Без комментариев.
2. Этнической изоляции не отмечено, в полюсах проживают представители всех рас.
3. В то же время стремятся к полной территориальной изоляции. Сейчас уже началась закладка стен отгораживающих территории Полюсов от остального континента. Задача на пару десятков лет работы, с условием использования только ручного труда. И это ещё хорошо, что Полюсы Отречения располагаются на полуостровах — строить стену нужно только с одной стороны. Но всё равно, я не уверен, что они осилят это строительство раньше, чем им надоест играть в отрёкшихся от "разрушительного зла магии".
4. Свои фанатические взгляды никому не навязывают. Активную антимагическую пропаганду не ведут. Скорее, им на руку играют СМИ, периодически освещающие их деятельность и устраивающие им дебаты с представителями разных школ магии.
На основании перечисленного рекомендую:
— Не воспринимать Полюсы Отречения, как угрозу безопасности стран Совета. Террористических действий они не ведут и не планируют.
— Отозвать агентурную сеть, оставив лишь несколько резидентов.
— Пресечь работу СМИ в освещении данной темы.
— Не накладывать на Полюсы эмбарго.
Скорее всего, эти образования развалятся сами собой через несколько лет, и нет смысла тратить на них ресурсы.
Начальник оперативного отдела А. Курсон.
Архив службы безопасности, 1932 г. от И.С.
1
Тяжёлые ртутные волны бились о борт, едва не заливая нижнюю палубу. В северной части Чёрного моря последние лет сто средняя высота их гребней при несильном ветре достигает пяти метров, создавая неудобства судам не таких значительных размеров, как пароход "Винелия" принадлежности Полюса Отречения Винелия. На верхней палубе парохода, в полном одиночестве, стоял высокий человек в длинном чёрном кожаном пальто, поверх чёрного же костюма. Придерживая широкополую, кожаную шляпу он всматривался в горизонт. Дальней видимости мешал поднимающийся туман, смыкающийся на горизонте с пылевыми облаками. Но это, похоже, не смущало человека. Он всматривался вдаль, словно надеясь, что это приблизит долгожданный берег.
Луар Эд-да-Тху ненавидел море. Он ненавидел чувствовать себя маленькой беспомощной букашкой, от которой ничего не зависит. А именно так и обстояли дела в этом открытом водном пространстве и если, что-нибудь произойдёт, единственное, что он сможет сделать — это доблестно пойти ко дну. Не такой кончины себе желал потомственный граф Эд-да-Тху. Вернее, не желал себе никакой. Но если бы предоставили выбор, он предпочёл бы уйти тихо во сне.
— Да чтоб тебя! — Луар в сердцах сплюнул на палубу. Посреди этой свинцовой пустыни в голову лезет всякая чушь. Помирать он ещё совсем не собирался. Ближайшие лет сто. Этот унылый однообразный вид действовал угнетающе. Если б не прямой приказ канцлера и отсутствие запаса времени, он бы отправился в Секвил — северный Полюс Отречения — по суше. Пусть даже маршрут проходит через заражённые земли. Через варварский Калис, с их бандами рейдеров. Пусть. Это привычный путь. Путь, на котором граф полностью контролирует ситуацию. Но сейчас важнее время, а самый быстрый способ добраться до Секвила, это пароходом через море.
Луар выдохнул, успокаиваясь, и в который уже раз прокрутил в голове разговор с канцлером.
Луар Эд-да-Тху, потомственный граф рода да-Тху, личный специальный агент Одора Да-Со, канцлера Винелии, сидел в малой оружейной центральной ратуши и специальными реагентами тщательно очищал от крови кожаную шляпу. Рядом ждали своей очереди палаш и дага. Это действие стало для него ритуалом, завершающим очередной рейд в заражённые земли.
В этот раз его команда смогла углубиться в территорию метрополии на несколько сотен километров, прежде чем их настигли действительно серьёзные твари, в серьёзном же количестве. Из всей группы живым, хоть и порядком израненным ушёл только он — пришлось возвращаться. Но добытые сведения того стоили.
На обратном пути, уже на окраине метрополии его свалил жар от полученных ранений. А точнее, от проникшего в кровь яда. Его организму нужно было время, чтобы побороть это. И желательно, чтобы в этот момент он находился под присмотром Арчимида Блаума.
