Вот на прошлой неделе я познакомился с одной очаровательной женщиной — и вы, наверное, думаете, что все было хорошо. Нет!.. Само знакомство было таким, я бы сказал, необычайным, что женщина эта, когда меня видит, отводит глаза и улыбается…

Дело было так. Я приехал в Москву в командировку и поселился в гостинице. В первый же вечер ко мне в гости пришел Саша Каневский — старый мой друг и веселый человек.

Приходит Саша. Мы сидим беседуем, пьем потихоньку пивцо, одним словом, душевно коротаем вдвоем вечер. И вдруг замечаем, что уже два часа ночи. Саша говорит:

— Знаешь что, Володя, я, пожалуй, остаюсь у тебя ночевать.

Я говорю:

— Оставайся, пожалуйста, но, вообще-то говоря, администрация гостиницы этого не разрешает.

— Подумаешь, — говорит, — администрация! Ерунда. Я остаюсь.

Ну, если так, думаю, ладно. Стелю я Саше на диване, сам ложусь на кровать и вдруг слышу, какие-то голоса доносятся из коридора. Потом опять тихо стало.

Тогда я говорю Саше:

— Если постучат в номер, бери свои манатки и полезай сразу в шкаф. Сиди тихо и на голоса и стуки не отзывайся. Тебя нет. Понимаешь? Нет тебя.

— Хорошо, — говорит Саша. — Если что — я сразу в шкаф.

— Ну, — говорю, — спокойной ночи.

Не успел я и дыхание перевести, смотрю — Саша спит.

А я лежу и вспоминаю, сколько раз меня Сашка разыгрывал. Сейчас, думаю, устрою я ему номер, страшную месть.

Встаю тихонько, надеваю на руки полуботинки и на цыпочках выхожу за дверь. В коридоре почти темно, одна лампочка горит. Тогда я стучу полуботинками по полу, потом в дверь.

Слышу — в номере возня. Тогда я говорю:

— Товарищ дежурный, вы ошиблись, у меня в номере посторонних нет!

— Ладно. Спокойной ночи! — отвечаю я сам себе басом и случайно толкаю дверь.

И тут происходит кошмарная история. Захлопывается замок, и я остаюсь в коридоре.

Ох, думаю, господи, что же это будет?.. Я тихонько стучу. Никакого впечатления. Стучу сильней — тот же эффект. Сашка, видимо, сидит в шкафу и исполняет мое указание — не реагировать ни на какие стуки.

Положение у меня критическое, сами понимаете. Идти в таком виде к администратору, тем более что администратор женщина, — невозможно.

Тогда я становлюсь на колени и шепчу под дверь:

— Открой. Это я, Володя. Я просто пошутил.

Никакого ответа. Тогда я говорю полным голосом:

— Открой дверь, Саша!

Прислушиваюсь. Скрипнула дверца шкафа, снова полная тишина.

— Саша, — кричу я, — открой! — И стучу в номер.

Вдруг вижу — идет по коридору женщина. Подходит и очень удивленно смотрит на меня.

— Чего случилось, гражданин?

Я с ходу забываю про всю историю, смотрю на нее и чувствую, что не в силах оторвать от нее глаз. Я говорю:

— Кто вы? Можно узнать?

Она говорит:

— Я дежурная по этажу. А вы кто такой? В чем дело?

Я говорю:

— Дело в том… Извините меня за мой… своеобразный костюм. Я вышел пройтись по коридору и случайно захлопнул дверь…

— Вы, простите, что же, на руках ходили по коридору?

Тут я замечаю, что я до сих пор стою в полуботинках, надетых на руки.

— Вы в каком номере живете?

Я говорю:

— Вот в этом.

— А как ваша фамилия?

— Галушкин. Вы откройте мне, пожалуйста, номер, я вам могу предъявить документы…

Она достает из кармана связку ключей и отворяет номер. Я прохожу, зажигаю настольную лампу и вижу — на моей кровати под одеялом лежит Саша.

Дежурная смотрит на меня с подозрением и обращается к Саше:

— Простите за беспокойство, как ваша фамилия?

Тут этот негодяй Сашка делает официальное лицо и говорит:

— Моя фамилия Галушкин. А в чем дело?.. Кто этот товарищ?

