— Что ты думаешь с ними делать, Аран? — Мерн любовно погладил приклад винтовки и посмотрел в глаза сослуживца, — Куда их девать? Чем кормить? Пусть парни потренируются нормально в стрельбе, раз выпала такая возможность.

Аран порывисто схватил Растиса за воротник и притянул к себе.

— Слушай сюда, ты! Я солдат, а не палач, никогда им не был, и становиться не собираюсь!

— Ну, так, а кто тебя заставляет? Постой тогда спокойно в сторонке, весь в белом, пока другие пачкаются… Отпусти!

И не дожидаясь реакции Мерн, используя винтовку как рычаг, выкрутил руку Арана и освободился из его хватки.

Бойцы в комнате замерли, глядя на стычку капитанов. Миис оглянулся на них и зло сказал:

— А вы чего уставились?! Чего не добиваете безоружных?! Это же так просто и весело! Давайте, продолжайте!

— Командир! — донеслось от группы его бойцов, — мы нет… мы же это… на кураже, в горячке боя. Мы ж тоже на палачи…

Аран кивнул и с ухмылкой повернулся к Растису. Тот сплюнул и произнёс, обращаясь к солдатам своего отряда:

— Бойцы, отставить стрельбу по сдающимся! — а потом Арану, — Ну, что доволен? Только ничего это не изменит. Бойцы Сморта, Бластора и Эйриха всё равно положат этих бедолаг. Я уж не говорю про то, что разбежавшихся добьют культисты.

— Зато ты, Растис, как минимум будешь спокойнее спать по ночам.

— Уверен, что Сморт и сейчас спокойно спит, и после будет так же крепко спать. А этот культист орк, Тасул, и подавно.

Он посмотрел в окно, где уже показались выходящие из соседних зданий остальные солдаты армии Свободного Эстора.

— Пойдём что ли? А то там без нас всё поделят.

Теперь Аран сплюнул под ноги Растису и ответил:

— Сначала надо позаботиться о раненых, а шкурные дела потом.

И он повернулся к товарищу спиной, отдавая своим бойцам соответствующие приказы. Сейчас он как никогда жалел о том, что отослал от себя Гула Атреса. Мало того, что это оказалось бессмысленно, так он ещё и лишился одного из немногих разумных, которым мог по-настоящему доверять.

2

Саламар, Мила и Гул сидели за столом в трактире под названием «Драконья кровь». Неизвестно почему основатель данного заведения выбрал именно такое название, и какими поэтическими соображениями руководствовался, но нынешний владелец подавал всем желающим фирменный напиток заведения — густой тягучий глинтвейн с пряными и острыми приправами. Возможно, именно это обстоятельство вспомнил эльф, когда подсказал всей компании, куда нужно идти.

Райан второй день лежал в отдельной комнате наверху. Саламар, Гул и Мила дежурили возле него по очереди. За это время Вестник так больше ни разу не пришёл в себя, несмотря на уход и какие-то укрепляющие настои, коими поила его девушка. Сама же Мила самоотверженно сидела у кровати Райана и соглашалась поменяться с Саламаром или Гулом лишь, чтобы сходить поесть. И то, поначалу, она просила принести ей еды в номер. Но орк настоял. Он видел, с каким интересом, любопытством девушка поглядывает в витражное окно трактира — весь трактир в своей стилистике пытался подстроится под сказочность своего названия — и понимал, что девушке хочется пройтись как следует по улицам Столицы. Он хотел, чтобы она хотя бы посидела в общей зале, откуда, благодаря большому панорамному окну, открывался вид на город. Сам Гул или Саламар пытались в это время развлечь её разговорами. Бард рассказывал о достопримечательностях и развлекательных заведениях. Сержант рассказывал об оставленном им доме, разведении тягачей, о том, что у его отца личная обширная скотоводческая ферма. А так же о своих братьях и сёстрах. У Гула оказалась плодовитая семья.

