— Пошли дальше, — сказала Надя.

— Да, теперь-то, конечно, можно пойти дальше, — сказал Павлик и скромно улыбнулся Наде, которая даже и не подозревала, что он только что ее спас от смертельной опасности и рисковал при этом собственной жизнью.

И они пошли дальше.

«Если б она знала, что с ней сейчас было, — думал Павлик, — она бы схватила меня за руку и сказала бы: «Большое тебе спасибо за твой героический поступок!» И я, чтобы себя особо не выпячивать, сказал бы ей: «На моем месте так поступил бы каждый». И тут бы уж она, конечно, меня поцеловала, не глядя, что кругом посторонние люди».

«А вдруг и правда в ПТУ нет общежития для тех, кто еще только заявление подал? — озабоченно подумала Надя. — В гостинице ни за что номер не получишь, это бабушка сказала, она-то наверняка в курсе. А тогда куда же мне деваться? У него небось здесь родня… А если он меня к ним пригласит, как быть? Хорошо, если большая семья, а вдруг мы там окажемся только вдвоем? Нет. Тогда пойду в гостиницу, там можно внизу посидеть. А спать необязательно. Можно почитать. Так что ничего страшного, тем более он сказал — пока он жив…»

В слоновнике стоял веселый гомон. Ребятишки бросали слонам баранки, яблоки и заранее припасенные морковки. Слоны с удовольствием принимали угощение, что доставляло их кормильцам большое моральное удовлетворение.

— Смотри! Наш знакомый, — сказала Надя.

Павлик обернулся и увидел мужчину в соломенной шляпе, того самого, от которого отвернулся бегемот.

Заложив руки за спину, мужчина требовательно посмотрел на слонов и громко спросил:

— А где мамонты?.. Я спрашиваю — где мамонты?

— Мамонты кончились, — ответил очкастый долговязый парень с малышом на плече. — Вымерли они. Где же вы раньше были?

— Раньше я в Краснодаре работал. Там их тоже нет. А если хочешь знать, мамонт — тот же слон…

— Только самого первого выпуска, — вставил Павлик.

— Устаревшая модель, — добавила Надя.

— Точно, — подтвердил мужчина в шляпе.

Могучие слоны с тяжелой грацией переступали с ноги на ногу, плавно раскачивали хоботы и были в отменном расположении духа.

— Подарить тебе этого слона? — спросил у Нади Павлик.

— Вообще я не против, — сказала Надя, — но мне его сегодня, к сожалению, устроить негде. У меня же здесь нет никакой жилплощади…

— Найдем, — уверенно сказал Павлик. — Не робей, Фирсова. Слон будет устроен. Я отвечаю!..

Лифт остановился на шестом этаже, и они вышли. Павлик нес свой рюкзак и Надин чемоданчик.

— Вот она, квартира сорок четыре. Прибыли.

— Павлик, — Надя взялась за ручку наружной двери лифта, — погоди. Лучше я не пойду…

— Здравствуйте!.. Почему ты не пойдешь? Почему?

— Тише. Потому что мне неудобно. Я же их совсем не знаю.

— Это даже лучше. Познакомитесь. Если хочешь знать, я и сам тетю Наташу видел раза три, не больше.

Раздался щелчок, тихое гудение, и кабина лифта пошла вниз.

— Вот. Даже лифт уехал. — Павел поставил чемоданчик и протянул Наде руку: — Пока!

— Что — пока?

— Подожди меня здесь. Я зайду один и потом тебя позову.

— Но меня же увидят. Я лучше спущусь вниз.

— Ладно. Сойди ниже на этаж и жди моего сигнала.

Надя взяла чемоданчик и спустилась на пятый этаж. Она прислушалась. Сначала было тихо, потом отворилась дверь и послышался женский голос: «Наконец-то явился», и сразу голос Павлика, какой-то чересчур бодрый: «Здравствуйте, тетя Наташа!» Затем дверь закрылась и снова наступила тишина.

«Как нескладно все получилось, — подумала Надя. — Сейчас обязательно кто-нибудь выйдет из квартиры и спросит: «Вы к кому?» А я даже их фамилии не знаю. Подожду минут пять, самое большее десять, если Павлик не выйдет, поеду на вокзал.

А Павлик тем временем уже сидел в комнате, рассеянно слушал тетю Наташу и думал: «Не сбежала ли Надя?»

— Весь день ждала тебя, даже начала беспокоиться, где ты есть, не заблудился ли?..

