боли в плече.

— Каин, — сказал он серьезно. — Пройди двадцать шагов влево и наткнешься на тушку рогача. Жрать хочу, очень.

Я не стал задавать вопросы и пошел в указанном направлении. Маны восстановилось достаточно, чтобы зажечь одну каплю.

Как он и сказал — тушка молодого рогача лежала под деревом. Не церемонясь, я поднял будущую еду за задние лапы и пошел к месту встречи. В голове шумел рой мыслей, начиная от вопросов «какого черта здесь делает Ройан?» и заканчивая подготовленной снедью.

Он что, заранее припас мясо?

А еще его облик. Я уже слышал о том, что фойре «обращаются», но особо не задумывался. Это ведь не что иное, как мифическая ликантропия. Древние люди охотно придавались страхам и любили запугивать друг друга всякой чепухой. Но то, что я увидел, совсем не страшилка или попытка представить зверя-человека, как не человека, а оборотня, чтобы объяснить его нечеловечность.

— Тьфу ты, — буркнул я, дернув больной рукой.

— Нашел? — тут же спросил Ройан, когда я вышел к освещенному костром месту. Фойре расположился в двухстах шагах от трупа.

Я молча бросил тушку возле костра.

— Отлично, — хмыкнул он и занялся разделкой мяса. Ройан не просил помочь и уверенно орудовал ножом. — Твои все живы. Разложили идиотов быстро. Вы разбежались в разные стороны, но скоро найдут. Если станут искать, конечно.

Это успокаивало. Не хотелось потерять отряд. Да и целитель мне пригодился бы, плечо ныло, а рана пульсировала.

Тяжело прислонившись к стволу, я наблюдал за его работой и готовил вопросы, которых было достаточно много, чтобы тугодумить с выбором.

— Как ты здесь оказался? — начал я с простого.

— Должок возвращал и искал кое-кого, — ответил он сразу же, оглянувшись в сторону, где лежал труп. — Да только заигрался, как видишь.

— Заигрался?

— Ага. В личине зверя разум мутнеет. Если долго находиться в ней, можно потерять себя, — пояснил он просто. — Вот я и заигрался. Так было проще следить и наблюдать, да только счет времени потерял.

— А я… ? — намекнул я на то, что в моей груди бьется сердце.

— Я же сказал, что заигрался, — повторил Ройан устало. — Разум мой был в порядке, и твоя жизнь мне не нужна была.

— А часто так бывает с вашими? Когда разум гаснет, — cпросил я заинтересованно.

— Не-ет, — протянул он, втягивая запах жареного. — Не всем дано Обращаться. Но если разум полностью гаснет, свои же выслеживают и убивают.

Чудная забота.