А когда на той неделе эти фидеры сгорели Я очнулся, оглянулся — вижу комнату свою, Вижу — новые обои, вижу — дети повзрослели, И супруга мне сказала: «С возвращением в семью!» «Товарищи учёные» 30 лет спустя Товарищи учёные! Из книги Судеб следует, Что все там будем: бедный ли, богатый — всё равно. На бедность вы не сетуйте — наука жертв требует? Вот вами же и жертвуют с наукой заодно. Страна-то нетипичная, страна неординарная, У нас любое действие всегда нолю равно. Системы — бессистемные, стандарты — нестандартные, Пространство — неэвклидово, хрен знает, чьё оно. Здесь эффективно действует один закон неписаный: Закон Большого Кукиша, дословно он гласит, Что тело, погружённое в дерьмо по саму лысину, Должно лежать не булькая и денег не просить. Ну как мы бросились не споря смело в рыночное море: «Мы хотим плыть на просторе! Эй, страна, руби концы!» А теперь сидим на вантах, делим гранты по талантам, Дети капитана Гранта, Джорджа Сороса птенцы. Мозги одновалентные всегда дрейфуют поверху, Там издают энциклики, шумят, руководят. Вам ваше дело по-сердцу, им ваше дело по-фигу. Такой вот получается постылый постулат. А вы, бедняги, просите Его Превосходительство: «Кормилец, дай нам денюжку, дабавь хоть медный грош!» «Конечно же, берите же, — вам говорит правительство. А вы ему: „Так нету же!“ Оно вам: „Так ото ж…“» Когда с интеллигентскими химерами покончите, Вернетесь вы в исконный наш, крестьянский наш уклад: Курятничек в кладовочке, коровка на балкончике, А под балконом грядочки — здесь будет город-сад. Такая вот редукция… Но, прежде чем откланяться, Я кратко резюмирую сегодняшний базар: «Товарищи учёные! Мы все в глубокой заднице. Спасибо за внимание, окончен семинар.» Транзитный поезд через Украину Наш плацкартный вагончик полон граждан унылых. Пахнет рыбой, носками, табаком, грязным полом. Проводник неопрятный, с покосившимся рылом, Продаёт жидкий чай по цене «пепси-колы». У него жизнь плохая, у него язва ноет, И жена изменяет, и пусто в карманах. Он весь мир ненавидит, и вагон он не моет, И сортир закрывает, и плюёт нам в стаканы. Вот наш поезд подходит к украинской границе. Вот мелькают уже самостийные паны, Самостийные хаты, самостийные лица, Незалежный кабан спит в грязи иностранной. Заходят бравые ребята, Таможенник и пограничник. У них большие автоматы И маленькая зарплата. Законность олицетворяя, Сержант в моих пожитках шарит, А я в глазах его читаю: «Шо, москали? Попались, твари!» Это мы, москали, его сало поели, Это мы не даём ему нефти и газа, И в Крыму шухарили на прошлой неделе, И за это москаль должен быть им наказан. Я от нервного стресса стал весь жовто-блакитный. Что там в сумке моей? Вот трусы, вот котлеты. Да какое оружье? Это ж нож перочинный! Да какая валюта! И рублей даже нету! Это — презервативы, мне жена положила. А в аптечке таблетки. Да какие колёса! Да какое «экстази», небесная сила! Просто слаб животом — вот и взял от поноса. А помнится, была держава — Шугались ляхи и тевтоны. И всякая пся крев дрожала, Завидя наши эскадроны. Нас жизнь задами развернула, Судьба-злодейка развела. Ох, как ты ж мене пидманула, Ох, как ты ж мене пидвела! Слушьте, пан офицер, я ведь, правда, хороший, Уважаю галушки и Тараса Шевченко. Я бы вам заплатил, да откель в мене гроши? Тильки стал працювать, не зробив и малэнько. Я ведь свой, шо ж ты тычешь в меня автоматом? Да вы что, одурели, паны, хлопцы, ребята? Да берите вы флот! Да вступайте вы в НАТО! Но меня отпустите до родимой до хаты. И вот еду я дальше, нервным тиком страдая, Жутким стрессом придавлен до холодного пота, И дивлюсь я на нибо тай думку гадаю: Чому же я, сокил, не летел самолетом? Трезвость — норма жизни На прошлой на неделе С ребятами сидели, Под музыку балдели, Но никто ничё не пил, Всё было мирно-тихо, Тут открылись двери лихо, Ввалился пьяный Тихон С бутылочкой чернил. Кричит он: «Как живёте? Всё в потолок плюёте? Ну, братцы, вы даёте, Нельзя же так скучать! Слыхали, братцы, в Чили Режим ужесточили, По этой по причине Нам надо забухать!» Бухать за всё мы рады: За урожай Канады, За дождик Ленинграда, И вьюгу Колымы, За пажити за наши, За Петю, Витю, Сашу, За Тихона и даже За женщин выпьем мы. |
