— Вахтенные знают всё, — вставил бард.

— …Если рассказать в двух словах, то я опоздал. Да и Райан тоже опоздал. На границе Секвила уже идут боевые действия.

И не обращая внимания на удивлённые возгласы, продолжил:

— Причём они настолько успешны для нашей стороны, что их начало считают удачной операцией генералитета. Сейчас туда направляются войска Южной армии и собираются войска Центральной. Знакомец говорит, что культисты уже отправили своих боевых братьев и сталкеров на поддержку образующемуся фронту. А ещё, вроде бы, их глава, Бен Вайзир, собирается выделить на безвозмездной основе солдатам, отправляющимся на фронт новейшее вооружение Полюсов Отречения. Неизвестно, как и где он его раздобыл, ведь Полюса тщательно следят за тем, чтобы их оружие не выходила за их границы. Тут, скорее всего, пустой трёп.

Гул прервался, сделал несколько больших глотков из кубка. Мила и Саламар не торопили его.

— Не знаю, откуда и как главный культист получил информацию с такой скоростью, — наконец продолжил он, — и правда ли всё это. Если правда то, похоже, что нас ждёт длительная кровопролитная война.

— Любая война кровопролитная, Гул, — сказал эльф.

— Говоришь, как мой командир, — усмехнулся орк.

— Получается, тебе нужно возвращаться на юг? — спросила Мила, с тревогой глядя на него.

Гул кивнул:

— Получается так. Но я ещё задержусь какое-то время. Пока Райан не оклемается.

— А вольные у вас в армии Эстора нравы! Захотел и раз, не пошёл на войну.

— Я в увольнительной, подписанной моим капитаном, — ответил эльфу сержант, — приказа о мобилизации мне ещё никто не вручал.

— Ну, ты получается, вообще можешь…

Договаривать бард не стал, наткнувшись на злой взгляд орка.

— Ладно, ладно, — он примирительно поднял руки, — Долг и бла-бла-бла.

Некоторое время сидели молча. Орк с мрачным лицом. Мила, всё ещё с тревогой косившаяся на него. И Саламар, прятавший взгляд за кубком с глинтвейном. В какой-то момент он заметил, что девушка хотела положить рука поверх руки сержанта, но не решилась. Тогда эльф встал, брякнул своим кубком о стол, снимая этим внезапным звуком оцепенение товарищей, и сказал:

— Пойду я пройдусь по городу. Загляну в места, в которых обильно циркулируют все самые свежие слухи и сплетни. Приглядите за гитарой. Ну, и за Райаном, конечно. И это, — он покачался с носка на пятку, глядя на них сверху вниз, — заканчивайте уже разводить эти политесы и деликатные пляски вокруг друг друга. Мила, ты же порой совершенно бестактная девчонка, чего ты мнёшься? Гул, ты же боевой сержант, у тебя в предках, поди, даже особы королевских кровей есть. Чего вы?… Эх…

Он махнул рукой в сторону покрасневшей парочки.

— Скажите, наконец, друг другу о том, что вы друг другу нравитесь. Не рвите моё сердце барда, создавая драму на пустом месте!

И не слушая каких-то их возмущённых восклицаний, Саламар повернулся к выходу. Он собрался первым делом посетить какой-нибудь хороший бордель. А потом, быть может, напиться.

3

— Вот скажите мне, Советник, зачем вы-то попёрлись с нами? — спросил граф Луар Эд-да-Тху. Они ехали в одном бронированном самоходном экипаже, друг напротив друга. Советник Ульмех старался не смотреть графу в лицо. Того это даже забавляло. Он знал, что выглядит сейчас не самым приятным образом для простого обывателя, не привыкшего к зрелищу боевых увечий. Но это вздрагивание при взгляде на него, и бледный вид, хотевшего всегда казаться весёлым панибратом, Советника…

Сам граф свой нынешний вид воспринимал с каким-то мазохистским спокойствием. Ему, наверное, даже нравилась эта новая внешность. Нравилась реакция, которую она вызывала у разумных. По этой реакции можно было сразу многое узнать о собеседнике. Вот, например, сидящий напротив Советник Ульмех слизняк. Но это он знал давно. А то, что ещё и недалёкий слизняк, узнал недавно.

