— То есть велика вероятность, что у меня гостит убийца королевской семьи соседнего государства, — подвел итог Его Светлость.

С катушек съехать можно… Нет, это не может быть правдой! Не сходится: и Жак, и Азизам говорили, что до нашей встречи много лет жили в столице Веридора. Предположим, Азизам мог соврать, но Жак, столько раз вспоминавший свое служение в доме семьи "молодого господина", должен был хоть раз, да проговориться! Как бы то ни было, Азизам защищал меня, успокаивал после вспышек активности расшалившегося Дара, я за невероятно короткий срок я немыслимым образом прикипела к нему, значит, я буду до конца отстаивать его невиновность.

— Вы ошибаетесь, — холодно произнесла я. — Да, Азизам не дворовый служка. Он — мой телохранитель, превосходный меченосец и доблестный воин. Естественно, ему не знакома такая премудрость, как уборка.

— Вы так ревностно защищаете его… — снова неприятно прищурился граф.

— А вы — так ревностно нападаете на всякого, кого вы додумались записать в мои любовники, — в тон ему отвечала я.

— Все, Себастьян, теперь к тебе очередь выстроится из тех, на кого надо бы понападать, — не мог не внести свою лепту в очередной назревающий конфликт Бесноватый.

— А это идея, — вдруг удовлетворенно осклабился хозяин Зеленого Горба. — Леди Шамали, как владетель этих земель и ваш будущий муж, я желаю убедиться, что ваш слуга — достойный телохранитель, которому можно доверить вашу охрану. Завтра я сойдусь с вашим Азизамом в честном поединке на мечах, и если он проиграет мне — уберется в твердыню Грант вместе с леди Никалаэдой, когда та поправится.

— А если выиграет? — с вызовом спросила я.

— Это вряд ли, — это уже Бастард Тьмы. — Чтобы уложить на лопатки Себастьяна, даже мне попотеть придется, а я в свое время слыл первым воином Веридора…

Кажется, Гарет хотел сказать еще что-то, но тут лицо Его Светлости исказилось, и обессиленно оперся локтями о колени. Я хотела было кинуться к нему, чтобы спросить, что с ним, но меня остановил голос Гарета:

"Не надо. Я помогу ему, сейчас приступ не очень сильный. Приходи ко мне завтра… вернее уже сегодня. Я тебе все расскажу, — а потом добавил. — Иди, пожалуйста, он не хотел бы, чтобы ты видела его слабость".

Да, страдают мужчины гордостью… Ну ладно, напоследок подарив Гарету улыбку, я побрела к себе. Сумасшедшая ночка… которая приготовила мне еще одно потрясение.

Когда я проходила мимо покоев леди Никалаэды, черт меня дернул заглянуть в ней! Неслышно скользя так, что меня и оборотень не расслышал бы, я просочилась сперва в гостиную и начала пересекать комнату… когда услышала из-за приоткрытой двери тихое дивное пение. Неужели Франсуа? Подкравшись к самой спальне, я осторожно заглянула внутрь… и чуть не отпустила душу в Царство Мертвых!

На первый взгляд мне показалось, что на краешке кровати леди Никалаэды силит приведение, таким нечеловеческим мне показалось это существо. В длинном, до щиколоток, простом прямом белом платье (один в один ночная рубашка!), там сидела девочка, на вид лет десяти, с кожей настолько бледной, что казалось, что она ни разу в жизни не видела солнца. Снежно-белые локоны до пояса добавляли ее образу сходства с чем-то потусторонним и загробным. А еще она пела… тихо печально пела, как неусопшие души… От призрака ее отличали только глаза, ярко выделяющиеся на фоне белого и бледного… большие выразительные чернющие глаза темнее самой Тьмы, в которых уже полыхал огонь Изначальный…

Так, спокойствие. Это просто ребенок. Да, на первый взгляд выглядит… хм, необычно. Но я же смогла привыкнуть к внешности Его Светлости, хотя его с первого взгляда заподозришь в самом непосредственном отношении к свежеподнятой кладбищенской нежити. А тут всего лишь девочка на призрака смахивает!

Глубоко вздохнув, я решилась зайти в комнату, нарочно громко закрыв за собой дверь, чтобы не напугать девочку внезапным появлением. Она и в самом деле уставилась на меня настороженно, но вроде не собиралась ни плакать, ни убегать, ни что еще там может выкинуть испугавшийся ребенок. Кстати говоря, сколько же ей лет? Сперва я решила, что десять. Ну, я, кажется, была примерно такого роста в десять… но, приглядевшись, я поняла, что под свободной рубахой простого покроя угадывается уже частично сформировавшаяся женская фигурка. И в то же время лицо совсем детское, но все равно сходство с леди Никалаэдой очевидно.

