Я остолбенел от этих слов. Затем взгляд упал на шею, и так же молча, остановив ее следующий удар, сжал тонкие кисти рук вместе и распылил этот ужас. Она вырывалась и шипела, угрожая ужасными муками за прикосновение к имуществу хозяина. Говорить и убеждать ее в чем-то было бессмысленно, пока на ней ошейник.

Когда рабский прибор превратился в пыль, Мэгги ахнула и приземлилась на стул. Она нервно бегала ладонями по тонкой шее, в попытке обнаружить то, чего уже нет, и начала рыдать:

— З-зачем? Что случилось? Теперь я буду наказана?

— Мэгги! — присел я перед ней.

Она словно не видела меня, продолжая причитать и вытирать слезы. Я снова взял ее за кисти и убрал от лица, заставив смотреть на мое лицо.

— Мэгги, ты не узнаешь меня? — спросил я. — Посмотри на меня. Это я, Том. Том Макбир.

Девушка замерла на мгновение и зажмурилась.

— Не может быть, — прошептала она эмоционально. — Это сон, или Карина снова учит меня. Я служу хозяину и не обманусь этой ложью. Так и передай ей.

— Карина лежит связанная на втором этаже, Мэгги. Это правда я, и нам нужно уходить отсюда, — прошептал я, чувствуя на щеках слезы. — Поверь…

— Нет! — вырвала она кисти из моих ладоней. — В этот раз я не обманусь! Теперь я собственность хозяина и уйду лишь с ним.

Я уговаривал:

— Мэгги, на тебе больше нет ошейника, я уничтожил его.

— Все равно не верю! Тебе не совратить меня, — твердо сказала девушка, не открывая глаз.

— Мэгги, черт возьми, смотри на мое лицо, твою ты мать! Я ведь Том! — не выдержал я и, схватив ее за подбородок, заставил смотреть. Даже не представляю, через что она прошла, но времени на мягкие уговоры не было. Нужно было что-то резкое и отрезвляющее. — Открой свои глаза, извращенка! Ты ведь так любила подглядывать за нами и должна знать все секреты. Что ты рассказала Фенксу такого, чем он поделился бы с Кариной? Может то, как я трахался с твоей сестрой в оранжерее? Или как тебя поймали отец и Филипп, когда ты подглядывала за ними? Ведь это из-за тебя все узнали их секрет, и всё завертелось. Мышка Мэгги, маленькая ты вуаеристка. Вспомни тот дождливый вечер, когда ваша машина встретила на дороге Эмму! Вспомни, как я однажды привел сестру на твой с Саей день рождения. Мэгги…

— Нет, прошу тебя! — зарыдала она. — Не надо этого делать. Я устала бороться. Прошу тебя.

— Мэгги, это правда я — Том. Поверь. Фенкс схватил меня и тоже надел ошейник, но я уничтожил его, как уничтожил твой. Мы выберемся отсюда. Я не дам надеть на тебя этот ужас снова, — продолжал я уговаривать, нежно гладя ее по щекам. Ее волосы стали длиннее, и макияж, с которым я ее никогда не видел, придал ей образ так похожий на Саю. Учитывая то, что они были близняшками, как две капли воды, это было не сложно. Мое сердце разрывалось. Буря эмоций и воспоминаний о том чертовом дне снова нахлынула.

— Т-том, — гнусаво сказала она, наконец открыв глаза. — Это правда ты?

Я облегченно выдохнул:

— Да, правда.

Она втянула сопли и полминуты всматривалась в мое лицо.

— Как же я мечтала о том, чтобы ты умер, — внезапно сказала девушка. — Так долго об этом мечтала. Даже когда меня мучила эта стерва и насиловал хозя…  господин Фенкс, меня грела мысль, что ты можешь быть не в лучшем положении. А теперь…  теперь ты единственный, кто пришел.

— Мэгги, я…

— Молчи, — оборвала она, приложив к моим губам палец и снова вдумчиво разглядывая. — Я мечтала потому, что не хотела видеть свою вину. Ведь это я оставила Керниса с Лизи, глупая. Это я рассказала всем о тебе с Саей. И теперь сестра мертва, а мы оказались здесь…

— Мэг, сейчас не время, малышка, — остановил я ее.

Она волнительно замотала головой:

— Я просто хочу сказать то, о чем так долго думала, с какими мыслями засыпала до того, как на меня нацепили ошейник. Мне нужно сказать это, пока я могу…

— У нас еще будет время, Мэг. Мы поговорим позже. А сейчас нужно сделать кое-что и уходить.