— Так, зачем, Советник? — повторил граф.

— Чтобы лично поприсутствовать во время разгрома этих дикарей, конечно!

— А-а-а! Хотите укрепить славу народного заступника, а при возможности присвоить себе и победу над интервентами? Я так и думал.

Граф улыбнулся. Собиравшийся было что-то возразить Советник, снова вздрогнул и промолчал. Новая улыбка его собеседника походила на широкий оскал развоплотившегося. Живыми этих тварей Ульмех никогда не видел, но он бывал в Научном отделе Указующего Совета, во время показательных вскрытий. Так вот оскал графа сильно напоминал широченную пасть, полную игольчатых клыков одной из этих тварей, лежащих на операционном столе. Советника тогда ещё пару ночей преследовали кошмары. Хорошо ещё, что от графа не воняло так же как от этих дохлых монстров. Тогда от той вони не спасало даже то, что зрители наблюдали за операцией через стекло.

— А вы? — наконец решил перейти в наступление Ульмех, — Вы сами, зачем едете? Не хватает боевой славы? Хотите выслужиться перед своим канцлером? Показать нашим солдатам, что егеря Винелии — это не просто мясо, годное для прокорма развоплотившихся, но и чего-то стоящие воины?

Граф не прекращая улыбаться, резко поднял руку и поправил свою кожаную шляпу. От этого жеста Ульмех дёрнулся и ударился затылком о переборку.

— Да, Советник, именно за этим. А ещё мне нужно кое-кого кое о чём спросить.

И Эд-да-Тху перестал скалиться. Ему действительно нужно было много кого пораспрашивать.

Как стало известно, не для широких масс конечно, первый пограничный форт Секвила дикари просто-напросто взорвали динамитом. А откуда у дикарей мог взяться динамит? Первое и самое логичное объяснение, это был тот динамит, что захватили с собой егеря капрала Нуары Монрон. Он этой суке ещё устроил хорошую выволочку за этот динамит…

Но что сделано, то сделано. Если исходить из этого очевидного вывода, то сейчас среди отрядов дикарей, есть такой в котором, как минимум знают того Вестника, заведшего их в ловушку и эльфа, стрелявшего в него. А как максимум, знают даже куда они потом пошли. Если нет, то остаётся второй вариант — посёлок дикарей, в котором он встретил Вестника.

Следующее, что интересовало графа, это наличие культистов Братства «Возрождение» среди воинов Свободного Эстора. Ему очень сильно хотелось захватить кого-нибудь из них поглавнее и выжать всё, что тот знает о своём главе и, возможно, о тех загадочных инъекциях, которым они с капралом Монрон подверглись.

Когда Нуара рассказала ему о том, что с ними по её вине провернул Бен Вайзир, он, наверное, в ярости убил бы её. Но тогда он был ещё слишком слаб, чтобы хотя бы как следует вмазать этой стерве. Подкинула ему дополнительной головной боли.

Но потом он с удивлением заметил, вернее даже ощутил, что его модифицированное тело, если так можно сказать, ведёт себя как-то по-другому. Улучшились реакции, повысились регенерация, гутаперчивость, сила и скорость трансформации. Инъекция этого культиста сделала то, в чём уже который год не мог продвинуться профессор Арчемид Блаум. Это являлось достаточным основанием для вдумчивой беседы с кем-нибудь из их братства. Не говоря уже о том, что по словам того фанатика, без повторных инъекций они могут помереть. Вот этот момент нужно было выяснить поподробней. Луару не верилось в такой банальный исход дела. Никакие углублённые анализы Монфрида Купро не выявили никаких патологий, если не считать таковыми его генные модификации. Сам граф обострившимся теперь ощущением собственного организма, ничего пагубного для здоровья не чувствовал. И это его сильно беспокоило.

Или культист просто взял капрала Монрон на пушку?

Вот это и надо было выяснить.

— А скажите ещё вот что, Советник, — снова первым заговорил граф, — Я тут давеча прочитал одну статейку в этой вашей газете, «Оплот Времени», кажется.

— Да-да, — изобразил интерес Ульмех.

— Вы называете там какую-то научную станцию, которую якобы атаковали дикари. Скажите, она вообще существует?