Он не знал их имён. Ничьих. А они не знали его. Даже Борода. Даже Инструктор.

Слишком часто в «номерах» их приюта менялись постояльцы. И так они все хотели не создавать дополнительных привязанностей. Но иногда это не срабатывало. Что в имени, если ты помнишь разумного и неважно, как вы друг друга называете?

— «Это не работает, Борода. Не работает», — подумал эльф, глядя на луны, — «не работало тогда, а сейчас и тем более… Знаешь, Борода, я грохнул ту скотину, графа, но и это не работает. Просто он мёртв так же, как и ты. Так же как и другие, кого убил этот упырь. А ничего не поменялось. Так же паскудно на душе… Хотя того упыря я бы грохнул ещё раз».

Неужто закручинился о том,

Что эльф забрал свою награду?

Расхорохорился, грудь колесом!..

А для чего всё это барду надо?

2

Утром продолжили путь.

Перед этим позавтракали, приготовив еду на костерке, разведённом прямо в самой большой комнате квартиры. Райан и Гул возражали против такой явной демаскировки. Но разводивший костёр Саламар заявил, что если такой маленький огонёк и заметят какие-нибудь твари, то он будет даже рад поупражняться в стрельбе. Не только же трапперше и Вестнику устраивать соревнования?

Те, действительно, за время их совместного пути, на привалах не раз устраивали состязания в меткости. Мила стреляла из лука, а Райан из арбалета. Неизменно побежала девушка, радовавшаяся этому, как ребёнок. Саламару казалось, что Вестник поддаётся, но тот, на одном из вечерних привалов, признался, что проигрывает абсолютно честно. А вот в метании метательных звёзд, что девушка выбрала себе в качестве трофея от отреченцев, Райан выигрывал и у Милы и у Гула. Саламар в этом развлечении не участвовал. Он лишь подбадривал их в такие моменты со стороны и тихонько наигрывал динамичные мелодии в особо напряжённые моменты соревнований.

А вот сейчас бы бард сам не отказался поразвлечься чем-нибудь подобным. Заражённая в тот момент его бесшабашностью Мила, напомнила слова Гула о том, что тут до ближайшего блокпоста рукой подать и, следовательно, опасаться того, что в окрестностях есть хоть сколько-нибудь опасная группа развоплотившихся не стоит.

— Зато такие группы есть по ночам, — бурчал орк, — Да и ещё всякие разные шляются.

На недоумённые вопросы людей, он рассказал, что ночью мимо них прошла процессия культистов Братства «Возрождения». По-видимому, вместе с самым их главным, едущем в здоровом самоходном фургоне. От Саламара не укрылось, что эта новость сильно взволновала Вестника. А на прямой вопрос, в чём дело, он ответил, что очень раздосадован тем, что мимо них ночью проехало целых два паровых омнибуса, а он даже не проснулся от того явно неслабого шума, который издают сии агрегаты. Мила похлопала его по плечу, говоря, что она тоже не проснулась. Хотя ей бы хотелось взглянуть на самодвижную повозку. Да и вообще, Гул и Саламар могли бы и разбудить.

Гул растерялся. К нему на выручку пришёл Саламар, сказав, что никакой опасности в их смену ночью замечено не было, а эту «самодвижную» повозку они увидят в столице. И скорее всего, даже не одну.

К обеду они проходили мимо, со слов Саламара, «исторически значимого объекта». Между обычными древними многоэтажками тянувшимися вдоль магистрали, зиял просвет обширной площади, на которой возвышался старинный амфитеатр.

Мила аж задохнулась от восторга. Саламар подметил, что за этот седьмой день их пути, девушка чуть не свернула себе шею, беспрестанно крутя головой по сторонам.

Как там она говорила? Она знает места вокруг своей Беловки на неделю пути? Ну, наверное, как раз здесь её знания заканчивались, потому что эльфу было заметно, что вся эта местность вокруг для неё внове. И не сказать, что ландшафт так уж отличается от ранее видимого, но всё же кое-какие отличии были. Например, река, мимо которой они прошли недавно, текущая прямо посреди древних улиц. Или, как здесь, памятники культурного значения. Самый масштабный из которых сейчас привлекал их взор.

