Середина марта Ходит, в высоту подброшенное, Облачко над головой; Как ботинки неразношенные, Снег скрипит на мостовой. День такой сегодня новенький, Он чему-то очень рад, И сосульки, как морковинки, Соблазнительно висят. И по взгорью к лесу синему Путь-дорога пролегла — Холодна еще по-зимнему, Да по-вешнему светла. Черемухи Черемухи наклоняются Над омутами реки, Глядят на них, восхищаются Зеркальные двойники. Довольные восхищением, Доверчивы и чисты, Черемухи отражениям Дарят свои цветы. А их уносит течением За пристани и мосты. Первая зелень В прозрачном и праздничном воздухе На север летят журавли, Травинок зеленые гвоздики Проткнулись к нам из-под земли. Торчат, коротки и не шелковы, Иголочки ранние трав, Средь них одуванчики желтые Встают у дорожных канав. Встают над весенними лужами, Просторами удивлены, Доверчивые, неуклюжие Посланцы земной глубины. На заливе Когда-нибудь все позабуду, Но это останется вам: Рассвет, будто тихое чудо, Ступает по тихим волнам. И сосенок тени, как лыжни, От рощицы наискосок На берег легли неподвижно, Впечатались в белый песок. Камней добродушные глыбы В ночных бородавках росы, И пахнет непойманной рыбой Вода у песчаной косы. 1961 Первая жизнь 1. «Склонясь над ее родниками...» * * * Склонясь над ее родниками, Вкусив от печалей и благ, Я к жизни всю жизнь привыкаю, А все не привыкнуть никак. Как первой любви откровенье, Она необычна, нова, — И в радостном недоуменье Я к ней подбираю слова. 2. «О Первая жизнь! Ты одета...» * * * О Первая жизнь! Ты одета В грозу и сияние дня, Но к ночи ты скроешься где-то, Ты первая бросишь меня. Побудь же со мною подоле, Уйдешь ты — и станет темно. Я твой однолюб поневоле, Мне встретить второй не дано. 22 июня
Не танцуйте сегодня, не пойте. В предвечерний задумчивый час Молчаливо у окон постойте, Вспомяните погибших за нас. Там, в толпе, средь любимых, влюбленных, Средь веселых и крепких ребят, Чьи-то тени в пилотках зеленых На окраины молча спешат. Им нельзя задержаться, остаться — Их берет этот день навсегда, На путях сортировочных станций Им разлуку трубят поезда. Окликать их и звать их — напрасно, Не промолвят ни слова в ответ, Но с улыбкою грустной и ясной Поглядите им пристально вслед. Каска Молчит, сиротлив и обижен, Ветлы искореженный ствол. Заброшенный пруд неподвижен И густ, будто крепкий рассол. Порою, как сонное диво, Из тьмы травяной, водяной Лягушка всплывает лениво, Блестя огуречной спиной. Но мальчик пришел с хворостиной — И нет на пруду тишины: Вот каску, обросшую тиной, Он выудил из глубины. Без грусти, без всякой заботы, Улыбкой блестя озорной, Берет он советской пехоты Тяжелый убор головной. Воды зачерпнет деловито — И слушает, как вода Струится из каски пробитой На гладкую плоскость пруда. О добром, безоблачном небе, О днях без утрат и невзгод, Дрожа, как серебряный стебель, Ему эта струйка поет. Поет ему неторопливо О том, как все тихо кругом, Поет об июне счастливом, А мне о другом, о другом... Милосердие Верю в добрых сердец бессмертие. В солнце мира и тишины. Милосердие! Милосердие! Это слово старше войны. В человечества годы ранние Неизвестная медсестра Над охотниками израненными Хлопотала возле костра. Милосердие! Слово вещее, Ты и нам сияло во мгле, — Наклонялись над нами женщины Под огнем на ничьей земле. И когда все войны забудутся, Все оружье на слом пойдет, Все надежды людские сбудутся, — Милосердие не умрет. ...В гимнастерке ль, в платье заплатанном, С горькой складочкою у рта, Как нужна ты нам в веке атомном, Терпеливая доброта! |
