Рисовавший на скалах На все земные времена Им заарканены мгновенья, И в каждой линии видна Охотничья повадка гения. Олени врезаны в гранит Штрихами резкими, как молнии, А жизнь в них бьется и кипит, Они легки, как сон припомненный. Он их ловил и убивал И не просил у них прощения, Но жизнь им вечную давал В обмен за плоть, за насыщение. Он действовал наверняка, Исполнен зоркости и смелости, И — нам в подарок — сквозь века Пригнал свою добычу в целости. Скромность Мы взглядом простор окинем, Взойдя на бархан крутой. Весною цветет пустыня, Казавшаяся пустой. Растенья-эфемериды Так рады, выйдя на свет, — Для грусти и для обиды Минутки свободной нет. Не жить им в разгаре лета, Никто не обережет, — Но травы тянутся к свету, К солнцу, что их сожжет. В их жизни, такой недлинной, Многое им дано, — Как мед в бутыли старинной, Время их сгущено. И рады они, как дети, И славят ясные дни, И пресного долголетья Не просят себе они. Однажды в тайге На откосе крутого оврага, Там, где не было встреч и разлук, Красота, как медовая брага, Закружила мне голову вдруг. Я шагнул по нетоптаной глине, Я нагнулся — и чистый родник, Одиноко журчавший доныне, Благодарно к ладоням приник. И в кипенье, в хрустальных изломах, Отразил он сверкание дня, И доверчиво ветви черемух Наклонились, касаясь меня. Их цветы засияли, как звезды, Будто славя рожденье свое, — Будто я красоту эту создал Тем, что первым увидел ее... Роща Но где же лес? Куда ни гляну — Здесь только пни да тишина. В одну безлесную поляну Лесная глушь превращена. Лишь в роще у глухой дороги Кладбищенские дерева Растут, не ведая тревоги: У них особые права. Им весело стоять под ветром, Их от живых сынов земли Своим молчаньем безответным Ушедшие оберегли. И под зеленой черепицей Листвы, шумящей в высоте, Здесь вольные лесные птицы Гнездятся в гулкой тесноте. Сюда, сюда — в древесный шелест, На островок последний свой, Доверчиво они слетелись Из мира, взятого пилой. И дятел с докторским терпеньем Выстукивает старый крест, И крепко спят под птичье пенье Владельцы заповедных мест. Спят, пробуждения не зная. Но в благодарность, как живым, Кукушка, сирота лесная, Года отсчитывает им. К обрыву К далеким целям не спеша, Неторопливо и некруто Изнашивается душа От мелких радостей уюта. Все в ней стихает: смех и плач, И помыслы о чем-то главном. Рессоры маленьких удач Ее укачивают плавно. И, не тревожа бытия, Так мягко, так неторопливо Наезженная колея Приводит к черному обрыву... Встречная Ах, счастье не в благости вовсе, Не в том, чтоб подметки сберечь. Ты к трудным дорогам готовься, Ты жди неожиданных встреч. Пойдешь ты за счастьем, не зная, Далёко ли, близко оно, — Но есть где-то точка земная, Где встретиться вам суждено. Там где-то тропинкой пологой Подруга твоя по судьбе С улыбкой лукавой и строгой Шагает навстречу тебе. О ней не расскажешь словами, О ней не написано книг, Но встретишь — и солнце над вами Свой бег остановит на миг. 1964 Берег Леты По склону медлительной Леты Свершая последний маршрут, Угасшие авторитеты, Как черные угли, плывут. Забыв о прижизненной славе, И уксус излив, и елей, Поэты, как бревна при сплаве, Плывут косяками по ней. Короны плывут, позументы, Плывут олимпийцев венки, Низвергнутые монументы, Плывут, будто пробки, легки. Ты скажешь: «Печальны итоги Земного бытья и житья, Коль даже недавние боги Скользят в океан забытья». Но я тебе тихо отвечу: «Пусть боги растают во мгле, Никто перед Летой не вечен, — Но Вечное есть на земле. Я, смертный, душою спокоен За свой человеческий род, Я вижу — за этой рекою Бессмертия берег встает. Там влагообильные тучи Плывут над просторами нив, Там трудится пахарь могучий, Из Леты волов напоив. И жница с лицом неусталым Оттуда глядит на меня, И молотом бьет по металлу Кузнец — покровитель огня». |
