— Как не бывает? — заморгал я в изумлении.

— Ну, не бывает и все. Нет разрушителей пятой ступени, чтобы создавать свитки на этот уровень силы, — ответил он просто. — Да и незачем. Все равно, любой стихийник сделает разрушителя, а против зверей они могут только холодным оружием да слабым усилением.

Рубака крякнул, словно подтверждая его слова, а я завис. Не то чтобы я мечтал достичь самой верхушки, но всегда приятно знать, что ты не хуже других.

— А ты чего расстраиваешься? — спросил целитель.

— Да так, жалко просто, — протянул я невнятно. Самого же постигла великая горечь.

Он поджал губы:

— Да, жаль. Иметь такую силу и разрушать только структуры да творения кровников. Да еще и приблизиться нужно достаточно близко. Но что самое поганое…

— Постой, — перебил я удивлено. — Как это, только структуры? А траву, камни, мебель?

Дерек хохотнул, глянув на меня, но не стал издеваться и ответил:

— Ничего из этого делать нельзя. Только структуры. Единственное, за что их действительно ценят, это снятие усиления на предметах. Чары защиты, например. Очень часто разрушители подаются в воров…

Он продолжил перечислять способы использования чар разрушения, а я крутил в голове воспоминания об уничтожении травы, бумаги, тряпок. Даже простынь в доме Сораса испоганил.

Гоблинская нора чем-то напоминала землянку, только с пополнением семейства зеленых она углублялась и разрасталась, как муравейник. Вокруг была разбросаны кучки костей животных, а по бокам входа горели факелы.

Саманта выругалась, когда увидела сторожевых. Оказалось, что по условию задания целей должно было быть не больше пяти, а стражи говорили об обратном.

Коротышки были ростом с грендара, но тощие, с большими лопоухими локаторами и зубастым ртом. Кожа полностью покрыта короткой темно-зеленой шерстью. На каждом охраннике было рваное тряпье, меч на поясе и в руках по кривому подобию алебарды. На голове сидел маленький шлем.

— Каин, — шепнула паладинша. — Как быстро уберешь обоих? Чтобы по-тихому.

Я прикинул расстояние и с сомнением ответил:

— Если повезет, второй ляжет через секунд пять.

Проблема была в свете. Мы прибыли к месту за полночь, и Саманта хотела просто спалить это место вместе со всеми внутри, пока они спят. Охранники испоганили этот план. Но пара факелов дала возможность оценить обстановку, и просидев в засаде около часа, мы не заметили больше никого, кроме этих двоих.

Зеленые постоянно вертели головами и о чем-то переговаривались на свистящем языке. Я засомневался в их полуразумности, да и вообще, в существовании такого понятия. Это определение больше напоминало промывку мозгов, чтобы не вызывать сомнений в рациональности и не допускать некоторых созданий в свой уютный кружок четырех.

— Хорошо, новичок, — кивнула командирша. — Если есть охранники, значит в норе больше десяти особей, а учитывая количество костей вокруг, я бы даже гарантировала такой вариант.

— Что если там… ну, ты поняла, — поинтересовался Дерек хмуро.

— Если там разумные, им уже ничем не поможешь, — в тон ему ответила Фамира. — Ты ведь знаешь, как они поступают с теми, кого ловят.

— Знаю, просто…

— Дерек, мы не можем рисковать ради возможности спасти калеку, который, скорее всего, убьет себя сам, — непривычно мягко сказал паладинша. — Ты ведь помнишь, на что мы наткнулись в прошлый раз?

— Да, но вдруг сейчас все иначе, — с надеждой шепнул целитель. В принципе, я его понимал и поддерживал. Но молчал. У меня не было опыта, чтобы лезть со своими советами. — Есть же чертов белый свет, и можно… можно…

— Парень, — дал о себе знать Волод. — Бабы правы.

Быстрая, однако, речь.

— Какие мы тебе бабы, коротышка ты бородатый, — возмутилась Саманта. Фамира просто забавно выгнула брови.

— Да я это, так просто, — отвернулся грендар. — По-мужски типа.

— Короче, — выдохнула Саманта. — Дерек, добряк ты наш белобрысый. Изнасилованные, искалеченные и полусгнившие девушки вряд ли обрадуются спасению. А белый свет не по карману никому из нас. Тем более деревенским.

