Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A
И Серёга на гитаре,
И Андрюха на пиле,
Шурик с бубном Страдивари,
Закочуем по земле!
Позавидуют нам люди
И повалят всей гурьбой:
«К нам приехал, к нам приехал
Тимур Султаныч дорогой!»
Не хотите ль в степь со мной
В туфлях от Ле Монти?
Да… Мы народ не гужевой,
Но, в конечном счёте,
Здесь и так всё — балаган,
Табор — россияне…
А ты цыган, и я цыган —
Все мы тут цыгане…
Ты цыган, и я цыган —
В шмотках от Армани…

Частный случай с московским бизнесменом

Жил-был бизнесмен, жил он с полной нагрузкой,
Прибавочной стоимостью был озабочен.
Достаточно новый, достаточно русский,
Как все бизнесмены, затраханный очень.
Фрустрации, стрессы, налоги, проплаты,
Пахал, как верблюд, через день напивался.
Других разбивают инсульты, инфаркты,
А с этим внезапно случился катарсис.
Он вдруг ощутил, что душа истомилась,
И деньги не греют, и жить нет резона,
Бессмысленно всё, и слеза покатилась
В бокал недопитого «Дон Периньона».
Вроде тачка стоит наворочена,
И люстра висит позолочена,
И тикает «Ролекс» на левой руке,
Откуда ж в душе червоточина?
Спросил секретаршу: «Есть Бог или нету?»
Она аж икнула, с испугу, наверно.
«Эх, жил несуразно, копил всё монету,
Одну лишь молитву твердил ежедневно:
— О бог новорусский, Мамона, гляди же:
Аз есмь раб твой нищий и милости ждущий.
Какой будет курс в понедельник на бирже?
Давай же нам днесь ты наш доллар насущный!»
Он вспомнил начало: горком комсомола,
Кооператив свой, едва ли не первый.
Он был тогда весел, приветлив и молод,
Жена не была еще крашеной стервой.
Но нет уж ни в ком той сердечности,
И столько кругом всякой нечисти.
И «Ролекс» все тикает, гад, над душой,
Напоминает о вечности.
Чиновники душат, партнёры кидают.
Чуть что — эта свора сожрёт и забудет.
Бандиты, что крышу ему предлагают,
В сравнении с ними — приличные люди.
Страна беспредела, войны и безделья,
Безумных вождей, всеобъемлющих сплетен,
Держава рискованного земледелья,
Рискованной жизни, рискованной смерти.
А хочется просто картошки с селёдкой,
И жить тоже просто — без лжи и халтуры,
И с девушкой нежной, наивной и кроткой,
Кататься на ослике в парке культуры.
Эх, сесть бы в беседке заброшенной
Да выпить портвейна хорошего,
А «Ролекс» о пол растоптать, как змею,
Как символ проклятого прошлого!
Из офиса прочь, как из Ясной Поляны,
Оделся, роняя кредитки и баксы,
Спустился в метро и один, без охраны,
Неважно куда, но на волю, в пампасы!
И что-то в лице его было такое,
Что киллер, его поджидавший, смутился
И вдруг вспомнил маму и детство златое,
Вернулся домой и с тоски застрелился.
А он на метро, одинокий и лишний,
Уехал в деревню, в гнездо родовое.
Там бабушка лепит вареники с вишней,
Там тихо, и утром туман над рекою…
Но где-то в районе метро «Китай-город»
Кричащая совесть вдруг стала потише,
Припадок прошёл, он почувствовал голод,
Пальто застегнул и на улицу вышел.
Галдели торговки, пристала путанка,
Сновали машины, в столице смеркалось.
Он вяло подумал: «В деревне рыбалка…»
Таксисту сказал: «Казино „Голден Палас“»!
Следивший за шефом охранник неброский
Своим позвонил и сказал: «Всё нормально.
Сегодня доехал лишь до „Третьяковской“.
А в прошлый-то раз аж до „Тёплого Стана“!»

Частушки-пофигушки

На поляне у реки
Сели в лодку рыбаки,
Сеть закинули в траву,
Ловят щуку и плотву.
А почему на берегу?
А потому, что пофигу.
Пианистка вместо «соль»
Нам сыграла «ля-бемоль».
Дирижёр ей — ни гу-гу.
Дирижёру пофигу.
Лишь рукой махнул: «Извольте,
Где хотите, ля-бемольте.
За такую за зарплату
Как еще играть сонату?»
Тритатушки, три-та-та,
Срамотушки, срамота.
«Не влезай, убьёт, мудила!» —
Ну конечно, влез… Убило.
Следом лезет обормот
С криком: «Всех не перебьёт!»
Что бы там не говорили —
Несгибаемый народ.
65
{"b":"284218","o":1}