Но это сейчас, а тогда, спустя несколько лет после катастрофы, когда ресурсов стало не хватать, жители Полюсов решились выйти из-за своих стен. Но было уже поздно. Мир уже был поделён и выжившие не спешили по доброй воле делиться чем-либо с «отреченцами». Силой удалось лишь полностью завладеть территорией полуостровов и удержать её, но не продвинуться на материк. Тогда у основания полуострова заложили сеть фортов, а с выжившими кое-как наладили торговые отношения. Но, по-прежнему, не запуская никого из них на свою территорию. За редким исключением в виде торговых караванов, останавливающихся у границы или особо важных дипломатических миссий. Правда, за последними устанавливался круглосуточный надзор. Тех же, кто пытался «незаконно» проникнуть на территорию Полюсов убивали на месте.

И вот в этом, казалось бы, надёжном защитном барьере образовалась брешь! Кто бы мог подумать, что банальное сребролюбие откроет небольшую дверку в границе для личных переписок одного недалёкого Советника. Надо же — у него на довольствии состояла, чуть ли не половина личного состава одного из пограничных фортов!

Размышляя об этом, Луар Эд-да-Тху скакал на коне по широкому древнему проспекту и наслаждался этой скачкой. На вылазках у себя в Винелии, он не мог себе позволить поездку верхом — лошадь последнее транспортное средство, которое стоило брать с собой в Мегаполис, если хочешь вернуться обратно.

Но тут была давно, прочно и основательно зачищенная территория. Да и миссия у него сейчас носила не разведывательный характер. Сейчас ему была нужна скорость. Лошади егерей Винелии были не простыми животными. Профессор Арчемид Блаум изрядно попрактиковался на нескольких поколениях табуна, усиленно улучшая их генофонд. Теперь это были животные, значительно превосходящие своих обычных собратьев в силе, скорости и выносливости.

Советник Паастор, перед своей кончиной, рассказал ему о том, что он успел отправить двух Вестников и собирался встретиться с третьим. Этот третий, умело и с любовью к своему делу, превращённый капралом Монрон в кровавый кусок мяса, слова Советника подтвердил. И сейчас граф самолично возглавлял отряд егерей, оправившийся на перехват двух оставшихся Вестников.

Про орден этих посланцев дикари распускали всяческие хвалебные слухи. Дескать, это единственные разумные, которые могут ходить не только по окраинам заселённых территорий, но непосредственно через сам Мегаполис. А граф считал себя и своих егерей единственными разумными способными ходить через руины Мегаполиса. Вот и посмотрим, какие из себя ходоки, эти Вестники.

Первого Вестника они догнали на следующий день после того как покинули столицу. Обнаружить его помогло то, что его коллега, расспрошенный с пристрастием, рассказал, приблизительно каким маршрутом они передвигаются. А ещё Вестник как раз шёл по открытому пространству — бывшей парковой зоны в центре квартала, от которой остались лишь кучки камней, да сухие стволы деревьев. Но врасплох себя застать дикарь не дал. Он обернулся, мгновенно оценил ситуацию и со всей скоростью, на которую был способен, метнулся в сторону ближайшей многоэтажки. Достиг он её раньше, чем его успели настичь всадники и прыжком через пустую витрину фасада оказался внутри здания. Спешившись, егеря бросились следом. А дикарь, выиграв тем самым время, уже пробежал сквозь многоэтажку и скрылся в стоящем за ней небоскрёбе. Но, как видно, в прятки он играть не собирался — как только егеря приблизились к зданию, в грудь одного из них вонзилась стрела. Прилетела она из окна пятого этажа — дикарь неплохо реализовал свою фору. Остальные егеря тут же рассредоточились и, петляя, понеслись вперёд. Однако Вестник ухитрился сразить ещё одного, прежде чем часть из них вбежала в здание, а другая часть, выпустив когти, стала подниматься по стене небоскрёба.

— Что вы за твари?! — завопил дикарь и выпустил ещё пару стрел, а потом выпрыгнул из окна головой вперёд, упав рядом со встающими с асфальта сражёнными его стрелами егерями…

При обыске тела искомых бумаг не обнаружилось. Видно Вестник на бегу успел их где-то скинуть. Граф отрядил на поиски двух егерей, остальные поскакали дальше. Не было времени — нужно было успеть перехватить ещё одного Вестника.

