Гарри и Сириус смеются у камина, вспоминая свои похождения, делясь ими с Лилит и Джи, которые, обнявшись, смотрят на обоих с одинаковым выражением нежности и любви.
Блейз целует высокого широкоплечего орка, чьи огромные лапищи удивительно бережно обнимают его, глядят по спине, а его темно-рыжая коса уже попала в плен тонких, но цепких пальцев.
Драко укачивает на руках сына, любуясь спящей женой, мечтая, чтобы так было всегда.
Геррида летит куда-то на драконе, и алый плащ развевается за ее плечами.
Крокхавв воркует над своей арун и выглядит при этом очень потешно – эдакое чудовище со своей красавицей. Вальбурга смеется и теребит рыжий мех на его широкой груди, супруг взрыкивает и мотает рогатой головой.
Альбус, рыжий и молодой, растянулся на широкой постели, а Гел, обнажив немаленькие клыки, красуется перед ним в истинной форме, поигрывая мускулами и звонко цокая копытами, как когда-то в их далекой молодости. Старый по людским меркам волшебник улыбается в длинную бороду и сверкает голубыми глазами.
Аурелиус и Абрахас режутся в карты, обсуждая дела. Свои, внуков и правнуков.
Дракула затаился в ночи, почти сливаясь с чернильной темнотой часа волка и, осторожно заглядывая в маленькое окошко под самой крышей, с нежностью смотрит на маленького золотоволосого мальчика, который просто одуряюще пахнет медом и молоком. Влад, страшный, бездушный вампир, просто умирает от нежности к маленькому сироте, живущему у неплохих, но равнодушных родственников, и думает, как объяснить Балтазару, что этому ребенку будет гораздо лучше в какой-нибудь другой семье, которая будет его любить. До совершеннолетия, да. Ведь он обещал мессиру не портить жизнь своему избраннику. Габриэль… был тупиковой ветвью, страстью, замешанной на крови и борьбе, а этот крошка… просто нужен ему, как кровь. Как воздух. Как целый мир вокруг.
Делинталиор нежно поглаживает клыкастого супруга, счастливо устроившись у него под боком. В их зеленый мир пришла весна, и ветка сирени стучит в окно, источая одуряющий аромат.
Катится по небу красное солнце, жизнь продолжается во всех мирах, как принадлежащих Империи, так и нет. Люцифер может увидеть любого подданного в любой момент прошлого или будущего.
Не любит он заглядывать лишь во дворцы эльфийских Королей – там царит уныние, а в серебристом, напоенном ароматами цветов воздухе разливается горькое сожаление. И хоть Князю совершенно не жалко отцов, предавших своих детей, но смотреть на осунувшиеся, скорбные лица неприятно все равно.
Теплые руки вечного Единственного ложатся Люциферу на плечи, и он закрывает глаза.
Вечность не может быть одинокой. От одиночества во рту появляется горечь, а тело зябнет без теплых ладоней, ласкающих его. Он, Великий Дракон, Повелитель огромной Империи, созданной когда-то назло одному-единственному крылатому нефилиму, теперь это понимает.
Лучше поздно, чем никогда, правда?
КОНЕЦ.
