Может, это не настоящий Крам, а просто его иллюзия? Или просто бредовый сон Вайна наяву?

Парень уставился на друга и увидел, что воспаленные опухшие глаза смотрят прямо на него. Крам снова пошевелился, но это движение было настолько неестественным, что Вайну снова вспомнилась ассоциация с куклой. А потом он увидел, что у Крама пострадали не только руки и лицо — его сухожилия на ногах были перерезаны. Неужели он пытался сбежать?

Совладав со своим разумом и с тошнотой, что поднималась внутри у Вайна от увиденного, он шагнул через порог, но тут же отступил назад, чтобы удержать равновесие. На него с криком набросилось что-то невразумительное.

Через мгновение парень осознал, что на его плечах болтался человек, а в руках у него был самый настоящий кинжал. Неизвестный так крепко вцепился в парня, что Вайн даже не мог стряхнуть его с себя, хотя его пальцы до сих пор сжимали рукоять меча.

Нападавший был небольшим и легким, но очень цепким и ловким. Одним ударом колена он смог свалить Вайна с ног, и они оба рухнули прямо на брусчатку.

Только тогда Вайну удалось буквально отодрать от себя истошно визжащего человека и отшвырнуть его подальше. Выравнивая дыхание, юноша наконец разглядел, что это была невысокая хрупкая женщина в рваном платье и с растрепанными волосами. Она так быстро вскочила с земли, что Вайн невольно задумался — а чувствовала ли она боль?

С разъяренными безумными глазами женщина бросилась на Вайна, ни на секунду не переставая выдавливать из себя какие-то звуки, напоминающие визг и стон одновременно. Парень успел откатиться в сторону и вскочить на ноги, но сумасшедшая будто предугадывала каждое его действие наперед — она уже оказалась возле него, замахиваясь своим кинжалом и явно целя прямо в горло.

Вайну не составило труда перехватить в воздухе ее тонкое запястье и выкрутить его. Женщина вскрикнула от боли, а ее кинжал со звоном ударился о каменную брусчатку.

Парень уставился ей в глаза, пытаясь успокоить, но вместо зрачков он увидел в них молочно-белую пелену, покрывающую цветную радужку и делающую ее почти невидимой. Такие глаза вроде бы бывают у слепых, но женщина явно к ним не принадлежала. Она осознанно таращилась Вайну в глаза, пока он крепко держал ее за руки, чтобы он не натворила еще каких-нибудь глупостей.

Она выглядела, как настоящая сумасшедшая, другого объяснения у Вайна не было. Эта женщина напала на него с кинжалом, не сказав при этом ни одного осознанного слова. Она и сейчас продолжала визжать так громко, что Вайн начал всерьез беспокоиться за свой слух.

И все же какой-никакой разум у нее был, иначе бы она не додумалась использовать ноги. Колено женщины неожиданно срезалось Вайну между ног, да так сильно, что он взвыл от боли и отпустил руки сумасшедшей.

Когда он немного пришел в себя, в руке у нее снова сверкало лезвие кинжала, в то время как меч Вайна валялся на земле вне пределов его досягаемости. Зато безумица хотя бы подарила ему миг тишины, пока с ее губ срывались лишь хриплые вздохи.

Закричав с новой силой, еще громче, чем прежде, она бросилась на оглушенного Вайна со смелостью тигрицы.

— Да что тебе от меня нужно!? — Снова перехватывая ее руку, кричал Вайн.

Естественно, сумасшедшая не ответила. Она лишь тщетно пыталась вырваться из крепкой хватки Вайна, пытаясь оцарапать его ногтями свободной руки.

Позади раздался тошнотворный скрежет, заставив Вайна обернуться. На этот раз он сжал руку женщины так крепко и сильно, что она стонала от боли, неспособная пошевелиться. Оказалось, что его мечу оставалось не долго лежать без дела: какой-то невысокий хрупкий человек — судя по всему, ребенок — пытался поднять с земли меч и тоже вступить в этот бой. Правда, оружие оказалось гораздо тяжелее, чем мальчишка рассчитывал, и поднять его удалось ему не с первой попытки.

Вайн не знал, почему этот ребенок, наверняка решивший вступиться за свою чокнутую мать, был так странно одет. Судя по росту и телосложению, он был где-то ровесником Рейвы, но его лицо полностью скрывал глубокий капюшон старого, перешитого из чьего-то взрослого, плаща, поэтому Вайн не мог сказать наверняка.