Очнулся он на грубом лежаке в домишке какого-то посёлка аборигенов, которые подобрали и выходили его пока он пребывал в беспамятстве. И очнулся он как раз в тот момент, когда ухаживающий за ним абориген — орк — рассматривал изнанку его порядком потрёпанного пальто. На изнанке был вышит символ спецотряда егерей Винелии. Луару достаточно было встретиться взглядом с этим орком, чтобы сразу всё понять и решить.
Этого аборигена он убил голыми руками. Затем нашёл в домишке свои палаш с дагой.
А затем убил всех жителей посёлка. Перед глазами до сих пор стоял испуганный взгляд зеленокожей девчушки, прикрываемой руками матери. Непонимающий взгляд девочки и полный ужаса и мольбы взгляд женщины…
Луар глубоко вздохнул и улыбнулся.
Он любил свою работу.
В оружейную зашёл слуга и с низким поклоном произнёс:
— Господин граф, Вас хочет видеть канцлер.
И, не выпрямляясь, вышел спиной вперёд. Эд-да-Тху, не раздумывая, встал с лавки, отложив амуницию в сторону. Когда канцлер желал видеть, ему было плевать на внешний вид визитёра, а вот опозданий он не любил. Граф не удивился, когда его, вместо зала аудиенций, проводили в парковую зону во внутреннем дворе. Там, в центральной беседке, окружённой редким кольцом телохранителей, его ждал канцлер Винелии Одор Да-Со. Канцлер пил чай и после приветственного поклона графа небрежно махнул тому рукой, приглашая к белоснежному столику, уставленному различными десертами. Сам канцлер как раз и выглядел человеком, регулярно злоупотребляющим этими самыми десертами. Огромный, невероятно тучный человек, с нездорового красного цвета лицом. Он превосходил по размерам всех знакомых Луару разумных. Даже орков. В его присутствии, двухметровый граф да-Тху чувствовал себя неуютно, когда они стояли рядом. Он привык смотреть на окружающих сверху вниз — во всех смыслах. А канцлер смотрел сверху вниз на него. Во всех смыслах. В узких кругах приближённых поговаривали, что такие значительные габариты канцлера побочный результат воздействия инъекций белковых фракций развоплотившихся. Но от профессора Блаума, разработчика и единственного разумного, контролирующего курс инъекций и последующие за ним изменения, Луар совершенно точно знал, что канцлер не согласился на эти инъекции. Он откровенно брезговал лично связываться со всем, что касалось развоплотившихся. Впрочем, не отрицая полезность данных модификаций среди своих гвардейцев и специальных агентов. Курс данных процедур превращал обычного разумного в идеальную боевую машину: сила, ловкость, скорость, регенерация — всё это возрастало в разы. А по заявлению самого профессора Арчемида Блаума, лучший экземпляр — из выживших — это он, Луар.
Одора Да-Со, помимо повышенной потливости и отдышки, мучил диабет. С таким простым, по словам профессора, заболеванием инъекции справились бы на раз. Но даже клинически подтверждённые результаты не заставили канцлера принять "эту скверну". Что не отменяло повышенной полезности действия этой скверны на организмы его подчинённых. Даже несмотря на необратимость мутаций, Луар Эд-да-Тху не жалел об изменениях своего организма, а канцлер не жалел тем более.
Дождавшись, когда граф усядется на свободный стул, Одор Да-Со навис над столиком, сверля его взглядом маленьких поросячьих глаз, и произнёс:
— Сегодня поплывёшь в Секвил.
И расхохотался, глядя на вытянувшееся лицо агента, но тот быстро справился с собой и лишь молча склонил голову. Граф, конечно, знал о договорённостях канцлера с некоторыми членами Указующего Совета Секвила — он не раз сам являлся посредником в этих переговорах, но не ожидал, что возникнет подобная срочность, когда ему придётся плыть на север. А плавать Луар не любил и канцлер это знал. Видать за время его отсутствия что-то резко изменилось, раз ему придётся воспользоваться самым скоростным способом сообщения с северным соседом. Проклятые заражённые земли с их проклятыми обитателями! Если б не это, то давно бы уже провели между Полюсами телеграфное сообщение, и не надо было бы никуда так поспешно срываться. Впрочем, есть вещи, которые телеграфу не доверишь. Даже если телеграф установить непосредственно в здании посольства Винелии в Секвиле. Так что в любом случае пришлось бы ехать. Или, мать его, плыть.
