Амбиции, позы, разносы, угрозы… «Аз есмь Иван Грозный, гляди, как я крут!» Кусают, шакалы, за все, что попало, Ударишь — посадят, убьёшь — не поймут. В больших и красивых коттеджах Большое начальство живет, Большое семейство содержит, Большого омара жуёт. Бывает, в своих лимузинах По родине вдруг зашуршит, Следит за уборкой озимых, За выплавкой стали следит. В проблемы деревни вникает, Курирует взлёты ракет, Не справишься — обматюкает И даст вместо денег совет. Потом обращается к людям, К людям, понимаешь, своим: «Я думаю, что мы обсудим, И я, понимаешь, решим». У мелкого босса под шкурой — философ, Мол, все преходяще: и кресло, и чин. «Конечно, я — гений, но, вдруг, не оценят, Сократа ж погнали пинком из Афин!» Урвать, пока в силе, пока не побили, А что, от природы, что ль, милостей ждать? И в каждую шляпу на лапу, на лапу. Почем нынче, кстати, родимая мать? Глядит бесновато на нашего брата, Как на новые врата бодливый баран. Шумлив без причины, спесив не по чину, Мол, вы — дурачины, а я — Талейран. И в каждой шаражке, в любой заваляшке Есть свой небольшой Карабас-Барабас. И вся эта шобла, как чудище — обло, Огромно, стозевно и лаяй на нас. Различных калибров начальство Растет, как Батыева рать. Эх, матерь-заступница, сжалься! Куды ж его столько девать? Его ареалы — безбрежны, Его аппетиты крупны, Оно, как судьба, неизбежно… И некуда бечь, пацаны, И некуда бечь, пацаны, И некуда бечь, пацаны. О вреде пьянства Как-то было дело… Античною порою Пьяные ахейцы штурмовали Трою. Копьями махали — море по колено! Сверху в них плевала пьяная Елена. Пьяные троянцы защищали стену, Если бы не принцип, пропили б Елену. Лишь одна Кассандра, трезвая троянка, Сразу им сказала: «Вас погубит пьянка». Первым в эту Трою Одиссей ворвался, А после залил бельма и двадцать лет скитался. Те, кто выжил в битвах, долго пировали, Но позже от цирроза все поумирали. Видишь сам ты, старина, Что все беды от вина. Ой ты, печень, наша печень, Жаль, одна ты нам дана. Чёрт залез на потолок, Ты не бойся, паренёк, Это белая горячка К нам зашла на огонёк. Ты — маньячка, я — маньяк, Ты пьёшь водку, я — коньяк, Ты — портвейн, а я — сухое, Мы не встретимся никак! Вот тоже было дело… Будучи поддаты, Штурмовали Зимний красные солдаты. Красные матросы с красными носами Пели «Варшавянку» злыми голосами. В Зимнем тоже пьянка выдалась неслабо — Трансвестит Керенский нарядился бабой. Лишь один непьющий октябрист Родзянко Говорил с трибуны: «Вас погубит пьянка». Дальше покатилось всеобщее веселье — До сих пор колбасит тяжкое похмелье. Господа и дамы, прекращайте пьянку, А не то ведь снова грянем «Варшавянку». Пьют Париж и Ереван, Пьют Нью-Йорк и Магадан. Да когда ж они напьются, Пролетарии всех стран! Родила царица в ночь То ли сына, то ли дочь — Вот урок для гимназисток, Алкашей гоните прочь. А другая родила Нам двуглавого орла, Этот герб для нас годится — Из горла и в два ствола. Здравствуй, дедушка-цирроз, Ты в подарок нам принёс «Сирепар», «Эссенциале», Всякой дряни целый воз. Боролись с пьянством сгоряча, Много пили первача За Егора Кузьмича И Михаил Сергеича. Айли-люли-ай-люли, На последние рубли Пью за мир, за гуманизм И за трезвость всей Земли. О кризисе древнегреческой государственности На сияющем Олимпе боги правят Ойкуменой, Пьют «Метаксу», интригуют, паству мирную пасут, Правосудие свершают да гребут металл презренный, Ибо боги тоже люди — всяку выгоду блюдут. Если Зевс кого прищучит, иль с работы снимет, строгий, Знают — это понарошку, полно молнии метать! Без работы не оставит, мы ж свои, мы ж, братцы, боги, Мы по статусу бессмертны, не горшки ж нам обжигать! |
