— Где Рвач? — кричал князь Липецкий. — Где предатель Земли Русской? Иди сюда, на суд князя своего, трус несчастный!..

Однако Рвач в шуме битвы, ржании коней и лязге металла не слышал гневных возгласов князя. Да если бы и услышал, на поединок не поспешил бы. Ратный бой — не его стихия. Тайные убийства и нажива — вот в чём он был искушён.

Рядом с князем, не отставая ни на шаг, стремянный Долмат и Иван с Демьяном. Они были ловкими бойцами: наседая на врага, не оставляли тому ни малейшей надежды на ответный удар. Однако время шло, а прорваться к Воронежу со своей дружиной князю так и не удалось. Да в общем-то, даже если б он и приблизился к стенам города, то мог сам попасть в такую западню, из которой вряд ли бы выбрался. Князь понимал это и потому вёл манёвренный бой, пытаясь отвлечь на себя некоторые силы татар и облегчить защитникам Воронежа отступление. И вот он увидел, что город заполыхал почти со всех сторон. Только в местечке, прилегающем к реке, огня не было видно.

— Может, уйдут?.. — выскочив из гущи боя, прошептал Святослав. — Долмат!

— Что, княже?

— Как дать весть защитникам крепости, чтоб уходили?

— Попробую пробраться к ним со стороны реки, — предложил Долмат, и в это время на них налетели несколько татарских всадников. Снова завязалась кровавая схватка.

— Нет! Стой! — мощно размахивая именным мечом и отражая удары татар, остановил Долмата князь. — Пропадёшь! Вишь, Воронеж весь в пламени! Если там кто и уцелел, то уж небось ушли к Онузу. Да и нам пора уносить ноги. Трубач! Труби отход!

Загудела труба, и дружина Святослава, не нарушая строя, поскакала в сторону леса.

— Увлекай, увлекай их за собой! — кричал князь. — Долмат! Передай трубачу — когда достигнем леса, пускай трубит атаку! Мы там ещё сколь-нибудь нехристей насадим на пики!..

И действительно, встречная атака удалась. Не доезжая до леса, после сигнала трубы дружина резко развернулась и нанесла сокрушительный пиковый удар по неприятелю. В дружине князя был закон — до конца битвы оставлять неиспользованными несколько десятков пик. И вот этими-то оставшимися пиками по наседающему врагу был нанесён удар такой силы, что сразу полегли десятки татар. Остальные завернули коней и помчались обратно. Догнав и порубив мечами ещё немало врагов, дружина прекратила преследование и через лес ушла в Липец.

— Воронеж сгорел дотла, — спрыгивая с коня и тяжело дыша, сказал князь встретившему его воеводе Космачу. — Закрывай ворота наглухо. Нехристей слишком много, а нас мало. Будем сидеть в осаде.

Святослав Иванович поднялся на восточную стену крепости, оглядел окрестности. Вот и первые вражьи разъезды. Они не стали с ходу атаковать кремник, а, дразня русичей, начали гарцевать на быстрых конях вдоль оборонительного рва. По ним выстрелили из луков, но безрезультатно.

— А кто это вон на коне пляшет? — угадал в одном из всадников знакомого Демьян. — Да это ж Антип Рвачов. Святослав Иваныч, дай мы с Иваном его поймаем!

— Не сметь выходить из кремника! — остудил пыл Демьяна князь. — Татары специально его подпускают, чтобы мы ворота открыли и вылазку сделали, а они после на наших плечах в город ворвутся!

Демьян умолк, вглядываясь вдаль. Потом не выдержал и, поднатужившись, заорал во всю ивановскую:

— Антипка! Подстилка татарская! Подь поближе, рожа предательская, я те в харю дам!..

Услышав оскорбительные слова, Антип не остался в долгу.

— Это ты, черномазый пёс, орёшь? Ну выходи на поединок, трус поганый! Что за стену спрятался, баран безмозглый? Иди в открытое поле сражаться! Я батогами весь твой зад кровью измажу, а потом ещё и морду сапухой подчерню!..

У Демьяна желваки заходили ходуном, и он яростно прошипел:

— Ну, сука татарская! Начнётся бой — я тя где угодно достану!..

— Вот-вот, — кивнул князь. — Когда начнётся бой, тогда и сведёшь с ним счёты, а пока терпи и жди своего часа. Пока не на нашей стороне удача.

Скоро со стороны Линовки в кремник прорвался гонец из Онуза. Тяжело дыша, сообщил:

— Воронеж сгорел дотла!..