И она была права. Судя по бестиарию, зеленые любили постепенно съедать своих жертв, попутно насилуя калек. Ну, это при учете, что среди них был шаман-лекарь, и женщин не решали использовать как инкубатор. Бестиарий говорил, что гоблины плохо размножаются друг с другом, но атланы и грендар вынашивали целую ватагу их уродцев. Правда, не все. Но если шаман решал, что самка подходящая, день за днем ее насиловали, пока она не приносила потомство. Умирая, при этом.

Почему это не касается эйнфейлен и фойре бестиарий не говорил, а также, было неизвестно, по каким признакам шаман выбирал инкубатор.

Короче, жалости я к уродцам не испытывал. Никакой.

— Ладно, — выдохнул Дерек. — Вы правы, просто…

— Мы понимаем, — шепнула Фамина и грустно улыбнулась.

Дело было за малым.

Удача улыбнулась мне, и я убрал часовых в указанное время. Первая стрела вошла в глаз левого гоблина, вторая в шею правого. Он схватился за нее, что-то крякнул и быстро вырубился. Отряд уже был наготове и шумно покинул укрытие.

— Отлично. Если их там много, спалить все так просто не удастся — придется немного зачистить, — торопилась командирша. — Если нам повезет, черный ход они еще не прорыли, а если прорыли — поймут, что к чему, не сразу.

— Чур, я рублю, — вызвался Волод, хлопнув рукояткой по ладони.

— Ладно. Каин и Фамира, смотрите по сторонам. Дерек и я держим двери.

Все кивнули, и Саманта громко постучала в дохлую деревяшку.

Минуту ничего не происходило, а потом началась кровавая баня. Коротышки выскакивали в приоткрытую щель, и Волод сразу же проламывал головы секирой. Схема была предельно простой, и догадаться, что лезть не нужно, можно было уже после второго трупа, но нет, зеленые ползли один за другим, и грендар неустанно раскалывал их, как дрова.

После шестого трупа, они додумались тыкать оружием в дверь, и Дереку пришлось отойти, а Саманте покрыть кожу защитой.

Я не мог удержаться и после каждого хруста-чавка разворачивался и наблюдал падающий мохнатый труп с раскуроченным черепом или перерубленной шеей. В какой-то момент Володу стало неудобно рубить из-за валяющихся тел, и мы с Дереком быстро растащили их по сторонам.

Все происходило молча, только Саманта периодически постукивала в двери и открывала пошире. Коротышки, видимо, думали «вот он наш шанс» и пытались прорваться, но как только выскакивал один, дверь тут же закрывалась.

— Похоже, все, — выдохнула паладинша, когда спустя минуту больше никто не попробовал проткнуть ее через дверь. — Сейчас открою, Каин, готовь стрелы и следи внимательно, если кто-то попытается ускользнуть.

Вход в нору открылся, и черная пустота посмотрела на нас. Ничего. Мечница вглядывалась в темноту, нюхала воздух и щурила глаза.

— Пусто. Вроде, — наконец сказала она.

Саманта кивнула, и окутав заготовленные палки маной, я сделал пару факелов, протянув к ним нити. Можно было создать капли, ведь десять маны у новичка Желтого вполне себе есть, но командирша захотела факелы.

Мы с Дереком шли посередине, мечница замыкала. Паладинша вела.

Дико воняло сыростью и гнилью, трупами и отходами. Длинный земляной тоннель, укрепленный бревнами, иногда поворачивал и разбавлялся «комнатками». Мы заглядывали в каждую вонючую в полном смысле слова дыру, так как нужно было убедиться, что никто не выжил.

Как они вообще тут жили? Может быть, именно из-за этого их называют полуразумными? Мы положили пятнадцать особей как домино, и никто из них даже не попытался сменить тактику. По-видимому, я ошибся.

В одной из комнат наткнулись на то, о чем говорил Дерек. Я блевал дальше, чем видел. Вокруг полусгнивших и объеденных червями и жуками трупов, лежала девушка. Руки связаны, ноги в стороны. Выглядела как скелет, обтянутый кожей, но брюхо больше, чем должно быть.