Саламар заметил, что беседы с сержантом девушке более интересны, чем с ним. Возможно ей, жительнице фронтира, были более близки темы орка. Но скорее всего, тут дело было в личности самого рассказчика. «Животный магнетизм», — иронично отмечал про себя эльф. Но понимал, что дело, конечно же, не в этом. И не в том, что орк, даже по меркам орков был чудовищно силён и вынослив. Тут, возможно, играла свою роль старая кровь древних аристократов, бегущая по жилам Гула Атреса. Почти любой смотрящий на него, видел в нём разумного, окружённого неким ореолом величия и какой-то внутренней силой. И надо честно признаться, эта парочка отлично смотрелась вместе. Крепкая, с идеальной, по мнению барда, фигурой девушка с пшеничного цвета косой и огромными голубыми глазами, задорным курносым носиком и ямочками на щеках. И величественный широкоплечий черноволосый потомок древних орочьих дворян. С вечно серьёзным выражением лица, но когда он улыбался, на его лице проступала такая ослепительно белая улыбка, такая искренняя и заразительная, что невозможно было не улыбнуться в ответ. С Милой Гул часто улыбался, и она отвечала точно такой же заразительной улыбкой.

В принципе, Саламару хотелось, чтобы у них что-то получилось. Только ни один из них явно не рассчитывал на интерес другого. Барду даже казалось, что оба они всё ещё девственники. Сильно уж они походили на тех разумных, которые на уровне подсознания придерживались принципа «умри, но не дай даже поцелуя без любви». Самому Саламару, как барду, такая позиция была вполне понятна. Как бард, такую позицию он даже пытается прививать своим слушателям. Как бард он понимал… но как циничный бывший узник Кафедры Развлечений Винелии, не принимал. Сам эльф стремился взять от жизни всё, наверстать то, что он упустил, находясь с восьми лет в рабстве отреченцев.

И так же ему было жаль, что если у этих двоих что-то и получиться, они не смогут иметь детей. Прекрасные дети получились бы у такой пары. Хотя, возможно, это всё обычные мифы, а проще говоря, враньё, что до Резонанса, когда в мире существовала магия, представители разных рас могли иметь совместное потомство. Тут мысли барда возвращались к лежащему сейчас в беспамятстве, самому настоящему магу. Саламару не терпелось задать тому множество вопросов, когда тот придёт в себя. И он не сомневался, что Вестник на них ответит. Потому что тот им доверился. Он явно долгие годы скрывал эту тайну и мог просто оставить их в том амфитеатре, уйдя, прикрывшись своим силовым полем. Но он встал на их защиту, тем самым раскрыв себя.

Да, вопросов к Райану Билмушу у Саламара было много. И не только у него. У Гула и, конечно же, Милы их было столько же. У девушки, наверняка, побольше, чем у них вместе взятых. Но барда беспокоило то, что какие-то вопросы к Вестнику были и у Главы Братства «Возрождение». Он внимательно следил из окон за окрестностями, приглядывался к посетителям и постояльцам трактира, пытаясь определить в них филёров культистов. Когда на следующее, после их прибытия, утро Гул сказал, что ему всё же нужно сходить в генеральный штаб, то он посоветовал орку внимательно смотреть по сторонам, а по возвращении попетлять по городу. Сержант без какого-либо удивления тогда кивнул и бард понял, что того одолевают те же самые мысли.

Ходил орк долго, а когда вернулся, позвал их посидеть всех вместе в обеденном зале трактира. Мила упиралась, но Гул сказал, что у него важные новости и не хочется обсуждать их в этой комнате, чтобы не тревожить покой Вестника.

Сейчас они расположились за угловым столом, каждый с кубком фирменного напитка заведения в руках.

— В штабе я уже никому не нужен был со своим письмом. Там уже всё знали.

— Это как? — удивлённо спросил Саламар. По пути в Столицу Гул рассказал им о том, что его отряду был дан приказ сверху о нападении на границу Полюса Отречения. Теперь оба, и эльф, и девушка переживали за то, чтобы у сержанта получилось добиться ответа и, возможно, остановить начало конфликта.

— То есть ты хочешь сказать, что весь генералитет в курсе приказа генерала Как-там-его и это вообще их общая идея, а то и самого правителя Как-там-его Первого?

— Ронуальда, — автоматически вставил Гул, — Идея не общая, но в штабе её приняли. Я переговорил со знакомым вахтенным…