5

— «Катастрофа разразится, когда разумные превысят меру собственной гордыни, когда отринут все рамки норм и приличий. Когда в этой гордыне своей посчитают себя равными Богам. И когда Боги, увидев это, отвернутся от мира и оставят его навсегда». Так говорится в пророчестве Эланы Просветлённой. В сбывшемся пророчестве! Боги отвернулись от нас, и ушли из этого проклятого мира. Больше двух тысяч лет назад осиротели мы. И тыкались, подобно слепым котятам, во все углы. Во всё совали свой нос, не находя себе покоя. И некому стало присмотреть за нами. Погладить и похвалить, когда нужно. А когда нужно и надавать по рукам своим детям неразумным! Дабы знали, дабы имели понимание о том, что творят! Но мы сами виноваты в том, что Родители наши отвернулись от нас. Потому что мы первые отвернулись от Них! Да! Именно так! Но Родители наши не бессердечны — в отличие от нас. Они всё же иногда приходили посмотреть, как мы, возомнившие себя взрослыми, сильными и умными, заживо погребаем этот мир и себя вместе с ним. Приходили, ужасались и снова уходили, не явив себя. И некому было сказать Им: «Вернитесь — Вы нужны нам!». Но всё меняется…

Братья! Сёстры! Много лет назад я, в течение многих месяцев, денно и нощно молил Ушедших услышать мой зов. И, наконец, когда истощение чуть не убило меня, услышал я ответ. Говорили Они со мной! И сказали, что одного моего голоса недостаточно для того чтобы Они поверили в то, что жизненно необходимы нам. Один голос — это пыль, это ничто! И понял я, что покуда жив, должен открыть глаза как можно большему количеству существ называющих себя «разумными», но на деле не познавшими света истины! Должен увеличить взывающий к Ушедшим хор, молящий о прощении, дабы поняли они, что нужны нам. Поняли, кто мы есть без них и вернулись, и спасли всех нас!..

И теперь вопрошаю: братья и сёстры, вы со мной?

Над собравшейся на площади толпой пролетело нестройное «да-а-а».

— Я не слышу! Вы со мной?!

На этот раз хор голосов выдал более громкое и стройное «ДА-А-А».

— Тогда, Ушедшие мне в свидетели, взывайте к Ним, взывайте так истово, как только можете!

Человек в белой шляпе, одетый в белый же костюм, с красным жилетом, выкрикивая последнюю фразу, вскинул руки. Рукава пиджака задрались и собравшиеся заметили, что запястья его, чуть пониже чёрных перчаток, охватывают обода разорванных наручников.

— А правильные слова воззваний, коими вы поможете нам всем достучаться до Ушедших, вы можете приобрести у брата Висалия.

Оратор показал на стоящего в стороне орка и пошёл прочь с помоста, под возбуждённый гул толпы.

— Итак! Как я сегодня? — спросил Бен Вайзир, обмахиваясь шляпой. Он сидел в своём кресле, установленном на подиуме у задней стены своего походного фургона.

— Великолепно, Мастер! Просто великолепно! Вы умеете достучаться до душ разумных!

Стоящий перед Вайзиром Корнелиус склонился в низком поклоне. Глава Братства «Возрождение» перевёл взгляд на второго присутствующего в фургоне помощника — коренастого хмурого человека. Тот в отличие от пёстро разряженного эльфа, был облачён в обычные штаны, заправленные в высокие сапоги и стёганую куртку.

— Нормально, — буркнул он, — как всегда, шеф.

— Так «нормально»? Или «как всегда», Майкер? — говорил Бен Вайзир кривляясь и пуча глаза. А так же, активно жестикулируя, отчего обрывки цепочки на его наручниках еле слышно позвякивали. Майкер не знал, когда и в какой момент Вазйир нацепил на себя эти «украшения», он носил их всегда, сколько Майкер его знал. Глава даже сделал разорванные наручники символом Братства, распространяя кулоны с таким литьём. Некоторые, особо ярые его последователи, тоже надевали наручники на запястья. Находились и такие фанатики, что надевали их с неразорванной цепочкой, давая обеты ходить так, покуда Ушедшие не услышат их зов и не вернуться в мир. Как эти скорбные банально, например, ходили в туалет, было не понятно.