— А помнишь, в восемьдесят втором:

Ящик рома впятером?

— Да… Но пили водку, а не ром.

И пивко — вдогон.

— Да… А в две тысячи втором…

— Вот тогда был точно ром!

— Ой! Что-то колет под ребром.

Дай-ка спазмалгон.

Но, конечно, если вдруг Родина прикажет,

Если надо поучить нашу молодежь,

Выпьем ящик, выпьем три. И без закуски даже!

Потому что опыт есть. А опыт не пропьёшь!

А пока что будем жить тихо, наслаждаться.

Как говорится, дом, жена… Ну, и не скучай.

— Кум, а кум, ты заходи, милый, спортом заниматься!

Будем в шашки мы играть под зелёный чай!

Я хочу каждый раз в свои горы, как странник домой, возвращаться

И бродить, по камням и по тропам к лугам золотистым подняться.

Под скалой из ручья зачерпнуть ледяного лекарства хочу я.

Этот дар исцеляет меня, утоляет меня и врачует.

Я хочу на рассвете под шум водопада счастливым проснуться

И запястий твоих благодарно губами коснуться.

Остывает зола, ночь, бледнея, ползет к завершенью.

Воздается хвала, остается любовь в утешенье.

Я хочу вместе с горным орлом к поднебесной подняться свободе,

Ведь душа — это хрупкая птица, живущая только в полете.

И пускай в мире больше кипящей смолы, чем цветущей сирени!

Я сильнее судьбы — я твои обнимаю колени.

Наступает в горах золотая пора листопада.

Все меняется вновь, остается любовь как награда…

Ой, кругом облом,

Надо бить челом.

По болотам в дальний путь,

Медовухи взяв на грудь,

Доедем как-нибудь.

Что у нас, ребята,

Деется в стране?

Кто бы взял и внятно

Объяснил бы мне.

Страшно, непонятно,

Весело зато,

Скажем деликатно:

Хрен его знает что.

Бизнес кипешует,

Не поймёт никак,

Кто кого крышует,

У кого общак.

И кто там в группе риска,

Надо бы решить,

Чтоб могли по списку

Сухари сушить.

А ты играй, гармонь моя!

Обживают наши люди дальние края.

Притормозите слегонца,

Лондон не резиновый, все не поместятся.

Жизнь у нас лихая,

Наперекосяк,

Мужики бухают,

Бабы голосят.

Что ж ты, милка, ноешь?

Ежели припрут,

Хошь не хошь — удвоишь

Валовой продукт.

Газ нам отключили,

Вырубили свет.

Мы пишем при лучине:

«Спасибо, жалоб нет».

Они тепло отключат

И водопровод

И удивляются: «Живучий

Вверенный народ!

Дай им свет, тепло и газ —

Сразу забузят,

С населением у нас

Цацкаться нельзя,

Если что — расстрел на месте,

Приговор потом».

Очень строгий шпрехшталмейстер

В нашем шапито.

А девки встали в хоровод.

В чистом поле две коровы и нефтепровод,

А нефть полезней молока,

Значит, всё — амбец коровам… Диалектика.

Наше положение

В целом не Бог весть,

Но здравоохренение

Худо-бедно есть.

Может, ну нас к Богу?

Может, без реформ?

Может, нас не трогать,

Мы и так помрём!

Что-то как-то где-то

В целом не того,

Но хотя, вообще-то,

Ежели чего,

Если уж по правде,

Прямо так в глаза,

Мы же — Бога ради,

Да мы же только за.

Нам стакан и бутерброд,

Ничего опричь —

Можно смирный наш народ

Резать или стричь.

Нам положено по ГОСТу,

Надо ж ты, гляди,

На райцентр два погоста,

На село один.

Поля, быльём поросшие,

Церковки без креста,

Места у нас хорошие,

Всё лобные места.

Велика, богата Русь,

Да едва жива…

Рюрик, Трувор, Синеус,

Выручай, братва!

Ой, кругом облом,

Надо бить челом.

По болотам в дальний путь,

Медовухи взяв на грудь,

Доедм как-нибудь.

Доедем как-нибудь.

Доедем как-нибудь.

Движение молекул в воздушной среде,

Движение капель в идущем дожде,

Движение червя и полёт мотылька,

Движение катящегося колобка,

И ласточек в небе кружение…

В движении жизнь, в движении!

Чуть-чуть проехали — и встали.

И через час — ещё чуть-чуть.

Ну что, челюскинцы, застряли?

Бесславно наш окончен путь!