— Прежде, чем ты улетишь к брату, я хотел… — Прошептал Ван Илар между поцелуями.

— Что? Что ты хотел? — Руки Сеитты запутались в его длинных волосах.

Колдун отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза, но так и не разомкнул объятья. Он улыбался самой счастливой улыбкой из всех, что Сеитта видела на свете. Наверное, и сама девушка сейчас выглядела так же, только еще с едва заметной примесью любопытства на лице.

— Хотел попросить тебя, — Если голубые глаза могли гореть пламенем, то сейчас они пылали огнем намного более ярким, чем тот, что горел в факелах, — стать королевой этой Башни.

На голову Сеитты будто вылили ведро холодной воды. Девушка ошарашенно хлопала глазами, не ожидая такого предложения. Она не мечтала об этом даже в самых смелых своих снах — что уж говорить о реальности?

— Но разве… — Она пыталась подчинить себе непослушный голос, — разве ты можешь взять в жены кого-то не из колдуний? Я думала, это… запрещено.

Ван Илар только лишь ухмыльнулся в ответ:

— Некоторые легенды говорят о том, что колдунам нельзя брать в жены или в мужья людей без магии. А ты Многоликая. Да и к тому же — бессмертная. И есть еще одна деталь… после обряда соединения наших душ… часть моей магии перейдет к тебе, как и часть моей души.

— И ты не пожалеешь, что я буду владеть твоей силой и душой?

— Конечно же, нет! — Воскликнул Ван Илар, — Так ты согласна?

Сеитта понимала, что от ее ответа зависит ее дальнейшая жизнь, и что сейчас, возможно, один из самых важных моментов в ее жизни.

С ужасом и счастьем она поняла, что хочет этого. Хочет видеть Ван Илара рядом с собой, хочет, чтобы они обменялись частью своих душ, подарили их друг другу. Она хотела, чтобы он сделал ее жизнь счастливой, потому что только в тот момент, когда Сеитта вернулась из Грери и увидела Ван Илара живым и невредимым, она поняла, что такое счастье. Она впервые почувствовала себя счастливой.

— Если бы я могла, я бы прокричала свое «да» на весь мир. — Улыбнулась девушка и снова его поцеловала.

— По-моему, это великолепно. — В восторженных глазах Ливел читалась еле заметная капелька зависти. Сеитта ее не осуждала.

— Нет, нужно еще закрепить правую часть подола получше. — Буркнула себе под нос женщина, стоящая возле нее — Тавейра.

Сеитта осторожно покрутилась на небольшом помосте, опасаясь свалиться с него во всем этом великолепии. На ней было свадебное платье, сшитое по всем канонам, что существовали в Башне. Девушка и представить себе не могла, что здесь их настолько много.

Едва они с Ван Иларом объявили о свадьбе в тот же вечер, как их тут же отделили друг от друга. Сеитта была в недоумении — колдун ей ничего не сказал об этом, а лишь намекнул, что ее ждет много неожиданных «сюрпризов» — и лишь через несколько часов Ливел объяснила ей, что так колдуны традиционно проверяют «силу любви» жениха и невесты. Сеитта сочла это бредом, но все же подчинилась.

Они с Ван Иларом не видели друг друга уже три дня, и все это время из головы девушки не выходили мысли о том, а правильно ли она поступила. Может, нужно было повременить со свадьбой? Найти Крама, привести его сюда — все же, он был ей братом и обязан был присутствовать на таком важном событии, как свадьба. Но потом девушка подумала иначе — став женой Ван Илара, она получит часть его силы, а это значит, сможет защитить брата и саму себя, пока они будут добираться до Башни. Мало ли, что придумала Данга? Сеитта все еще продолжала думать, что она не настолько глупа, чтобы так легко упустить свой последний рычаг давления на Башню — проклятье.

Эта идиотка убралась восвояси, когда осознала, что камня у нее больше нет. Хоть что-то она поняла — лучше не нападать на Башню, когда у нее есть главный источник силы. Сеитта несколько раз облетела окрестности, проверяя, нет ли где ее походной палатки или следов пребывания, но королева вместе со своим генералом и солдатами действительно исчезла.

