Карлос глянул на папу XIX, глаза его налились кровью.
– Родригес, – процедил он сквозь зубы.
Мы сдержанно поклонились.
Папа быстро облачился в охотничий комбинезон и уже ничем не отличался от нас, смертных.
И грянула страда!
Львы обычно прячутся в кустах, компактно сворачиваясь, типа домашних кошек. Даже урчат. Их совсем не видно. Поэтому вперед с трещотками послали арапчонка, похожего на лицеиста Пушкина и стряпуху Лючию.
Утробно заворчав, лев царственно вышел из-за кустов. Мощный хвост с кисточкой отмахивался от надоедливых жирных слепней.
– Следите за Карлосом, – шепнул мне Рябов. – Сейчас он под шумок сделает попытку укокошить Папу.
Я сурово свел дуги собольих бровей.
Первым выхватил линейную винтовку Карлос.
Он навел ее на матерого кошака, да тут же и угодил на землю.
Пий XIX ловким приемом джиу-джитсу припечатал террориста № 1.
– Не стрелять! – приказал Папа.
Не высказывая абсолютно никакого страха, подошел к лёве, по-отечески потрепал его по загривку.
Мы с Рябовым обмерли.
Затем Папа снял свою винтовку, нажал курок, вспыхнула вспышка.
Выстрела же не последовало.
И только тут мы догадались, что в руках Папы был не простой карабин, а фоторужье со вспышкой.
Лев с блаженством позировал в профиль и в анфас.
Папа щелкнул фоторужьем еще дюжину раз.
Потом глава католической церкви достал из кармана походного комбинезона кусочек сахара и протянул его королю джунглей.
Смачно чавкая, лев сквозь слезы умиления, глядел на Папулю.
Мы с Рябовым тоже чуть не прослезились.
Террорист Карлос глядел на все происходящее, почти не мигая.
Пий поцеловал на прощание льва в его широкий золотистый лоб, и тот, приветственно и утробно рыкнув, скрылся в спасительных джунглях.
5.
Террорист Карлос после всего увиденного буквально переродился.
Он брезгливо отбросил ружье, взгляд его просветлел.
– Папа, – обратился он к Папе, – после преподанного мне урока я не смогу убить даже муху.
– Цеце? – лукаво посмотрел он на Карлоса.
– Даже цеце, – смутился Карлос.
– Карлос-Родригес? – улыбаясь, спросил папа.
– Увы…
– Бомбист-террорист № 1?
– О, Господи…
– Именно для душевного перерождения я взял тебя в проводники.
– Чем я буду зарабатывать себе на хлеб? – испуганно спросил Карлос, захлопав детскими ресницами.
– Это еще та проблема! – покачал я головой. – Пробовал как-то из акушеров уйти в ветеринары. Не получилось! Говорят – возраст.
Карлос насупился.
– Займитесь чем-нибудь увлекательным, – посоветовал Рябов. – Пейнтболом, наконец. Станьте чемпионом. Среди отставных киллеров!
– Или ловите бабочек, – порекомендовал Папа. – Посвятите жизнь флоре и фауне. Я вам подарю свой папский сачок.
6.
После всего случившегося папский слуга арапчонок, похожий на лицеиста Пушкина, сочинил о бывшем террористе № 1 забавный стишок:
Карлос был кровавым дядей,
Много горя всем принёс.
А теперь он стал хороший,
Ловит бабочек сачком.
В Москву я привез уникальный рецепт спагетти по-папски.
Записывайте:
«На килограмм макаронных изделий – триста граммов томата, пучок кориандра, щепотка корицы и корешок итальянского хрена».
Вкус обалденный!
Обычно мы с Рябовым, откушав макарон по-папски, закуриваем африканские сигары и с ностальгией вспоминаем наше сафари и героического Папу Римского.
Побольше бы таких Пап.
Глава 56
Коррида
1.
Вплоть до медвежьих углов прокатилась оглушительная весть – премьер-министр РФ экстренно отправляется в Мадрид, на корриду. И не заурядным зрителем. А матадором!
– Зачем? – хмурил собольи брови я, акушер второго разряда, Петр Кусков.
