Бегло опросив присутствующих, Леша подвел итог:

— Ну что ж, товарищи, картина ясна. Люди вы простые, как говорится, не шибко интеллигентные, но ничего, постараюсь приподнять вашу культуру.

— Ну, вот что, — начал было Мальцев. Он слыл человеком несдержанным, все это знали. Возмущенный развязностью Леши, он уже готов был ее достойным образом пресечь, но, встретив умоляющий взгляд Добродеева, сдержался.

— Послушаем переплетчика, — сказал Леша, — вы, кажется, что-то хотели спросить?

— Нет. Я ничего, — замялся Мальцев. — У меня это так… чисто рефлекторно.

Леша удивленно поднял брови.

— Вы смотрите, граждане, как человек культурно выражается. А почему это? Сейчас скажу. Переплетчик, он, когда книгу переплетает, в нее нет-нет да и заглянет. Верно?

— Верно, — сухо ответил Мальцев.

— Молодец!.. Так и надо. А вот возьмем, к примеру, вас, — он указал на Добродеева, — стоите вы за прилавком, режете любительскую колбаску, и вам уж тут, как говорится, не до книг. Или вот вы, папаша, — он обернулся к академику Пухову, — вы гардеробщик. У вас положение все же получше. Пока люди сидят в зрительном зале, у вас получается культурный до́суг. (Он сделал ударение на первом слоге. Пухова передернуло.) Вы сидите и читаете по разным вопросам.

— Да, — кивнул Пухов, — сижу, как схимник.

— Вы это слово неправильно сказали. Не схимник, а схимик.

Михайлов и Добродеев отвернулись. Их душил смех, но Леша этого не видел. Он вдохновенно продолжал беседу.

— Теперь возьмем вас, — он кивнул старику в пенсне, — я не спросил, вы где работаете?

Старик снял пенсне и несколько игриво ответил:

— Я выступаю в оперетте.

— Ясно. Простак или комик?

— Скорее комик.

— В своем деле вы, безусловно, смекаете, а, к примеру говоря, в медицине разбираетесь мало.

Леша был прав. В медицине старик решительно ничего не понимал. Несколько лучше он разбирался в гуманитарных науках. Месяц назад он прилетел из командировки. Он был в Англии, где прочитал курс лекций по древней истории студентам Оксфорда.

— В общем, так, товарищи. Провернем сейчас с вами ряд культурных мероприятий, — заявил Леша. — Отгрохаем вечер вопросов и ответов.

— Ну что ж, отгрохаем, — весело согласился академик Пухов.

— Вопросы будут на темы литературы, науки и техники, — уточнил Леша. — Задавать вопросы по очереди. Я вам, вы мне. — Леша оглянулся.

Просторная беседка была уже полна до отказа. Подходили все новые и новые люди.

— Начнем, — сказал Леша. — Внимание! Вопрос первый: у какого русского писателя три романа начинаются на одну букву?.. Отвечает работник гастронома.

Добродеев на мгновение задумался и ответил:

— Гончаров. «Обломов», «Обрыв» и «Обыкновенная история».

— Молодец. Поаплодируем товарищу, — одобрительно сказал Леша. — Теперь задавайте мне вопрос.

— Кто написал «Мертвые души»? — спросил профессор Михайлов.

— За кого вы меня принимаете? — обиделся Леша. — Гоголь. Вы задавайте вопросы потрудней. Культурки хватает.

Мальцев в изнеможении посмотрел на соседей: «Не пора ли уже осадить этого бойкого малого?»

— Кто открыл Америку? — строго спросил Мальцев.

— Илья Ильф и Евгений Петров! — ответил Леша.

Кругом засмеялись.

— Слышу здоровый смех. Это уже неплохо, — с удовлетворением ответил Леша. — Пошли дальше. Что такое полупроводник?

Поднял руку Пухов.

— Слово имеет работник гардероба.

Пухов откашлялся и, весело сверкнув глазами, ответил:

— Полупроводником, по-видимому, называется проводник, который один обслуживает два вагона.

— Точно! — подтвердил Леша. — Игра продолжается!

Спустя полчаса вернувшийся из города директор услышал громкие голоса и взрывы хохота, доносившиеся из беседки. Подойдя ближе, директор увидел незнакомого парня, окруженного отдыхающими.

