Я скажу министрам: «Что за волокита? До сих пор у граждан нету ни шиша! Всем читать Прудона и Адама Смита! В общем, чтобы к Пасхе обогнали США!» Ах, каким я славным президентом стану! Ярким, как Людовик, мудрым, как де Голль! Всюду будут скверы, парки и фонтаны. Слушать будем «Битлз», кушать алкоголь! Нас бы уважали и арабы, и евреи, Буш бы за советом в Кремль приезжал: Дескать, можно мы немного побомбим Корею? А я бы средний палец Бушу показал! А потом, конечно, стану я тираном — Старая, простая, верная стезя, — Разгоню парламент, посажу смутьянов. Но здесь уже традиций нарушать нельзя! И потом, ведь любят на Руси тиранов. Так оно привычней, что ни говори. Я возьму державу, скипетр из Гохрана — И меня Шандыбин выкрикнет в цари. Оц-тоц, хорошо! Буду самым главным! Будет голос зычен, а рука тверда. Боже, меня храни! Сильный, державный! Хотели как лучше, а выйдет как всегда… Власть, конечно, сильно портит человека. Не пойду во власть я — мне она вредна. И к тому же вряд ли выберут чучмека, Так что спи спокойно, родная страна! Говённая песня За многие ночи бессонные Я песню одну написал. Она получилась говённая, Я спел её и зарыдал. Как с этой бедою мне справиться! Я выпил, но не помогло. Жене спел — а вдруг ей понравится! — Супруга сказала: «Фуфло». С цветной репродукции зыркая, Джоконда дразнила меня Своей имбецильной улыбкою: Ну что, мол, опять, мол, фигня? Нет в мире печальнее повести, А люди ведь скажут потом: «Откуда же столько говённости В черкесском парнишке простом?» Жил безумно, безумно, безумно, кутил, веселился, Жизнь бездарно, бездарно, бездарно сквозь пальцы текла. Ах, зачем я на свет появился? Ах, зачем меня мать родила? Ну, не было, блин, вдохновения, И я, что сумел, написал. У музы, видать, несварение, И здесь не поможет фестал. Душевного нету страдания — Одни рефлексии да лень. Осталось заняться вязанием, Сидеть и вязать целый день. Ни вьюги, ни няни, ни цензора. Меня бы в именье сослать! Но щас — даже пасквиль напишешь на Цезаря, А ему — высочайше плевать. Стучались соседи взбешённые, Мой кот навсегда убежал, А я свою песню говённую Упрямо сквозь слёзы орал. Как ломает, гнетёт, приземляет нас проза мирская В этой су… в этой су…, в этой суетности бытия! Ой ты, доля моя бардовская, Барданутая доля моя! Но нашёл я проблемы решение, Собрав оптимизм в кулак, Взглянул я с другой точки зрения, Взглянул я примерно вот так: Ну, было две ночи бессонные! Ну, песенку я написал! А вышла настолько говённая, Что я даже закайфовал! Как с этой бедою мне справиться, Я знаю: налью — отлегло. Жене спел — а вдруг ей понравится? Ну, супруга, конечно, сказала: «Фуфло» Ой, ну извиняйте, мы сами не местные, Украли у нас кошелёк. Да на паперти с говённою песнею Добуду я хлеба кусок. В глобальной вселенской симфонии, Где каждая нота верна, Говённость нужна для гармонии, Как грязь поросёнку нужна. Найду ли я в ком понимание? Я чистой идее служу. И все же Займусь на досуге вязанием И свитер говённый свяжу. Гражданский пафос Наполнен пафосом гражданским, Лежишь, бывало, на тахте, Ворчишь, что люди, мол, не те… Где граф Суворов, князь Пожарский? Глотнёшь с утра стакан отравы, Вздохнёшь: «В упадке нынче нравы». Кругом мздоимцы и жульё, Один я честный, ё-моё. Страны пределы беспредельны, В её пределах — беспредел. Кто рыбку съел, кто в кресло сел — Все остальные пролетели. Но вновь отсель грозим мы шведу, А также прочему соседу — Ливонцам, шляхте да хохлам — Хоть те уже не по зубам. Служивый люд опять торочит Собачьи головы к седлу. Несут поганую метлу Для тех, кто честно жить не хочет. |