— Сделать? — нахмурилась она.

— Да. Убить всех в этом здании, на ком нет ошейника и в руках оружия, — серьезно сказал я.

— Всех?

Кивнул.

— И Карину? И хо…  господина Фенкса? — с придыханием спросила она.

— Да.

Она посмотрела мне в глаза:

— Хорошо. Только пообещай, что не забудешь про Карину.

Я завис. Обещать подобное вряд ли смогу. И дело вовсе не в лишних телодвижениях по особняку.

— Почему возле ее двери были охранники, а возле твоей нет? — перевел я тему.

— Ревнивая стерва пыталась меня убить, когда господи…  — снова осеклась, видимо, хорошенько ее убеждали правильно обращаться, — Фенкс забыл обновить приказы. Он делает это раз в месяц, а недавно что-то случилось, и он не появился вовремя.

— Сколько ты у него?

— Не знаю, сложно сказать, но когда меня нашли, была осень.

Так, как же быть дальше? Терять голову и настрой никак нельзя.

— Мэгги, сейчас я пойду туда и постараюсь сделать все, чтобы этих разумных больше не существовало, — проговорил я ласково.

— Я с тобой, — потянулась она.

Я поднялся и категорично ответил:

— Нет. Я не смогу прикрывать тебя. Я еще даже не знаю, как убить Фенкса. Ты знаешь, насколько он сильный маг?

— Но если ты не сможешь и умр… ешь, я снова окажусь в…  — запротестовала она. — Том, если у тебя не выйдет, я не хочу больше это терпеть. Из меня делают…  собаку, Том.

Я вздрогнул от этих слов. Не думая, достал стрелу и протянул ей. Образ мальчика из сожженного дома навсегда пропечатался в моей памяти, и уж лучше смерть, чем подобное. Даже невольники из борделя имели шанс. Маргарет, например, удалось выбраться из ада и попытаться жить.

Как только закончу здесь, перегрызу глотку диконам.

— У него есть целитель, — приняла Мэгги оружие. — Он легко вылечит меня.

— Один?

— Я знаю только про одного, его зовут господин Аилмир Хартс. Он тоже здесь.

— Он в ошейнике? — спросил я, глядя на девушку. Она вылитая Сая, и оставаться рядом становилось сложнее. Воспоминания давили.

— Нет, вроде — неуверенно сказала она, задумавшись.

— Значит, умрет, — констатировал я и был уверен в своих словах. Плевать на его причины. — Мэгги, подопри дверь чем-нибудь и жди меня. Если приду, значит все хорошо. Если нет, значит умер, и решай сама. Гарантирую, что не отдамся живым, будь уверена.

— И сколько мне ждать? — тревожно спросила она.

— Два часа. Если спустя это время постучусь не я, значит все кончено.

— А если ты опоздаешь или забудешь? Я умру просто так?

— Не забуду. Если буду жив, о тебе точно не забуду, — заверил я и не сомневался в этом. Что бы ни случилось, я не потеряю ее.

Мэгги тяжело вздохнула и, утерев лицо подолом ночнушки, тихо сказала:

— Ладно. Я буду ждать. Но знай, если не придешь, я не отдам себя снова. Если опоздаешь, найдешь здесь только мой труп. Ну а если умрешь, после всего этого, — она обвела взглядом комнату и добавила серьезно, — я не останусь здесь и уйду следом.

Я кивнул, и мы как два неуверенных в себе школьника, обнялись. Она была такой же хрупкой, как Сая. Кожа такая же смуглая, губы пухлые, ямочки на щеках и пара темных, почти черных глаз. Эти глаза так часто оценивающе и недовольно присматривались ко мне. Мышка Мэгги, незнакомка, была такой теплой и родной.

Если бы в тот дождливый вечер, когда я увидел двух сестер перед внедорожником, я знал, что мы так серьезно будем говорить о самоубийстве. Если бы видение этого будущего поселилось в моей памяти, поехал бы я с ними или умер от удара метеорита? Или что бы там ни упало на Землю. Остановил бы их от поездки в убежище и позволил умереть сразу или повторил бы все снова?

Кажется, все было так давно, но как только я обнял Мэгги, все стало слишком ярко. Если подумать, я попал сюда не больше полугода назад, и за эти месяцы случилось так много, что недавнее прошлое покрылось пылью, из-за отсутствия материальных раздражителей. Что же теперь? Куда мне двигаться теперь?