Сыщик Рябов энергично пересёк комнату по диагонали.
Резко остановился:
– Думаю, хочет выказать свое мужество.
– Зачем?
– Так ведь на носу президентские выборы. Срочно заказывайте авиабилеты.
– В Мадрид? – сощурился я.
– Куда же ещё?
2.
В Мадриде из наших с Рябовым ртов вырывались клубы молочного пара.
Даже быки, коих предусмотрительно прогуливали по узеньким испанским улочкам, выглядели пришибленными.
Январь все-таки…
Мы завернули в таверну «Золотой рог» выпить по меху молодого вина.
Вот так удача!
Премьер РФ сидел за крайним столиком.
Рядом с ним скорбно горбился президент РФ, облаченный в костюм пикадора.
– А вот это мы уже не должны допустить… – отчётливо прошептал детектив. – Лягут оба, пропала Россия.
3.
Трибуны от восторга ревели.
За один вечер убито двадцать два быка, тринадцать лошадей, пять опытных матадоров, семь неопытных, а пикадоров никто и не подсчитывал.
Объявили выход премьера с президентом.
– Петя, – больно схватил меня за локоть сыскарь, – ныряем под трибуну. Вам нужно срочно переодеться.
– Термобелье?
– Увидите…
Под трибуной Рябов снял свой плотно утрамбованный походный рюкзачок, достал из него, сшитый портными Большого театра, костюм быка.
– Ангажируете меня в качестве быка? – ошалел я.
– Ангажирую.
Я дотронулся пальцем до острия рога, уважительно цокнул языком.
– Как цыганская игла!
– Даже острее.
4.
Трибуны вяло приветствовали премьера-матадора и президента-пикадора.
В Испании их знали плохо. Точнее, вообще не знали.
К тому же публике они показались староватыми для такой забавы.
Зато трибуны одобрительным улюлюканьем встретили меня, акушера второго разряда, Петра Кускова, наряженного в костюм быка.
Грянула битва!
Премьер помотал пред моей мордой алым плащом.
Я, набычившись, кинулся.
Матадор, сделав веронику, обвел меня вокруг.
Тут ко мне на грузной белой лошади подскакал президент-пикадор.
Он вознес пику, но я вовремя бросился на коня и поддел его брюхо рогами.
Президент рухнул на помост, а я с лошадкой на рогах нарезал несколько триумфальных кругов по арене.
Публика бешено засвистала.
В президента-пикадора полетели подушки и бутылки из-под пепси-колы.
Я стряхнул лошадь и обратил всё внимание на премьера, который с раздражающей настойчивостью дразнил меня огненно-красным плащом.
Я, то есть, бык, бросился на премьера.
Тот, чуть отклонившись, пропустил меня сбоку.
Мои рога с треском разорвали расшитую диковинными золотыми узорами куртку премьера-матадора.
5.
Коррида подходила к катарсису.
– Иди, бычок, иди! – дразнил меня премьер РФ красным плащом.
– Вот я тебя! – подначивал меня президент РФ.
Я глянул на трибуну, надеясь встретиться глазами с сыщиком Рябовым.
Его там не оказалось.
Тогда я пригнул рогатую башку, кинулся на премьера.
В моем взгляде, верно, было что-то кромешное, жуткое.
Премьер позорно бежал.
Я нагнал его у борта.
Премьер сиганул через барьер.
Рога мои в щепки разнесли фанеру ограды.
Глаза мои налились лютой кровью.
Теперь я рванул на президента.
Тот, панически пришпоривая лошадь, обратился в позорное бегство.
Мощно отталкиваясь от опилок арены всеми отпущенными мне природой руками и ногами, я не бежал, летел.
Корреспондент «Мадридских ведомостей» записал: «Последний в вечерней корриде бык разъярен, как дюжина дьяволов».
И когда мои рога уже подбирались к расшитому розовым жемчугом заду премьера, я услышал оклик:
– Петя, назад!
Это с западной трибуны кричал сыщик Рябов.
Я замер.
Матадор с пикадором оцепенели тоже.
Публика принялась кидать на арену подушки и пустые бутылки.
