Пока сто справок соберешь — так похудеешь резко, Сам в группу риска попадешь и сдвинешься вполне: Менты, связисты, СЭС, Собес, УБЭП, ООН, ЮНЕСКО! И БТИ, и ПНД, и Ё-ка-лэ-ме-не! Чёрный маклер, что ж ты вьешься над клиента головой? Ты добычи не дождешься, лучший маклер золотой, А весна сменяет лето, жизнь проходит набегу А чукча в чуме ждет агента, хочет чум размером с ГУМ! Давай, риэлтор, Открылся рынок! Вперёд, риэлтор, Некогда скучать! Вопрос квартирный — Такой интимный! Но кто-то должен Его решать?! Мне кажется, ведь я — люблю мужчин, умеющих принять правильное решение, особенно если они касаются моей жилплощади! Клиент всегда прав! Клиент всегда прав? Клиент всегда прав! Но понять клиента можно и сомненья его гложут И жена его тиранит, мол, агент тебя обманет И тиранит его теща: расширяй быстрей жилплощадь На работе шеф гоняет, а в подъезде так воняет И нервируют соседи — тети Клавы, дяди Пети… Он боится аферистов, проходимцев и юристов, И нотариуса тоже, а задний ход уж дать не может Отписать пора бумагу… Но трясет его, беднягу, В страхе он не видит света… Вот если мы учтем все это, То тогда клиент, конечно, Как и мент, извечно прав. Вперёд, риэлтор, Открылся рынок! Пора, риэлтор, Сделку заключить! Невроз квартирный — Такой противный! Но кто-то должен Его лечить?! А всё-таки чума хотелось побольше, однако… Письмо израильскому другу Что, Мишаня, записной израильтянин, Подкормился, отдохнул от наших пьянок? А за груздями в наш лесок тебя не тянет? А за грудями пышнотелых поселянок? А у нас, Мишаня, кризис, прямо горе, Отощали, обнищали совершенно. Экономика — мертвей, чем ваше море, И на душе моей, Мишаня, не кошерно! А хорошо, небось, пойти на Иордан, И под смоковницей, стыдливой, как невеста, Пивко открыть и смачно закурить, И ощутить семитство, как блаженство! Мы паникуем, прячем доллары в исподнем, Я затарился крупой, мукой и луком. Пишут — завтра будет лучше, чем сегодня, Только уже не верю им, подлюкам. Мы все терпим, тянем лямку и не спорим, Только блеем, точно агнец пред закланьем. А они нас реформируют под корень, Словно спутав обрезанье с отрезаньем. А хорошо на Мёртвом море в жаркий день Нажраться так, чтоб все туристы ужаснулись, Свою ермолку лихо сдвинуть набекрень И спеть: «Шумел камыш, деревья гнулись». А-яй-яй-яй-яй-яй-яй-яй-яй… Пишешь, многое тебя там раздражает. Жизнь — не сахар и у вас, тут нет секрета. Правда, наш-то сахар снова дорожает, Ну и бог с ним — меньше будет диабета. Нравы те же здесь, точней — паденье нравов: Не читаем, пьём, злословим, ждём потопа, Повсеместно правит бал, под крики «браво», Поп-культура, некультурная, как попа. А хорошо гулять среди душистых трав И, оглядев пейзаж библейский, умилиться, Сказать жене, что «таки Понтий был не прав. Ну не сошлись во взглядах, что же горячиться». Пишешь, вы для местных — русские, славяне, Только, кто вы — лучше знаете вы сами. Для ментов в Москве я тоже — басурманин, Но я ж не путаю Отечество с ментами. И не драться ж с дураками кочергою, Я тебе сейчас толкую про другое: Что, конечно, неприятно быть изгоем, Но это лучше, чем быть геем или гоем! А хорошо бы мне зайти в ваш кабачок, Махнуть, как флагом, ярким шекелем гарсону И заказать родимое харчо, Пельмени и стопарик самогона! В общем — жди, приеду, будем веселиться. Поживу чуток, покуда не прогонишь. Привезу тебе родной земли в тряпице И бюстгальтер той Матрёшки, ну ты помнишь. Даже если ты, милок, пойдёшь в хасиды, А я муллою стану с жидкими усами, Мы ж, при встрече, треснем водки за Россию И закусим, Мишка, салом с огурцами! А хорошо там, где нас нет, там хорошо! И, значит, надо жить там, где мы есть, Мишаня. Я, кстати, визу получил — процесс пошёл. Привет жене-казачке, до свиданья. А-яй-яй-яй-яй-яй-яй-яй-яй… По классике тоскуя… (Allegro con spirito) Будет краткой увертюра — Я скажу вам это сразу: Музыкальная культура Принакрылась медным тазом. Не нужны были стране советской Ни Слонимский, ни Пендерецкий, Не нужны теперь стране российской Ни Пендерецкий, ни Слонимский… Дети тухлую попсятину жуют, На классическую музыку плюют. |