Я говорю:

— Товарищ дежурная, он шутит. Это не он Галушкин, это я — Галушкин.

А Саша возмущается:

— Какой он Галушкин? Посмотрите на него. Может данный человек быть Галушкиным?

Я говорю:

— Что за шутки?.. Сейчас не время.

А дежурная уже смотрит на меня, как на конокрада:

— Кто же из вас все-таки Галушкин? Вы?

Я говорю:

— Конечно!

Она говорит:

— Предъявите, пожалуйста, паспорт.

Я говорю:

— Паспорт? Это можно! Сию минутку.

Я протягиваю руку к стулу, на котором висел мой пиджак, и вижу, что пиджака нету. И брюк, соответственно, тоже.

А Сашка ехидно заявляет:

— Где же ваш паспорт, гражданин «Галушкин»? Это просто неудобно — врываться в ночное время в чужой номер и вдобавок присваивать себе чужую фамилию. Будьте добры, товарищ дежурная, проводите этого самозванца куда следует…

Я говорю:

— Ах, так… Пусть он предъявит вам документы!

Сашка поднимается на локтях и говорит с интонацией драматического актера:

— С удовольствием. Меня удивляет поведение администрации, которая не может отличить проходимца от честного человека.

Видя, что дело принимает такой оборот, дежурная говорит Саше:

— Гражданин Галушкин! Еще раз извините за беспокойство. А вас, — обращается она ко мне, — я прошу пройти со мной.

Тогда Сашка говорит:

— Возьмите в ванной мой купальный халат. Пусть он идет в халате. Не может же он в таком виде по вестибюлю гулять!

Тут дежурная подает мне мой же халат и говорит:

— Прошу!..

— Проследите, товарищ дежурная, — говорит Сашка, — чтобы он вернул халат, а то это очень подозрительный тип…

Я выхожу с дежурной и думаю: хлебнешь ты у меня, Сашенька, горя. Сейчас я вернусь…

Идем мы с дежурной по коридору, я хочу завести непринужденный светский разговор, а девушка не отвечает. Она с испугом смотрит на меня и идет на почтительном расстоянии.

Приходим мы к администратору. Та, конечно, сначала бледнеет от испуга, удивляется, но, в общем, довольно быстро устанавливает мою личность.

Я бросаю нежный и торжествующий взгляд на дежурную (ее зовут Люба) и бегу к себе. Поднимаюсь в номер, смотрю — никого нет. Сашка успел уйти, а на столе лежит записка:

Наутро я показал записку Любе. Она, конечно, смеялась, но страшное впечатление, которое произвел на нее полуодетый человек в небрежно надетых на руки полуботинках, все же не могло изгладиться из ее памяти.

Короче говоря, все мои дальнейшие попытки ухаживать за Любой успеха не имели.

Сашке я пока не звоню. Я готовлю ему ответный удар.

1946

Наташа вернулась домой поздно. Она открыла дверь своим ключом и на цыпочках прошла в комнату. Сбросив на ходу плащ, Наташа включила свет и села за письменный стол. Кончился день. Славный и веселый день, и его было просто необходимо описать Павлу. Павел был очень далеко, в Арктике, в бухте Спокойная.

Наташа подняла глаза. Над столом висела его фотография. У Павла было суровое выражение лица.

— У вас нет никаких оснований так строго на меня смотреть, — обратилась Наташа к фотографии, — а если у вас плохое настроение, я найду себе другого собеседника…

Она взглянула чуть левей. Рядом с окном на книжной полке стояло другое фото. Здесь Павел был снят на трибуне стадиона «Динамо», и на лице его сияла блаженная улыбка.

— Вот с вами мне значительно легче разговаривать, — сказала Наташа и поставила фотографию прямо перед собой.

Павел всегда подтрунивал над ее сумбурными письмами, и Наташа решила на этот раз удивить его толковым, обстоятельным письмом.

Прежде всего нужно написать о главном — в пятницу она получила диплом и в этот же день заказала себе круглую печать «Врач Н. Н. Петрова».

Потом нужно красочно описать сегодняшний день на даче у Оли Маношиной, где все они — молодые врачи — шумно и весело праздновали окончание института, где Олин отец, маститый хирург Василий Пименович, декламировал стихи собственного изготовления, которые начинались так: «Поздняя осень, врачи улетели…»