Страстно выгибался Хссаш, принимая его, горячие губы Тхашш терзали шею, две пары рук ласкали его, точно зная, как правильно. И пусть за спиной у него никогда не развернутся крылья, как у всех нормальных драконов, но он готов отдать и все остальное, включая вечность, только ради того, чтобы у Врат, когда эта вечность минет, в его руках лежали две узкие ладошки.
Ослепительная вспышка никогда не приедающегося наслаждения зажгла, казалось, весь огромный, холодный мир. Скрипнули деревья, стряхивая многовековой сон, зашевелилась земля под напором пробивающейся молодой травы, стих ветер, и начал таять снег. Яркая ночь из пасмурной, безнадежной, полярной превратилась в звенящую весеннюю. В ночь, за которой обязательно будет рассвет.
Ярко-красное Око, занимающее тут половину небосклона, заглянет утром за верхушки деревьев и согреет своими жаркими лучами троих, переплетшихся на первой яркой траве, как молодые угри. Темноволосый молодой эльф проснется первым, удивленно оглядываясь по сторонам, а на обнаженный живот ему сядет большая бабочка. Он тихо улыбнется и, глядя в самое родное на свете лицо спящего супруга, такого сильного и вместе с тем – уязвимого, понадеется, что тот так же стряхнет с себя тяжесть потери и сможет жить дальше. Не ощущая привкуса смерти на их губах, отпустив прошлое.
Глава 108 Рождение наследников
Кровь вскипела в каменном кубке, обращаясь в зелье родства, и очень растерянный, даже какой-то робкий Делинталиор благоговейно поднес его к губам, предварительно взглянув на разве что не мурлычущего Балтазара, устроившегося с Люциусом на узком резном диване в ритуальном зале Иссинавалля. Господин милостиво кивнул, и горячее зелье опалило горло, скручивая тонкое тело болезненной судорогой. Даже после отречения отца было не так больно. Но боль быстро прошла, и Делинталиор совсем другими глазами посмотрел и на замок, и на своего Короля. В том, что перед ним именно Темный Король, не приходилось даже сомневаться, это ощущалось каждой клеточкой существа, каждой венкой, по которой бежала обновленная кровь, каждым биением сердца.
- Надеюсь, Дро не оторвет мне голову, - чуть удивленно выдал Его Величество и взмахом изящной гибкой кисти призвал зеркало. - Ну как?
Видимо, кровь Светлых значительно ослабилась, потому что волосы, бывшие раньше светло-золотыми стали чуть темнее и тяжелее. Ресницы и брови ярче выделились на породистом лице, а губы из бледно-розовых стали почти алыми.
- Ох…
- Делли, вы выглядите как бледный цветок хищной лилии, который пересадили в почву, удобряемую кровью, - подал голос Балтазар, подставляя шею вылизывающему ее Люциусу, который как будто заразился от Тхашш желанием постоянно тереться о старшего супруга, касаться его, ласкать, требовать внимания.
Эта ночь изменила его, открыв не только доступ к эльфийской магии, но и к какой-то страстности, прятавшейся до этого где-то глубоко внутри. Он ощущал себя влюбленной, обезумевшей вейлой, которой постоянно хотелось… хотелось, в общем.
- Хм… - довольно протянул тем временем Его Величество, обхватив родственника за точеный подбородок и поворачивая его голову из стороны в сторону.
Откинув тяжелые волосы, он осмотрел чуть больше удлинившиеся уши, а потом приподнял верхнюю губу.
- О, моя порода, - с ноткой исследовательского интереса воскликнул Тхашш, увидев заострившиеся клыки. - Бедный, бедный Дро, он еще и не догадывается, какое чудище пригреет на своей могучей груди, а, СЫНОК?
Если изменения во внешности и были заметны, то кроткий характер Делинталиора не претерпел значительных изменений.
- Сир, - тихо сказал он, восторженно глядя в темные смеющиеся глаза Его Величества, - но…
- Никаких «сир», никакого «но», - весело перебил его Северус. - Все по-прежнему, Делли. Теперь ты, правда, сможешь покусать кого-нибудь, и это для всех, кроме Дро, будет смертельно, но… я по-прежнему никакой не король. Видишь вот это безобразие? - он кивнул на страстно льнущего к Балтазару Люциуса. - Если для того, чтобы сесть на какой-то сраный каменный трон, мне придется отказаться от них, то пусть все эльфы Упорядоченного катятся в преисподнюю вместе со своим миром.
- Си… Северус, - Делинталиор покраснел и отвел глаза от начавшего проявлять нетерпение Балтазара. - Можно мне… я…
- Иди. К вечеру вернемся домой, не переживай. Погуляй в саду, сходи на водопад… да! И комнату ту можешь считать своей.
Благодарно поклонившись, эльф исчез, успев заметить, как испарилась одежда, до этого хоть как-то сдерживавшая страстного демона, и Его Светлое Высочество оказался на спине с закинутыми на смуглые плечи супруга ногами.
Интересно, Дро так сможет?
***
К декабрю у обеих леди начались спонтанные магические выбросы, после которых они чувствовали себя слабыми и разбитыми. Целитель закрылся в лаборатории на пару с Северусом, изобретая новые зелья, настойки, притирания. Дамы готовились вступить в последний, самый энерго- и маго- емкий триместр беременности. Дети уже полностью сформировались и начали шалить. А так как близнецы обещали стать весьма неслабыми магами, то и переполох был соответствующий.
Аурелиус и Абрахас сияли, как начищенные галеоны, наблюдая за тем, как будущие лорды Малфой и Принц проявляют характер еще в утробе матери, гасили зажженные мантии, отмахивались от летающих по всему замку предметов и смотрели на невозмутимого мессира, которому, казалось, весь этот бардак ничуть не мешал. Северус едва сдерживал раздражение, очередной раз отмывая лицо от остатков выплеснувшегося на него зелья, Люциус окружил свой кабинет такой плотной сетью чар, что проникнуть в эту крепость мог только Балтазар, Роуз с Нарси большую часть времени лежали в постели, поглаживая животы и уговаривая наследников не разрушать родовое гнездо.
Сириус трусливо прятался на самых нижних этажах мэнора, потому что, казалось, детишки полюбили его с первого… взгляда, если им было, конечно, чем смотреть. Стоило несчастному демону появиться в гостиной или столовой, как выбросы обретали поистине колоссальную разрушительность. Восстановив столовую в третий раз, Балтазар запретил своему Ученику приближаться к наследникам ближе, чем на тридцать футов.
Рождество и Новый Год в этом году почти не отмечали, обменялись подарками и все. Гостей не принимали, так как вконец измученные домочадцы не имели никакого желания объяснять любопытным, почему дрожат стены мэнора и внезапно вспыхивают занавески.
