– А Эльвира Коршунова? Неужели и она перевозила алмазы во рту? И почему ее хотел убить чебуречник Ашот?

Рябов снял солнцезащитные очки, устало протер глаза.

– Я по своим каналам навел справки… После этнических чисток Коршунов уволил Ашота из своей фирмы. Теперь он вынужден производить обыкновенные чебуреки без алмазов. С Эльвирой же совсем просто. Она учится в МГУ на юрфаке. Сейчас у нее каникулы. Вот она и решила помочь батьке.

Именно на этих словах эдакой амазонкой-велосипедисткой на нас налетела Эля Коршунова. Длинные загорелые ноги, узкий, хотя и мускулистый, зад. С родами у нее будут проблемы. Это я как акушер говорю.

Девчушка ударилась колесом о мой стан.

– Ой! – вскрикнула.

– Алмазы не проглотили? – иронически изрек Рябов.

– Этому вас учат профессора МГУ? – подхватил я.

Эля переменилась в лице, крепко оседлала железного друга, молнией понеслась обратно на нефтебазу.

– Коршунов заметет следы! – вскрикнул я.

Рябов не спеша закурил сигарету «Camel»:

– Я уже позвонил в ФСБ. Пусть продолжат. Не все же им есть мой хлеб?!

Один из зимних вечеров сыщик Рябов посвятил чтению газет США. И чем дольше читал, тем больше хмурился.

– Вы знаете, Петя, – вдруг вскричал он, – американцы нас догоняют в дирижаблестроении.

– Быть того не может! Русские дирижабли всегда будут лучшими.

– Скажу больше, янки копают под наш нанотехнологичный проект пористого дирижабля-невидимки «Илья Муромец». Тут не обошлось без крота.

– Крот – животное мирное, – возразил я. – Ему нет дела до дирижаблей. Парению по воздуху он предпочитает копанье в земле.

– Ах, милый Петя… Я говорю не о простом кроте, а о кремлевском.

– Какая разница?

– Крот – это глубоко законспирированный агент, – помрачнел Рябов и смачно передернул затвор именного браунинга.

В семь утра мы уже были в Кремле.

Приступили к наружному наблюдению и сразу же были шокированы.

Сколько подозрительных лиц!

Вот татарин-дворник лопатой убирающий снег с ковровой дорожки, по которой пройдет президент.

Экое степное, дикое чело с раскосыми и жадными очами!

Однако знает ли он секреты дирижаблестроения?

Вряд ли…

Вот почтальон с сумкой фельдъегерской почты. Физиономия у него с выдвинутой челюстью. Шпион? Пока неизвестно.

В течение получаса перед нами прошли столяры, стекольщики, плотники, часовщики, полотеры, кухарки и т. д. и т. п. И у всех ошеломительно подозрительные и развратные физиономии.

Потом ровным шагом в безукоризненно отутюженных тройках промаршировала команда президента.

За ними с солидными брюшками вразвалочку прошла зондер-команда председателя правительства.

Следом, уж вовсе вразвалочку, а кто и в матросскую присядку, прохороводилась бандочка спикера Нижней палаты.

Что говорить, и у президентской гвардии, и у министров, и у думцев – чистые и архиблагородные лица.

– Среди них я не вижу шпионов! – обескуражено развел я руками.

– Таки не видите? – лукаво сощурился инспектор. Он весь был мускулисто собран, как лев пред прыжком.

В кабинете спикера Госдумы нас явно ждали.

– Крот? – с порога огорошил нас спикер. – Я знаю, где-то здесь есть крот. Думаете, я? Да я за Россию матери глотку перегрызу…

Рябов вплотную подошел к спикеру, глянул ему в очи. Повернулся ко мне:

– Он не врет.

– Тогда кто же? – взметнул я брови.

– А вы беседовали с премьер-министром? – сощурился спикер. – Кто, как ни он?!

Через восемь с половиной минут мы сидели за полированным столом председателя.

– Да вы, что, хлопцы? – трубно высморкался в министерский платок премьер. – Я же сам по первому образованию – дирижаблестроитель. Вся фановая система на «Илье Муромце» – моя разработка. Сам проверял! У меня хроническое расстройство желудка.

