Книга обид Есть у каждого тайная книга обид, Начинаются записи с юности ранней; Даже самый удачливый не избежит Неудач, несвершенных надежд и желаний. Эту книгу пред другом раскрыть не спеши, Не листай пред врагом этой книги страницы, — В тишине, в несгораемом сейфе души Пусть она до скончания века хранится. Будет много распутий, дорог и тревог, На виски твои ляжет нетающий иней, — И поймешь, научившись читать между строк, Что один только ты в своих бедах повинен. «Чем дальше в будущее входим...»
* * * Чем дальше в будущее входим, Тем больше прошлым дорожим, И в старом красоту находим, Хоть новому принадлежим. Но, как веревочка ни вьется, Добру вовеки быть добром, И непрощенным остается Зло, совершенное в былом. «Есть на свете невзрачные рыцари...» * * * Есть на свете невзрачные рыцари, А порой предстают предо мной Подлецы с благородными лицами И с красивой такой сединой. И глаза их живые, не тусклые... Только хочется броситься прочь В миг, когда лицевые их мускулы Выражают готовность помочь. Ночная ласточка Кто белой ночью ласточку вспугнул, — Полет ли дальнего ракетоносца, Или из бездны мирозданья гул, Неслышный нам, в гнездо ее донесся? Она метнулась в воздухе ночном, И крылья цвета вороненой стали Цветущий мир, дремавший за окном, Резнули дважды по диагонали. Писк судорожный, звуковой надрез Был столь пронзителен, как будто разом Стекольщик некий небеса и лес Перекрестил безжалостным алмазом. И снова в соснах дремлет тишина, И ели — как погашенные свечи, И этот рай, что виден из окна, Еще прекрасней, ибо он не вечен. Новейшие города Эти светлые кубы зданий, Эта строгая простота. Города без воспоминаний, Прямо с ватманского листа. Города, где не было нищих, Где не веруют в рай и ад, Где лишь начерно под кладбище Обозначен земной квадрат. Неизвестных чудес предтечи, Светло-строгие города, Что за ношу на ваши плечи Взвалят будущие года? «Стало больше красавиц на свете...» * * * Стало больше красавиц на свете, Все нежнее и тоньше черты. На скудеющей нашей планете Стало больше людской красоты. Есть такие прекрасные лица, Что дивлюсь я, любуясь на них, — Как такое могло сотвориться Из обычных молекул земных? У истоков отравлены воды, Под пилой погибают леса, — Но по тайной программе природы Расцветает людская краса. «Друг лечил от увлечений...» * * * Друг лечил от увлечений, Он, иллюзии гоня, Паутиной поучений Обволакивал меня. Был я вспыльчивым, как порох, Был отменно бестолков, Доходило дело в спорах Чуть ли не до кулаков. Но, пожалуй, слишком рано, Хоть его тут нет вины, Он ушел с земного плана В край бесспорной тишины. Он давно мне не перечит, Не дает выговоров — Только мне ничуть не легче В этом лучшем из миров. Единственный с корабля Пусть в кармане нет ни рубля, Жить на свете — большое диво. Я — единственный с корабля, Что лежит в глубине залива. Гнал на рифы нас шторм ночной, Не уйти от смертного часа... Смытый с юта шальной волной, Я единственный чудом спасся. Спят друзья мои в глубине, Позабыв о морских страданьях, — И за всех их придется мне Вам поведать о странах дальних. О союзниках и врагах, О скитаньях по белу свету, О таинственных берегах, Тех, которых в лоциях нету. ...Дайте место мне у огня — Расскажу, где с друзьями плавал, Я — единственный, и меня Не проверит ни Бог, ни дьявол. «Глядитесь в свое отраженье...» * * * Глядитесь в свое отраженье, В неведомых дней водоем, — Фантастика — лишь продолженье Того, что мы явью зовем. На сердце планеты — тревога, Проносятся войны, трубя, — И сложные функции Бога Фантасты берут на себя. Из глины сегодняшней лепят Адама грядущих денниц, И мира безгрешного лепет Доносится с вещих страниц. |