— Знаем, — оборвал его князь. — А что Онуз?

— Онуз поганые ещё не атаковали.

— Из воронежцев кто уцелел?

— Князь Даниил с горсткой воинов.

— А воевода Гольцов?

— Похоже, погиб.

— Та-а-ак... — посмотрел на рыскающих за городскими стенами татар Святослав. — Значит, они всеми силами на Липец хотят навалиться... — И гонцу: — Тебе уже не уйти назад?

— Если надо, княже, я постараюсь.

— Тогда вот что. Коли пройдёшь, передай князю Александру, что сюда ему соваться не след. Татары вельми коварны, могут отстегнуть, окружить и уничтожить. Но если всё же решит к нам идти, то пускай не стремится попасть в кремник любой ценой, а щиплет супостатов там, в лесу на полянах. Хотя лучше бы сидел в Онузе. И до него дойдёт черёд...

Гонец ушёл тайными тропами. Липец приготовился сражаться. Татары, как и ожидал князь, сосредоточили основные силы с восточной стороны, подтянув туда стенобитную машину — токмач. Липчане в ответ поставили напротив токмача два самострела. Как только татары начали суетиться вокруг токмача, липчане стали стрелять. Искусным стрелком из самострела был кузнец Дымарь, который специально прибыл для этого из Онуза в Липец. Попеременно стреляя из двух орудий, он точно поражал обслугу токмача противника. Видя такое, татары принялись городить защитные щиты, заслоняясь от залпов самострела.

— Сейчас укроются и начнут швырять валуны в кремник, — подойдя к Дымарю, предупредил князь. — Что-то надо предпринять.

— А закидать их огненными стрелами, — предложил Дымарь, прищуриваясь и определяя точное расположение цели. — Поджечь их заграждение и вылазку устроить. Я буду метать огненные стрелы, татары кинутся тушить пожар, а наш небольшой конный отряд пускай неожиданно приблизится и побьёт их.

— Демьян! — крикнул князь. — Возьми десяток проворных дружинников и сделай вылазку, как загорится вон та горожа возле токмача!

Вскоре отряд был готов к бою, но сперва самострелы закидали заграждение токмача огненными стрелами, отчего запылало не только оно само, но и деревянные рёбра стенобитной машины. А едва татары навалились на огонь, как из ворот выскочили всадники на лихих конях, в мгновение ока перебили суетящихся у машины врагов, захватив одного в плен, и унеслись восвояси. Пожар разгорелся не на шутку. Другие татарские воины стали его тушить, но повторный рейд Демьянова отряда снова нанёс им немалый урон.

Ахмат бесновался. За нерасторопность приказал сломать хребет командиру орудия. Несчастного взяли за руки за ноги и головой ударили о землю. Немедленно был назначен новый командир уже полусгоревшего токмача, чтобы спасти который, его пришлось откатить назад и там окончательно потушить. А когда Демьян попытался сделать третий набег на врагов, Ахмат приказал сотне Хасана перехватить дерзких урусутов. Однако, заметив движение неприятельской конницы, Демьян повернул обратно и успел укрыться за воротами, которые тотчас наглухо закрылись. А на татарский отряд, беспечно приблизившийся к стене кремника, посыпались тучи стрел. Враги отступили с большими потерями.

Пленённого татарина привели для дознания к князю Святославу.

— Сколько воинов у Ахмата? — был первый вопрос.

— Не понимай! — нагло ухмыльнулся пленник.

— Всё ты понимаешь, скотина! — выругался князь. — Ну ладно — не понимай! Агафон, зови толмача.

Подошёл толмач и повторил вопрос.

Тот же ответ:

— Не понимай!

— Он что, и татарскую речь не знает?! — усмехнулся князь.

— Всё он знает! — проворчал толмач. — Дурака валяет только!

— А где же вы токмач взяли? — задумчиво спросил князь. — Мне говорили: идут налегке и никаких стенобитных машин за собой не тащат...

— Татарина у Воргола токмача взяла, — неожиданно произнёс пленник.

— А откуда он у Олега? — повернулся князь к Агафону. — Для кого тот его приберегал? Не Сарай же Беркай штурмовать собирался?

— Да уж наверно не Сарай, — хмыкнул Агафон. — Это ещё после нашествия Батыя и штурма татарами Ельца сломанный токмач в наших краях остался. Его воргольцы к себе затащили, починили — и вот теперь им пользуются татары из Ахматовой рати.