Очи центрового министра, огромные и голубые, источали оптимизм и уверенность.

– А вы у вертикали шукали? Вокруг него такие шакалы собрались… Я отвечаю!

Мы свернули в помещение пресс-секретаря президента, Артема Бобрышева.

Половину кабинета занимала клетка с голубями.

Каких пернатых там только не было!

Розовые и голубые, с мохнатыми лапками и с морковно-красными глазками…

Всякие…

Одного из голубей Артемка держал у себя на коленях и что-то морским узлом привязывал к лапке.

Завидя нас, он резко затянул узел и бросил голубя в форточку.

…И тут мимо меня, буквально со свистом, пронесся какой-то сигароподобный снаряд.

Он летел с фантастической для землян скоростью.

Рябов в прыжке перехватил голубя у самой форточки.

На мохнатой ноге голубя оказалась шифрограмма руководителю ЦРУ о последних разработках по проекту «Илья Муромец».

– Господин Крот, – резко произнес Рябов, разглядывая в лупу шифровку, – о какой части дирижабля в этом сливе речь? Сколько вам заплатили бабок?

Крот ухмыльнулся:

– У меня, если хотите знать, всего одни штаны и те с заплатой. Сплю я на раскладушке, в ванной. Гол как сокол.

– Первый раз вижу бескорыстного Крота, – обалдел Рябов.

Секретарь погладил незадачливого голубя, пустил его к остальным собратьям, в клетку.

– И много вы секретов выложили? – устало спросил Рябов, с печалью посматривая в кремлевскую форточку.

– Это первый.

– Президент в курсе? – спросил я.

– Да. Это наша мзда за невмешательство в дела России. Сами знаете, рыльце-то у нас в пушку.

На улице, у Лобного места, сыщик заиграл желваками:

– Петя, друг мой, как же непостижима глобальная политика…

Как-то с инспектором Рябовым, облаченным в прорезиненный макинтош, мы прогуливались по московским плавням. Дело, как водится, клонилось к полуночи. Вокруг творилась форменная вакханалия – истерично ухал филин, тревожно посвистывали суслики, с бездарным восторгом заходились лягушки.

Сыщик сурово хмурился.

– Надо приходить сюда по утрам, – предложил я. – Тогда здесь поразительно тихо.

– За последние шесть месяцев, – пробормотал Рябов, – сгинуло три вице-премьера. Исчезли бесследно. А ведь мужики видные, представительные. Я бы сказал, политические тяжеловесы!

Я ловко перепрыгнул с одной брусничной кочки на другую:

– Вы думаете, институт вице-премьерства отменят?

Рябов ковырнул прорезиненной кроссовкой клюквенную кочку:

– Здесь, Петя, замешана женщина!

Княжна Тараканова, Лидия Аркадьевна, обитала в роскошном особняке на Рублевском шоссе. Весьма милая дама с ясным взором и с ямочками на розовых щеках. Никто не знал, что Лидочка являлась транссексуалом, поклоняющимся сатане, что именно у нее в уютном особнячке за последние полгода нашли последний приют три вице-премьера.

Когда мы с Рябовым, осторожно выдавив стекло, проникли в помещение подведомственное г-же Таракановой, Лидия Аркадьевна (в недавнем прошлом Василий Прусак) мирно почивала, обдумывала свои грязные делишки.

В одной из комнат княжны раздавалось громкое чавканье. Заглянув туда, мы увидели огромного черного кота, обгладывающего ногу предпоследнего вице-премьера. Начищенный ботинок фирмы «Большевичка» отбрасывал лунные брызги.

В другой комнате располагалась клетка с летучими мышами, висящими вниз головой. Тут же был вход к ярко подсвеченному бассейну, в нем кружились пираньи, беззаботно дожевывая вице-премьерскую требуху.

По голубоватой воде дрейфовали штаны от Версаче, перламутровая жилетка, пестрый сингапурский галстук.

По моей спине, спине акушера Петра Кускова, пробежали ледяной пота.

Рябов же резко распахнул дверь в спальню г-жи Таракановой.