— Привет, — приветливо улыбнулась я ей, присаживаясь на корточки у кровати. Кем бы она ни была, все дети охотнее доверяют таким же маленьким, как они, а не большим взрослым, взирающим на них сверху вниз. — Как тебя зовут?

— Франсуаза, — ответила девочка, тоже улыбаясь мне.

Ну да… с умением графов Ла Виконтесс Ле Грант дю Трюмон выбирать имена своим детям, ожидаемее была бы разве что Гвейна. С другой стороны, практически точно отец этого чуда не Гарет.

— А меня Ника, — представилась я. — Я здесь в гостях. Скажи, а почему ты не живешь в доме? Я тебя здесь никогда не видела.

— А ты никому не скажешь?

— Буду нема, как рыба, — искренне пообещала я.

— Я боюсь страшного лорда. Он хотел убить меня.

Да такую красоту ночью при плохом освещении встретишь — с перепугу каким-нибудь боевым заклинанием запульнешь. Но интересно, о ком она? Вряд ли о Гарете, он, конечно, весь в шрамах, но должен же отличать своих сородичей от привидений, тем более что это, выходит, его внучка.

— А кто такой страшный лорд?

— Змей, — доверительным шепотом поведала Франсуаза. — Он думает, что я умерла, когда была совсем маленькая. Он усыпил меня зельем, положил в ящик и закопал в саду, но меня нашел папа. Мне сказали прятаться от Змея, но я иногда дразню его. Он меня за неприкаянную душу принимает!

Боги, что за страсти… Лорд Себастьян? Живьем зарыл в саду новорожденную племянницу?! Так, ладно, сейчас разберемся…

— То есть ты живешь с папой?

— И с Франциской, — с готовностью выложила Франсуаза.

Держите меня, кто-нибудь… А Себастьяны там случаем нет?

— А Франциску тоже хотел убить страшный лорд?

— Не-е-ет, — протянула девочка. — Он про нее не знал. Мама, — взгляд на леди Никалаэду, — хотела избавиться от нее, но папа не позволил. Теперь мы вместе прячемся от страшного лорда и от мамы.

— А от мамы то зачем? — не поняла я.

— Она хочет выйти замуж за Змея, зачем мы ей?

Мда уж… И что теперь со всем этим делать?

— Франсуаза, — снова начала я. — Скажи, а кто еще, кроме папы, знает о вас с сестрой.

— Жак знает, — мигом расцвела улыбкой девчушка. — О для нас всякие вкусности носит с кухни. И еще один лорд подозревает, но от него нам папа тоже велел прятаться.

— Какой лорд? — спросила, уже предполагая, о км говорит Франсуаза.

— В шрамах весь, огромный, сильный. Он такой же, как я! Только взрослый!

— А сколько тебе лет? — интересно все же.

— Семнадцать.

С-с-сколько? Кажется, у меня недвусмысленно раскрылся рот, поскольку маленькая демонесса звонко рассмеялась и сказала:

— Папа говорит, что в начале жизни полукровки, у которых магической крови больше, чем человеческой, взрослеют по-другому.

Ну, тогда ладно…

Тут девочка встрепенулась, как будто что-то услыхав, затем вскочила с кровати и, схватив меня за руку, потянула из спальни, а затем и вон из покоев, заявив:

— Сейчас будет весело!

О, в этом я не сомневаюсь…

Оставив меня прижиматься к двери, ведущей в коридор и подсматривать в маленькую щелку, девочка бросила напоследок:

— Он только что змея успокоил, сейчас пойдет в себе, — выскользнула наружу и встала прямо посередине коридора.

Послышался звук открывающейся двери и приближающихся шагов, а я, шустро перекинувшись в змейку, тоже выползла в коридор и притаилась в темноте.

К нам шел Его Светлость, слегка пошатываясь, как от сильной усталости. Оно и понятно, так замотаться за эту ночь. Умаешься тут… Тут граф вздернул голову и узрел девочку, всю белую, только глаза бездонными омутами чернеют на лице, стоящую прямо у него на пути и пристально глядящую на него. Себастьян побледнел так, что это было отчетливо видно даже на его болезненной коже.