***
Весна выдалась удивительно жаркой. Уже в апреле глубокий снег сошел, растопленный по-летнему горячими лучами, и замковый сад снова ожил, переждав зиму. В мае зацвели деревья и страстно запели соловьи. Их трели отзывались в сердце ноющей тоской, будили воспоминания, будоражили и так неспокойную кровь.
Делинталиор стоял у окна, наблюдая, как раскачиваются на легком ветру тяжелые ветви яблонь, как кружат вокруг них пчелы, и острый слух его улавливал болтовню обеих леди, занятых вышиванием, шорох газеты, которую как раз читал господин, тихое позвякивание колбочек в кармане у Северуса, скрип пера Люциуса, проверяющего счета. Это было то самое тихое послеобеденное время, когда дети спали, а взрослые собирались вместе, чтобы просто заниматься каждый своим делом, краем глаза наблюдая за остальными.
Вдруг за спиной у эльфа стало очень тихо, будто мир закончился, рассыпался в прах, а потом вдруг ожег всей скопившейся в нем чувственностью. Всем своим существом Деинталиор почувствовал ЕГО, но боялся обернуться, чтобы убедиться, что это лишь иллюзия.
Время остановилось. Оно повисло в серебряной паутине и звенело, раскачиваясь, на одной чистой и высокой ноте, сердце замерло… и вдруг понеслось вскачь, заставляя медленно обернуться, чтобы убедиться, что это действительно происходит. Сейчас. На самом деле.
Посреди враз опустевшей гостиной стоял его орк. Нелепый, огромный тулуп смешно топорщился на нем, как на медведе – шерсть во время весенней линьки. С огромных сапожищ текло на шелковый ковер, а из еще более, чем раньше, загрубевших ладоней выскользнула лямка какого-то подозрительного баула, упавшего на тот же многострадальный шедевр ткацкого искусства.
- Делли, - прохрипел чуть простуженный (или сорванный?) голос. - Мой свет.
Эльф качнулся вперед и замер, поднявшись на носочки, впитывая все, что можно было окинуть взглядом. Новый шрам, рассекший бровь и щеку, еще больше отросшую косу, горькие складки у губ, горящие восхищением глаза, напряженные могучие плечи, сильно бьющуюся под плотной кожей жилку… Какие-то мгновения. Что они в сравнении с годом? С пятью? И все же… Тихий всхлип. Уткнуться, зарыться носом в грубую ткань простой рубахи, привычно пахнущей костром, телом, дегтем, самим Дроданом, и услышать привычное:
- Не реви, Делли. Только не…
Почувствовать, как хрустит каждая косточка в его медвежьих объятиях, и отозваться:
- Не реву. Больше никогда, Дро, - и самому поверить в это.
Глава 110 Деллинталиор и Дродан
Последняя порция плюшек. Дальше - исключительно пи... пикантные подробности страданий и долгий путь к счастью через них. Кого напрягает флафф (как мне тут сказали, что я туда "скатываюсь"), не читайте. Значения для дальнейшего развития сюжета глава не имеет. Ах, да! Не НЦ, но ЭР точно.
- Дети мои, - торжественно произнес некоронованный Король Темной Династии двадцати лет отроду, и присутствующие едва сдержали улыбки - Тхашш явно был в ударе. - Мы собрались сегодня здесь, дабы узаконить союз двух любящих сердец…
Нарцисса и Розалинда едва сдерживали смех, наблюдая, как Северус, стоящий за высокой резной кафедрой, установленной посреди абсолютно круглой поляны Иссинавалльского леса, усиленно делает «умное лицо», как называл эту гримасу Люциус. Но Делинталиор не слышал ни пафосных слов, ни тихих смешков новой родни. Он широко раскрытыми глазами смотрел на своего Дродана, крепко держа его за руку.
Теплый ветерок доносил запахи трав и щебет птиц, живая арка, увитая прекрасными хищными лилиями, с которыми мессир сравнил когда-то самого Делинталиора, раскинулась над головой, но самым важным было не это, а широкая, твердая ладонь орка, в которой совсем терялись его собственные подрагивающие пальцы. Сам Дро за те пять лет, что прошли для него на границе, стал, казалось, еще больше, и теперь скалой возвышался рядом, желтые глаза его сияли нежностью и торжеством, на лицо то и дело набегала какая-то совершенно невероятная улыбка. Так улыбаются только дети, которые наконец-то поняли, что их любят и оберегают. Суровый воин, иссеченный шрамами, держал в своей лапище все счастье мира, каждую секунду опасаясь сжать его слишком сильно и сломать своей дурной мощью.
Новобрачные не слышали ни красивых слов ритуала, ни заклинания, связавшего их навсегда, но ощутили волну прохладной, какой-то очень чистой магии, прошившей их, и то, как предплечья заковались в высокие брачные браслеты из удивительного светло-сиреневого металла, вызвавшие у присутствующих восхищенный вздох.
Подарки, поздравления – все это шло мимо сознания. Дродан видел только розовеющие от смущения щеки своего… мужа, его яркие синие глаза, ощущал дрожь гибкого тела, прильнувшего к нему, и только, когда Балтазар надел на них двоих странный медальон на длинной цепочке и, сказав: «Удачи», дернул за красивую подвеску, крутнувшийся вокруг мир отвлек их друг от друга.
Они оказались в крошечном деревянном домике. В нем было всего две комнаты, небольшая кухня и широкое крыльцо, выходящее в лес. В настоящий дикий лес. Оглядевшись и обнюхав каждый угол, подозрительный орк достал из поясного мешочка карту и внимательно ее изучил. Они прибыли в один из малонаселенных миров Упорядоченного, принадлежащий Темной Империи. Это была забытая Вседержителем колония, сюда уезжали отшельники, стареющие маги и воины. Этот тихий зеленый мир идеально подходил в качестве дома двум изгнанникам, пристанища, в которое можно было бы возвращаться.
Балтазар толково израсходовал таким тяжелым трудом заработанные деньги, подбирая им жилье. Принять такой дорогой подарок гордый орк отказался, сурово заметив, что не для того мерз и тосковал по своему Делли, чтобы теперь принимать такие дары.
- Тебе нравится, мой прекрасный?
- Дро, - тихий шепот, - мой Дро… я за тобой… с тобой… мне и на снегу, в лесу…
- Чшшш… не лопочи. Радостно мне, что мой ты теперь. Не верится до сих пор.
- Обними меня, Дро. Неужели… неужели можно теперь? Все можно, а? Дрооо…
- Красивый мой… нежный… боязно. Ты такой… такой…
- Чего бояться теперь? Я твой… весь твой, без остатка. Пять лет, Дро… долгих пять лет.
- Девять, мой свет, да только не важно это теперь. Нежность, тоска сердца моего…
