Представляю…

— Но что интересно, оказывается, Бастард Тьмы прижил здесь ублюдка, и он, до того как благополучно скончаться, успел оставить Гарету Бесноватому внучку! А дальше полезли из шкафа скелеты Ее Величества великой королевы. Кто бы мог подумать, что Пенелопе Веридорской удастся спрятать от всего мира своего бастарда с благородным именем Франциск, который практически на двадцать лет старше ее законного сына! Жаль, конечно, что гобелен показывает только заключенные в храме браки и узнать, кто же умудрился забрюхатить юную королеву, нет никакой возможности. Ну, и наконец десерт: Его Высочество принц Галахат Веридорский жив!

Мда, еще месяц назад я бы бухнулась в обморок от всех этих новостей, но после всего случившегося, в особенности после памятного похода на кладбище, меня уж ничем не удивить. Тем более что ничего нового мне не сказали. А интересно вот что…

— С чего это вы решили проверить, кто из Веридорских жив, а кто — мертв? Возникли сомнения в чьей-то смерти?

— Именно. Видите ли, на церемонии прощания с Его Высочеством я обратил внимание, что тот огарок, что остался от тела принца Галахата, хоть и невозможно опознать, но ростом явно ниже наследника. Конечно, после такого ужасного пожара с трупом могло случиться что угодно, но — вот совпадение! — в ту же ночь бесследно пропал королевский шут, по росту как раз подходивший. И я оказался прав! Тогда встал вопрос: а где же принц? Зная характер Галахата, я предположил, что он пожелает мести. Что ж, дорога ему была на юг.

— Вы знали, — дошло до меня. — Вы знали, что граф Ла Виконтесс Ле Грант дю Трюмон с вашей подачи догадается о яде, обвинит во всем Пенелопу Веридорскую и тоже решит отомстить.

— И не только! — с охотой продолжал Красавчик. — Мы проворонили покушение на королевскую чету, но в ночь "гибели" принца это я задержал графа, чтобы дать время Иви предупредить и увести Галахата. Бедняжка безответно влюблена в Его Высочество и готова положить жизнь, лишь бы с его головы не уал ни один волос. А он — каков подлец! — исчез незнамо куда, даже слова ей не сказав!

— А о тех злосчастных помадах вы, случаем, ничего не хотите мне поведать?

— Случаем знаю, — прищурился на меня Красавчик. — Но пока я не выложил вам все карты, давайте договоримся, прекрасная кузина.

— Давайте, — покладисто согласилась я.

— После столкновения принца Галахата и графа Ла Виконтесс Ле Грант дю Трюмон в живых останется лишь один. Если бы речь шла о поединке один на один, я бы, наверное, поставил на Его Светлость, однако на стороне принца сам Бесноватый, поэтому, судя по тому, что я видел из окна своего номера, вас принес живой крылатый демон… Это ведь был принц, а не Бастард Тьмы? Конечно, первый, у второго то сущность уснула после одной давней грязной истории с девкой из горцев… Так вот, как я понимаю, победу одержал принц и теперь самое время женить Его Высочество.

— На мне? — скептически приподняла бровь я.

— Именно! Невесты, завиднее вас, Галахату не сыскать! Вы — наследница всего Северного Предела. Конечно, нашу землю мы веридорцам отдать не можем, — мне больше всего понравилось это его "нашу землю", как будто он уже к ней хоть какое-то отношение имеет, — но приданное у вас и без того немалое. А получить союзника на северных границах, особенно в свете того, что отношения с югом напряжены до предела.

— А вас не смущает, что мы с Его Высочеством — единокровные брат и сестра?

— Да кого интересуют столь незначительные мелочи, — отмахнулся Чарли. — Со святошами договоримся. Что касается принца, думаю, Иви бует достаточно убедительна, если вы урегулируете с ней график исполнения вашего супружеского долга и ее привилегии фаворитки. Ну так что, вы согласны примерить корону великой королевы?

— Предположим, я соглашусь. И что же вы хотите от будущей великой королевы лично для себя?

— Как приятно разговаривать с умной женщиной! — осклабился Красавчик. — В качестве жеста вашей доброй воли я хотел бы, чтобы вы признали меня своим братом и приняли в род Монруа…

— Хотите Северный Предел в наследство, — понятливо покивала головой я.

