«У ангела ангина...» * * * У ангела ангина, Он, не жалея сил, Берёг чьего-то сына, Инфекцию схватил. В морозном оформленье За домом тополя, В неясном направленье Вращается Земля. До рая не добраться С попутным ветерком, И негде отлежаться — Летай под потолком. Земная медицина Для ангела темна. Ангина ты, ангина, Чужая сторона! Элегия после третьей мировой войны На кладбище, где новых нет могил, Никто теперь над мертвыми не плачет. У входа ангел каменный застыл И смотрит ввысь надменно и незряче. Безлюдье, тишина со всех сторон, Немых оград ржавеющие цепи, — И дряхлый сторож гонит самогон Ночами в старом безымянном склепе. Потом идет, не зная, что к чему, Но чувствуя бессмысленную бодрость, — И кланяются чертики ему, Его преклонный уважая возраст. Он сам себе слуга и господин, Он одинок, все остальные — в нетях. Один, один, единственно — один На кладбище, на всей родной планете. Над ним, как дети, плачут облака, Лежат пред ним безлюдные просторы... Лишь марсиане видят старика В свои сверхдальнозоркие приборы. И говорят: «Там ходит человек. Он в дни войны сумел в живых остаться. Мы подождем. Пусть доживает век. Когда помрет — начнем переселяться. Когда настанет время — в должный час Мы приземлимся на земной поляне. Ведь неспроста, ведь это ради нас Самих себя угробили земляне». 1970 Строители маяка От строителей осталась Эта башня маяка. Камня каждого касалась Чья-то верная рука. Созидатели забыты, Не внесли их в письмена, Лица вечной тьмой сокрыты, Неизвестны имена. Но над морем держит факел, Охраняя корабли, Башня, как рука во мраке, Выросшая из земли. Колос Налившийся колос, ты должен склониться. Ты к солнцу тянулся из всей своей силы, Но время склониться, пора поклониться Земле, что тебя родила и взрастила. Ты в землю был послан людскою десницей, Сквозь почву росток твой неспешно и тайно Всплывал — чтобы к жизни вернуться сторицей, К руке человека, к серпам и комбайнам. Пустые колосья, как башни гордыни, Пусть тянутся к небу, где звезды и птицы, — В высоком смирении должен ты ныне К земле, к животворной могиле склониться. Пред этим таинственным миром склониться, Где осень развесила тонкую дымку, Где нет меж грядущим и прошлым границы, Где смерть и бессмертие ходят в обнимку. Шагая по набережной Ведется ввоз и вывоз Уже не первый год. Огромный город вырос И все еще растет. Вздымает конь копыта Над невской мостовой, Над сутолокой быта, Над явью деловой. Вступало в город море За каменный порог, Вступало в город горе — Но враг войти не смог. Мы с Питером бывали В достатке и нужде, В почете и в опале, В веселье и в беде. На суше и на море, Пройдя огонь и дым, Немало мы викторий Отпраздновали с ним. И все творится чудо, И нам хватает сил, И конь еще покуда Копыт не опустил. «Петровская хватка...» * * * Петровская хватка, Петровская кладка, А Питер-то строить, Ох, было не сладко. Но то, что такою Ценой достается, — Не продается, Внаймы не сдается. «Вселенной радость и беда...» * * * Вселенной радость и беда, Частица мыслящей материи, Оплачиваю я всегда Находки — горькими потерями. И, собственный теряя след, Теряя голову от робости, В слепые скатываюсь пропасти И вновь карабкаюсь на свет. Но хоть тропинка нелегка, Хоть крутится и извивается — Порой с нее издалека День завтрашний приоткрывается. Пусть мне там жить не суждено — Гляжу, гляжу, гляжу в грядущее. Так странник, к пиру не допущенный, Все видит с улицы в окно. |