Мальчишка уже был совсем близко и стал замахиваться на Вайна мечом, зажатым в худых дрожащих ручонках, но парню стоило лишь легонько толкнуть его, чтобы ребенок рухнул на землю, а его затея с треском провалилась.

Сумасшедшая завизжала еще сильнее и стала биться в руках Вайна, пытаясь вырваться. И все же он догадывался, что не ради сына ей это было нужно — кинжал валялся прямо под ногами. Она не оставит попыток перерезать Вайну глотку.

Что же с ней делать? Как избавиться от нее, не причинив ей сильного вреда?

— НЕТ! — Послышался крик из дома, куда парень совсем недавно собирался войти, но был сбит с толку этой безумной. Это был голос Сеитты, но Вайн едва смог его узнать, — КРАМ! НЕТ!

Все же Вайн добрался по назначению, да еще и быстрее Сеитты. Надо было заканчивать со всем этим, пока они не потеряли и Крама, и камень. Сеитту нельзя было оставлять одну.

Не долго думая, Вайн оттолкнул от себя женщину, не перестающую вырываться из его хватки. Сумасшедшая не ожидала этого, оступилась и рухнула на землю, словно срубленное дерево. Даже не взглянув на нее, Вайн рванул в дом, откуда до сих пор доносились рыдания Сеитты.

Оказавшись на пороге, Вайн увидел девушку, сидящую на ковре возле измученного до неузнаваемости брата. По ее лицу ручьями текли слезы, пока дрожащие пальцы гладили Крама по волосам, покрытым заскорузлой кровью.

Парень пытался что-то сказать сестре, но у него не получалось выговорить ни слова, а Сеитта с какой-то нечеловеческой озлобленностью плакала, держа его голову на коленях.

— Да уж, Вайн, ненадолго тебя задержала эта сумасшедшая. — Раздался скрип деревянных половиц, и на лестнице, ведущей на второй этаж, которую Вайн поначалу даже не заметил, показалась идущая сверху Тарварра. Настоящая Тарварра, а не ее иллюзия, но все же она оказалась не менее неприятной, как он и ожидал, — Быстро же ты с ней… разобрался.

Тон ее голоса заставил Вайна насторожиться. Парень прислушался и понял, что тишину разрезают лишь приглушенные рыдания Сеитты. Недоуменно копаясь в обломках своих воспоминаний, он повернулся туда, где посреди улицы все еще обездвижено лежала нападавшая на него сумасшедшая, а возле нее сидел все тот же мальчишка в капюшоне.

Вокруг ее головы словно ореолом растеклась лужа крови, в которой успели намокнуть ее лохматые волосы. Женщина не дышала, а ее сын дрожащими пальцами водил по ее лицу, будто бы не понимая, что произошло.

Вайн тоже не понимал.

Он не собирался убивать эту женщину! В сущности она не сделала ему ничего плохого, хоть и пыталась. Она была лишь беззащитной безумицей, которой почему-то взбрело в голову убить Вайна. Парень бы никогда не пожелал ее смерти, тем более зная, что у нее есть ребенок.

Но, судя по всему, он слишком сильно оттолкнул ее от себя, так, что женщина упала и ударилась головой о камни. Вайн уже ничего не мог изменить, но в его душе что-то оборвалось.

— Молодец, Вайн. — Подстегнула его страдания Тарварра, — Я знала, что ты хороший убийца. Даже оружие марать не стал.

— Заткнись! — Прошипел он все еще стоя на пороге.

— Что ж, — Тарварра шагнула вниз с лестницы и прошла в середину гостиной, оставляя на ковре грязные следы от сапог, — если наша ненависть друг к другу взаимна, давайте же разойдемся поскорее!

— Что ты сделала с ним!? — Вайн не ожидал, что в голосе Сеитты осталось еще столько сил. Девушка неотрывно смотрела на Тарварру хоть и заплаканными, но искрящимися ненавистью глазами, — Мы так не договаривались! Ты! Ты…

Силы Сеитты иссякли, она ссутулилась и снова нагнулась к брату, в то время как ее губы шевелились, а Вайну казалось, что он слышит слабую мелодию, напоминающую колыбельную.

— Крам все еще жив. — Холодно сказала Тарварра, даже не глядя на брата с сестрой, — И это значит, что мне нужен камень.

Бешено метаясь глазами по огромному столу в своей комнате, Айвен хватала с него едва ли не каждую склянку, слишком долго и нервно разглядывая каждое название, подписанное ее же корявым почерком. Ее глаза будто бы разучились читать, а руки словно потеряли способность брать вещи, не тряся их при этом так, будто нужно взбить содержимое в пену.