41. Впервые: «82 сонета…». С. 115.

42. Впервые: «82 сонета…». С. 116.

43. Впервые: Огонек. — 1990. — № 47. — С. 16. …та власть, что движет листья и светила. — Аллюзия к знаменитой строке Данте Алигьери «Любовь, что движет солнце и светила» («Божественная комедия»). Вещероб — неологизм.

44. Впервые: К89. С. 63. По справедливому наблюдению И. Лосиевского, «образ Любимой у Ч. предельно приближен к двоящемуся образу Бога-Природы: „Ты — мой собор единственный, ты — лес мой, / в котором я с молитвою стою, / Ты вся — душа, вся в розовом и белом. / Так дышит лес. Так должен пахнуть Бог“».

45. Впервые: «82 сонета…». С. 121. Парфенон (греч. Parthenyn, от parthēnos — дева). — Храм богини Афины Парфенос в Афинах, величайший памятник древнегреческого искусства (447–438 до н. э.).

46. Впервые: Пушкинский праздник (приложение к Лит. газ.) — 1988. — 25 мая — 7 июня. Который век безмолвствует народ… — Аллюзия к финальной ремарке «народ безмолвствует» в пушкинской трагедии «Борис Годунов»; одна из самых частых характеристик народа у Ч.

47. Впервые: «82 сонета…». С. 123.

48. Впервые: К89. С. 64.

49. Впервые: «82 сонета…». С. 125.

50. Впервые: «82 сонета…». С. 126. …за все, за все тебя благодарю… — Аллюзия к первой строке ст-я Лермонтова «Благодарность» («За всё, за всё тебя благодарю я…»).

51. Впервые: Лит. газ. — 1988. — 24 авг. — С. 6 Король был гол. — Аллюзия к сказке Г. Х. Андерсена «Новое платье короля».

«А как же ты, чей свет не опечалю…». Впервые: Новое рус. слово. — Нью-Йорк. — 1994. — 26–27 февр. С. 11.

Печ. по: ЦК. С. 167–179. Впервые (отрывки из поэмы) в газ.: Время. — Харьков. — 1993. — 5 июня. Из письма Чичибабина Копелиовичам, дек. 1991: «…Может быть, Миша помнит, у меня было когда-то что-то вроде поэмы о Пушкине, юношеское, в книжке „Мороз и солнце“. Я эту поэму переписал заново, сделал ее раза в два больше, это самое главное из того, что у меня сейчас написалось» (РиП. X., 2002. С. 379). Поэма, которой Чичибабин придавал столь большое значение, вызывает противоречивые оценки критиков — вплоть до полного неприятия этого произведения (при этом поэма никогда не становилась предметом вдумчивого анализа). На наш взгляд, для ее объективного прочтения следует учитывать несколько моментов:

1. Чичибабинская идеализация Пушкина осуществляется в рамках поэтической мифологии XX века (ср. «Мой Пушкин» Цветаевой, «Александр Пушкин» Булгакова, «Пушкинский дом» Битова и др.), не имея ничего общего с насаждавшимся официальным культом поэта. Частью «деканонизации» становится соотнесение Пушкина с народной смеховой культурой, привнесение в образ черт скомороха, шута, близких поэтике самого Ч. («рубаху красную напялив, хохочет, голову задрав», «как белка, прыгает на борт и ловко руки жмет матросам, кого поймает, всем подряд», «не белоручка и не скаред, он их смешит и зубы скалит», «хоть ведал, у печурки чадной и в лапотки переобут, как лют и страшен русский бунт»).

2. Творя свой миф о поэте-страстотерпце, Ч. одним из первых вернулся к теме духовного пути Пушкина, а следовательно, и духовности русского человека вообще (ср. высказывание Гоголя «Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет»). Отсюда образ Пушкина, который «в тебе ль, во мне ль как Божий замысел остался…», «будто все собрал соблазны, дабы, вкусивши, превозмочь», «он сам — духовности герой, среди известных величайший». Найденная Ч. формула «и как он был во зле отходчив и постоянен в доброте» раскрывает тайну притягательности живого, мятущегося, но непрерывно устремленного к свету человеческого существа.

3. Наконец, поэма «Пушкин» обобщает многолетний опыт чичибабинского «пушкиноведения», подводит итог размышлениям о месте поэзии в мире — итог тем более важный, что Ч. не верил в самоценность творческих исканий, не подкрепленных поведением и поступками. Вот почему на каждом этапе своей жизни (в лагере; в вынужденной изоляции конца 50-х — начала 60-х; в одиночестве 70-х, когда поэт переживал «медленный отлив друзей» (Волошин), связавших тайну жизни с обретением политических свобод; наконец, в начале 1990-х, когда в распадавшейся стране не осталось места для «всемирной отзывчивости») Ч. обращался к Пушкину, заново создавая нетленную Россию и самого себя. В этом смысле итоговое место поэмы в его творчестве несомненно.

…дружелюбьем мировым. — Ср. слова Достоевского о «всемирной отзывчивости» Пушкина в его речи-очерке «Пушкин» (1880).

…как на экзамене Державин… — Ч. имеет в виду легендарный эпизод «благословения» Державиным юного Пушкина на лицейском экзамене в 1815 году.

…бессарабская программа… — Здесь: «южная ссылка» Пушкина (1820–1824 гг.).

Елизавета Воронцова — возлюбленная Пушкина в период его пребывания в Одессе, жена гр. Воронцова.

Боян — мифологический поэт-певец, известный по «Слову о полку Игореве». Его имя есть также в надписях Софии Киевской и в Новгородском летописце.

Негроголовый, бровобородый — неологизмы.

Негроголовый, бровобородый — неологизмы.

…стих один — о воле и покое — ст-е Пушкина «Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит…» (1834).

Совестеранящие — неологизм.

…русский бунт, бессмысленный и беспощадный… — слова Пушкина («Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!») в повести «Капитанская дочка».

…с ними на Сенатской — знаменитый ответ Пушкина на вопрос Николая I «Где бы вы были 14 декабря?» (во время аудиенции 8 сентября 1926 года).

…Вальтер Скотта, и Шекспира… — В заметке «О романах Вальтера Скотта» (1830) Пушкин признается в любви к Шекспиру, Гете и Вальтеру Скотту, которые «просты в буднях жизни, в их речах нет приподнятости, театральности, даже в торжественных случаях, так как величественное для них обычно». Это признание подтверждает достоверность пушкинского образа (в единстве великого и простого), созданного Ч.

Слово о Булате. Печ. по: ЦК. С. 100. Впервые в журн.: Позиция. — № 1. — Харьков. — 1991. Стихи Ч. в «Новом мире» (№ 10, 1987 г.) вызвали у Окуджавы желание позвонить в Харьков и поздравить автора. Чуть позже Ч. получил от него небольшое письмо. Очное знакомство произошло в ЦДЛ на собрании литературно-общественного движения «Апрель». В начале 90-х Ч. был в гостях у Окуджавы в Москве и в Переделкино. Окуджава посвятил Ч. ст-е «Я вам описываю жизнь…».