Заметив радостный взгляд девушки, вдруг заговорил Гул:

— Амфитеатр Сидхея Второго Саложского, посвящённый Ушедшему Богу Развлечений Исиялу. Был основан в тридцать первом году от Исхода Сил. Император Сидхей Второй надеялся таким грандиозным сооружением привлечь внимание Ушедшего, показать, что как сильно тут его чтят и поэтому ему надо вернуться. Одним этим амфитеатром император Сидхей не ограничился. Был построен целый ряд храмовых и развлекательных комплексов, посвящённых всем Ушедшим. Из развлекательного комплекса Центральной Саложии, как и почти по всему региону, уцелел только данный амфитеатр. Исключение составляет лишь южный храмовый комплекс, сохранившийся до наших дней.

Саламар и Райан смотрели на него с всё возрастающим удивлением. Мила откровенно восторженно.

— Ух ты! А откуда ты это знаешь? — воскликнула она, озвучив и мысли мужчин.

Орк явно засмущался, начал водить глазами от одного к другому, но наконец, выдохнул и признался:

— Это, да и ещё много чего исторического написано на специальных табличках внутри амфитеатра. Там очень удобное место для лагеря, мы не раз его там разбивали… Вот я и вычитал всё это.

Он с опаской посмотрел на спутников. Но человек и эльф лишь невозмутимо кивнули, а девушка продолжала смотреть так же восторженно.

— Нам нужно тоже разбить там лагерь! — сказала она и первой повернула в сторону амфитеатра. Мужчины переглянулись, орк кивнул, эльф пожал плечами, человек вздохнул, и все вместе отправились вслед за траппершей.

— А вот интересно, — на ходу стала размышлять Мила, — ты читал древние таблички, наверняка установленные там значительно больше ста лет назад. И посвящены они были стране, которой уже тогда не было и в помине. А сейчас нет страны, в которой когда-то устанавливали эти таблички. И всё равно ты понимал, что на них написано. Да что там! Я понимаю, что написано в статьях древних газет… Помнишь, Саламар, мы их вместе читали? От чего так?

— Не знаю точно когда, но вроде, как примерно, тысячу лет назад в мире окончательно распространился и закрепился только один общий язык, — сказал эльф, — остальные языки стали достоянием истории и научного меньшинства.

— Это наш язык, да? На котором мы сейчас говорим? Он самый красивый и благозвучный?

— Насчёт красоты и благозвучия не знаю.

— А я знаю, — вмешался Райан, — не самый красивый и благозвучный. Мне есть с чем сравнивать. Я знаю пару древних языков. Эльфийский, кстати, тоже.

Он выразительно посмотрел на Саламара. Тот прижал ладонь к груди:

— Признаю! Уел, так уел! Да — я не знаю языка своих предков, так уж вышло! Но откуда тебе он известен?

— У меня был очень мудрый Наставник… Давно. Он много чего знал и научил меня почти всему, что знал.

— А ещё какие языки ты знаешь? — спросила Мила и начала перечислять, загибая пальцы, — Наш, эльфийский и…

Он бросила лукавый взгляд на Гула.

— А орочий ты знаешь?

— Знаю, Мила, — ответил Вестник и улыбнулся, — ты тоже его знаешь. Мы все на нём говорим. Это и был самый простой, не сказать, примитивный язык, поэтому он распространился по всем странам, постепенно вытесняя другие языки. Менялись разве что диалекты, но в конечном итоге мы все друг друга понимаем.

Девушка повисла на руке орка:

— Гул, ты знал? Нет? Представляешь, я говорю на твоём родном языке!

— Он и твой родной тоже, Мила.

— Верно! Мы разные, но есть всё-таки такая простая штука, которая нас объединяет!

И она, не отпуская руки орка, другой рукой притянула к себе эльфа.

Райан дёрнул щекой.

Так, разговаривая, они подошли к массивным наружным ступеням амфитеатра.

— Ты покажешь, где эти экскурсионные таблички, Гул? — спросил бард.

— Конечно, следуйте за мной, — ответил орк и первым, быстро поднявшись на ступени, повернулся к остальным, приглашающе махая рукой.