— И статус шурина короля Веридора, — не стал юлить Чарли. — Ну что, ваш родич может рассчитывать на благосклонность?

— Конечно, — расплылась я в милой улыбке. — Можете считать, что мы договорились. Я — дочь своего отца, а сдержать для лорда Седрика было делом чести. Так, я даю вам слово, что от меня вы получите всего и сполна. К тому же у меня не так много родичей и доверенных людей. Так что, теперь вы мне поведаете, откуда у Ее Величества взялся яд из любимок?

— А загадка невелика, — пожал плечами Красавчик. — Пенелопа Веридорская никогда не пользовалась помадами, поскольку губы у нее итак были коралловые, четко очерченные. Однако каждый день рождения ей в подарок присылали потрясающего цвета алую помаду. Презент от северных друзей.

— И кого же хотели отравить? Саму королеву? Или моего отца? Известно, действует ли этот яд на демонов? И да, кто именно присылал?

— Насчет первых трех вопросов ничего сказать не могу, сами понимаете, ответ известен только заговорщикам. А вот последнее — не тайна. Подарки приходили от рода Монруа, подписанные поверенным в делах юной наследницы, лордом Бартехальдом.

О, как интересно! У меня, оказывается, и поверенный в делах есть… И да, надо бы не забыть потом спросить Жака, что он имел в виду, назвав Чарли хахалем леди Никалаэды!

— Ну вообще… — протянул Галахат, выползая из-под кровати, стоило двери захлопныться за Красавчиком Чарли, и тут добавил. — Как-то я не замечал у леди Ивенснессы пламенной любви ко мне.

Боги, он что, только это из всего разговора услышал?! Я уж хотела было открыть рот, чтобы возмутиться, но тут в дверном проеме снова возник Жак и объявил не хуже церемониймейстера на Большом королевском балу:

— Леди Монруа, в вам вдовствующая леди Джанин, в девичестве леди Монруа!

Что, уже седьмой раз вдовствующая? А пресловутое девичество у троюродной тетушки было уже столько мужей назад, что можно его и не упоминать. Эх, жаль лорда Джанин, добрый человек был. Доброта то его и погубила…

— Сегодня день посещений, — хмыкнул брат, снова протискиваясь под кровать, а я, глубоко вздохнув, приготовилась к встрече одного из "родичей", которые отчего-то стали появляться, как грибы летом после дождя.

Леди Гертруда являла собой эдакий классический образ роковой женщины. Безупречная фигура с гибким станом и высокой полной грудью могла бы принадлежать совсем юной девушке, а по яркому запоминающемуся лицу с хищным разлетом бровей и чуть крупноватым носом с небольшой горбинкой, который нисколько ее не портил, а напротив, придавал некоторый шарм, ей можно было дать не больше тридцати. Темно-каштановая грива, умело сплетенная в косы и причудливо уложенная на затылке, открывала белоснежную точеную шею. Да уж, дайте Боги всем выглядеть так, как тетушка, в свои сорок пять с лишком.

— Моя леди! — Гертруда опустилась передо мной в таком глубоком реверансе, что, наверное, едва не коснулась пола коленом выставленной вперед ноги.

Я с трудом подавила желание пошарить рукой по макушке: может, на меня уже водрузили королевскую корону, а я и не заметила?!

— Доброе утро, тетушка, — осторожно начала я (все же такое почитание от столь горделивой особы настораживает). — Прошу вас, встаньте, садитесь…

— Как я могу сесть за один стол с будущей королевой? — мягко улыбнулась Гертруда.

Так, понятно.

— Ну мы же с вами родня, а значит, политесы меж нами ни к чему. И что вы говорите про королеву? Неужели ко мне надумал свататься Саратский Вождь?

Вообще, не хотелось бы повторить судьбу тетушки Гризельды.

— О нет, милая племянница, — элегантная светская львица с поистине аристократическим достоинством опустилась на шаткий трактирный стул, на котором не далее, как несколько минут назад, восседал другой ее "милый племянник". — Я принесла вам радостную весть: Его Высочество принц Галахат жив!