— Что вы, тетя Наташа, я же не маленький.

— Это тебе только кажется, что ты такой взрослый и самостоятельный, а ты еще школьник…

— Я уже не школьник, — сказал Павлик. «Неужели ушла? Тогда совсем будет глупо — я о ней расскажу, а ее нет».

— Хорошо. Уже не школьник, но еще и не взрослый.

— Тетя Наташа, вам большой привет от мамы.

— Спасибо.

— И от папы привет. Он лежит в больнице. Ему позавчера только вырезали аппендицит.

— Вырезают не аппендицит, а аппендикс.

— Понятно. Тетя Наташа, я хочу вам одну вещь сказать. Можно?

— Говори.

«Как бы начать получше? Сказать, что мы дружим с первого класса? Нет, не надо. Скажу, как есть. Скажу, что вместе приехали, а то, что мы в поезде познакомились, говорить необязательно».

— Ну, говори же, говори! — сказала тетя Наташа.

— Дело вот в чем, — начал Павлик и неожиданно для самого себя спросил: — А что, дядя Жора все летает?

— Да. Он уже два миллиона километров налетал.

— Какой у него самолет? «ТУ-114»?

— «ИЛ-62».

— Замечательный самолет, — сказал Павлик, безнадежно увязая в разговоре и так и не решаясь выйти на главную тему.

И тетя Наташа поняла, что ее гость, по всей видимости, собирался говорить с ней о чем-то другом.

«Если сейчас не скажу — все. Надя уйдет. Не будет она столько ждать».

— Тетя Наташа, — сделал новый заход Павлик, — вы, конечно, знаете, почему я приехал…

— Мне твоя мама все рассказала по телефону, так что я в курсе дела.

— Я приехал подавать документы в ПТУ…

— Знаю. Только вот на кого решил учиться, это мне еще неизвестно.

«Было бы вам известно, что пока мы тут с вами разговариваем, на пятом этаже стоит и нервничает Надя Фирсова, которая на меня надеется. А возможно, она уже ушла и считает, что я жалкий трепач».

Этого, разумеется, Павлик не сказал. Он это только подумал, а сказал он совсем другое:

— Вы знаете, когда ребята и девчонки вместе учатся, то у них завязывается дружба, а у некоторых она даже переходит в любовь…

— Да, случается и такое, — улыбнулась тетя Наташа, твердо убеждаясь, что не ошиблась в своей догадке — влюбился и боится признаться.

— Но бывает, что просто дружба, — полез на попятный Павлик, уже окончательно теряя надежду перейти к делу.

— Давай рассказывай о себе, но, если можешь, покороче, а то я ухожу на ночное дежурство, а мне еще надо успеть дать тебе разные инструкции.

«Уходит на ночное дежурство, тогда-то уж Надя наверняка не останется. Ладно. Скажу».

— Тетя Наташа, со мной вместе приехала поступать одна девушка — Надя Фирсова. Она хорошая девушка. У ней бабушка была на фронте, работала в редакции военной газеты, награждена орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги»…

— Кто? Бабушка или девушка?

— Бабушка, а сама она будет учиться на кондитера.

— Прекрасно. Ну и что же?

— Вы понимаете, она думала, что для поступающих есть общежитие, а оказывается — нет. И ей вообще-то негде… У нее тут нет никого…

— Я понимаю, — сказала тетя Наташа, и Павлик заметил, что лицо у нее немножко потемнело.

— Так что, если нет возможности, то я тогда тоже… — Он потянулся к своему рюкзаку, давая тем самым понять, что он готов покинуть квартиру.

— Как ее зовут? — спросила тетя Наташа, как будто это имело какое-то значение.

— Надя. Надежда Фирсова.

— Сколько ей лет?

— Сколько и мне.

— Так она совсем взрослая, — покачала головой тетя Наташа, а Павлик подумал: «Интересно, Надя, значит, взрослая, а я не взрослый».

— Где она?

— Она тут.

— Где тут?

— На лестнице…

Тетя Наташа замолчала. Она внимательно разглядывала свои ногти, потом встала, подошла к зеркалу, поглядела на себя, еще раз покачала головой и сказала совсем тихо, еле слышно:

— Пусть зайдет.

Павлик метнулся в переднюю, открыл настежь дверь и крикнул:

— Надя! Иди сюда! Тебя приглашает тетя Наташа!..

Не услышав ответа, он сбежал на пятый этаж и увидел Надю с чемоданчиком в руке, она уже собиралась спускаться.