Тавейра прошла к широкому заваленному кусками ткани столу и принялась искать на нем иголку с ниткой, что-то напевая себе под нос. Она была главной швеей Башни, и все необычные и сложные наряды колдунов — ее рук дело, и за это Сеитта не могла не начать уважать эту женщину, хотя поначалу она ее испугалась. Тавейре на вид можно было дать около тридцати, но ее отнюдь нельзя было назвать красавицей. Ее тонкие волосы походили на выцветшую сухую солому и были всегда убраны в тугой пучок, а лицо отличалось грубыми сухими чертами, что еще сильнее усугубляла худоба. Даже у Ван Илара линии скул и подбородка были мягче.

Именно поэтому Сеитта сразу же стала думать, что Тавейра ужасно злая и заносчивая змея, наподобие Гайэл, но на самом деле женщина оказалась на редкость приятной собеседницей и очень талантливым человеком. Мантия каждого колдуна Башни чем-то отличалась от других. Обычно это была едва заметная деталь или особое сочетание цветов, а еще вышивка на рукавах и подоле. Тавейра придумала уникальный узор для каждого колдуна и для Сеитты тоже.

— И как у тебя только хватает фантазии на это? — Спросила ее девушка пару дней назад, когда увидела целую стопку эскизов абсолютно разных вышивок с подписанными в углу именами колдунов.

Она провела пальцами по аккуратным рисункам. На чьих-то узорах красовались цветы, на чьих-то — волны, а у кого-то даже были деревья.

— Чтобы придумать рисунок, мне просто нужно поговорить с человеком. — Тавейра подняла улыбающиеся глаза, устремленные на бумагу под ее карандашом, к Сеитте, — Он сам расскажет, что мне стоит вышить.

Сеитта удивленно покачала головой, а уже через мгновение Тавейра показала ей лист бумаги, который кропотливо разрисовывала где-то с полчаса.

В углу листа мелкими буквами было подписано ее имя, а все остальное пространство занимали птицы. Самые разные — от голубей до соколов, с распростертыми крыльями, разрезающими воздух в полете. Тавейра прорисовала их в мельчайших деталях, так тщательно, что Сеитта видела каждое перышко, и девушка не сомневалась, что ее вышивка будет выглядеть точно так же.

— Птицы… — Задумчиво протянула она, — Можно узнать, почему?

— Нет, не потому что ты Многоликая. — Улыбнулась Тавейра, — Ты птица в душе. Ты была ей раньше и будешь вечно.

— Думаю, ты права… — Согласилась Сеитта, раздумывая над сказанным.

— Тебе хоть нравится?

— Конечно! — Выпалила Сеитта, — Я ничего прекрасней в жизни не видела!

И она ничуть не преувеличивала.

Сейчас ее платье было почти готово, и оно было поистине невероятным. Тавейра превзошла саму себя. Сеитта видела, как сидящая возле окна Ливел не могла отвести от наряда глаз — да и сама девушка постоянно бросала на себя взгляд в зеркало.

Ее свадебное платье состояло из нескольких слоев — нижнего, доходящего до пола и идеально сидящего на талии, второго, который представлял из себя лишь изящное украшение лифа и воздушные рукава из полупрозрачной ткани, и верхнего — длинной мантии, богато украшенной той самой вышивкой с птицами и тянущейся далеко позади самой Сеитты. Все это великолепие было сшито из белоснежного шелка, разбавленного золотыми нитями вышивки.

Тавейра подошла к ней, и начала перебирать привередливую ткань своими проворными пальцами.

— Ну вот. — Проговорила она, — Другое дело!

— Тавейра, — Позвала Ливел, — До свадьбы осталось два часа, успеем?

Эта новость привела Сеитту в шок. Почему-то, пока об этом никто не говорил вслух, девушка будто не верила в то, что это происходит наяву и что совсем скоро он выйдет замуж за человека, о котором в детстве читала брату легенды и сказки.

Тавейра повернулась к молодой колдунье:

— Это будет зависеть от того, как хорошо ты будешь мне помогать.

По приказу швеи Сеитта спустилась на пол с помоста, и к ней сразу же подбежала Ливел с какой-то склянкой в руках. Тавейра в это время стала прибираться на своем столе, выбрасывая обрывки ткани и собирая все нитки и иголки в свою коробку.

Гардеробная Башни была просторной, но из-за того обилия одежды, которое было навешано на многочисленных вешалках и манекенах этой комнаты, она казалась не больше, чем каморка для хранения швабр или ведер. Большое окно давало много солнечного света для кропотливой работы, которую умелая Тавейра делала удивительно быстро. Возможно, ей в этом помогала магия, а может, за столько лет ее руки настолько наловчились вышивать огромные полотна, что женщина могла делать это хоть с закрытыми глазами.