* * * Служить, жениться не на шутку, Копить рубли, детей рожать — Оно и весело и жутко: Так душу можно отлежать. * * * Не сошел чуть-чуть с ума, Сколько книг прочел напрасно! А пришла — и стало ясно: Вот — поэзия сама. Что там мудрость и талант! Сочинители!.. Толстые!.. Две руки твои простые Больше радости таят. Сколько слов не напиши, Хоть на тысячу умножь их, — А у милой между ножек Больше смысла и души. * * * Лев Николаич, мысля строго, Ждал разных благостынь от Бога. А я, сомнений не тая, Не жду от бога ни …, Зане при Боговом обличьи Не должно … быть в наличьи. * * * До чего ж я лаком Милых ставить раком! * * * Золотое от росы Поле жатвы, Где, с подруги сняв трусы, Полежать бы, Где, на каждое плечо Взяв по ляжке, Не давать бы нипочем Ей поблажки! * * * Как проведем с тобою досуг? Я жив — и ты жива. Вот перед нами пышный луг — Немятая трава. Но посмотри-ка вверх, мой друг, Какая синева. Как тучки там плывут легко Одна вослед другой, Как звезды скрыты глубоко Завесой голубой,— Ах, вот туда бы, высоко Забраться нам с тобой! И на земле не худо жить, Но лучше, если б нам В родную бездну плыть да плыть К безвестным небесам. И поцелуи, может быть, Не нужны будут там. * * * Хороша, однако, ты Снизу до волос. Ягодицы — ягоды, Сладкие до слез. Вот бы их попробовать, Хороши ль на вкус! Век прожил я впроголодь Без любимых уст. Вьются у насмешницы Волосы у щек, Будто в мире нежности Не было еще. Все мое толстовство я Заложу раз пять, Только б удостоиться С милой переспать. * * * Нету дыма Без огня. Без любимой Нет меня. Вечно, ссорясь И дружа, Ты мне совесть И душа. И соскучась В сотый раз Помню жгучесть Умных глаз. Милый говор, Карий свет, Без какого Жизни нет. * * * Ты, подружка, не из горлиц. Я от чар не отрешен. Кабы мы с тобой потерлись, То-то было б хорошо. Исполняя сердца прихоть, То-то с ночи и с утра Было б весело попрыгать, Ножки голые задрав. * * * Моим природным Титулом Поспорю я с любым Высокородным Идолом: Любил. Люблю. Любим. 1970-е годы
1 На приемах Кремля, во интимных пирах ли блещет в роли враля Как он свеж и мастит, рыцарь первого клича! Палачей возвелича, убиенным польстит. Глядь — и слепится том {540}с конъюнктурной натруской пресловутым шутом при словесности русской. 2 Я честь бесчестию воздам. Способны русские пророки, одной рукой казня пороки, другой подыгрывать властям. О, Разнесенский, Петушенко {541}, джамбулы {542} атомных времен, между витийством и враньем не ведающие оттенка! С позором родины в родстве, вы так печетесь о величьи, но нет величия в двуличьи, как нет геройства в шутовстве. 1970 |