— Играем в профессии-рифмы! — Леша громогласно объяснял правила игры. — Я называю профессию. Задача — назвать другую профессию, только обязательно в рифму. Начали! Ткач.

— Врач! — крикнул кандидат наук Рыжов.

— Лекарь.

— Пекарь! — крикнул академик Пухов и гордо оглянулся по сторонам.

— Монтер.

— Шахтер, — бойко срифмовал историк Семенов.

— Актер.

— Полотер! — ответил в рифму член-корреспондент Академии наук Пащенко.

— Летчик.

— Переплетчик! — неожиданно для самого себя крикнул Мальцев.

Директор «Зеленого шума» в недоумении оглядывался. Но его никто не замечал. Взрослые, почтенные люди, ученые, известные всей стране, вели себя как мальчишки. Смеясь и перебивая друг друга, они кричали и азартно спорили.

Директор взял под руку профессора Вахромеева.

— Иван Антонович, прошу вас, объясните, ради бога, что здесь происходит?..

Вахромеев ответил не сразу.

— Слушайте, дорогой мой. — Он смеялся, непроизвольно высвобождая руку, с открытым ртом глядя на Лешу. — Его спросили: что такое идеализм? Он ответил: идеализм, говорит, — это когда идеализируешь любимую девушку и думаешь, что она лучше, чем она есть на самом деле. Вы слышите?

Пожав плечами, директор отправился в служебный корпус. Уже издали он услышал новый взрыв смеха из беседки.

Но вот над парком прозвенел звонок, приглашавший к ужину. Идя в столовую, академик Пухов увидел Лешу. Он стоял в застекленной телефонной будке и, прикрыв ладонью микрофон, улыбаясь, говорил:

— Люся! Я был уверен, что ты с отцом еще здесь. Приехал и узнал, что у вас вчера кончились путевки. Выходной, делать нечего, прошелся я по аллеям и увидел, как скучают люди. Тогда я затеял дикую авантюру. Изобразил воспетого сатириками «культурника» образца «три притопа — три прихлопа» и сделал вид, что понятия не имею, кто здесь отдыхает. Слышишь? Я тут провел «викторину». Когда профессор Мальцев, знаешь, знаменитый атомщик, спросил, что такое нейтрон, я ответил такое, что просвещенный старик буквально зашатался. Что? Да. В общем, мне кажется, я их малость расшевелил. Да, уверяю тебя, никто на меня не обиделся! Это веселые и очень милые люди.

Академик Пухов всплеснул руками и быстро ушел.

Когда, направляясь домой, Леша проходил мимо здания столовой, в ее окнах появились люди. Смеясь, они начали аплодировать Леше. И по выражению их лиц Леша понял, что он разоблачен.

Уже при выходе из парка его догнал профессор Мальцев. Улыбаясь, он пожал Леше руку и молча протянул ему книгу.

Это был том «Курса ядерной физики». На титульном листе размашистым почерком автора было написано:

1964

Вы знаете, какой мой главный недостаток? Не знаете? Я сейчас скажу.

Надежда Яковлевна — наша учительница — говорит:

— Колымагин Дима, в чем твой главный недостаток? Ты никак не можешь сосредоточиться на чем-то основном. Когда ты что-нибудь рассказываешь, ты все время отвлекаешься, вспоминаешь какие-то второстепенные детали, никому не нужные подробности, и в результате твой рассказ теряет стройность. Ты понял?

Я сказал, что понял и больше отвлекаться не буду, чтобы мой рассказ не терял стройность.

Сейчас я вам расскажу, почему я больше не езжу на дачу к Юрке Белоусову.

Вообще у нас с Юркой отношения очень хорошие. Мы с ним товарищи. Сейчас лето, и Юрка гостит у своего дяди. Его дядя Лев Иваныч, а у него дача. Собственная.

Этот Лев Иваныч очень любит свою дачу. Он ее охраняет прямо как пограничник. Я как-то приехал, а у них возле дачи на цепи страшной силы собака, все время лает — «хау-хау». Я сказал:

— Лев Иваныч, вашей собаке, наверно, трудно без перерыва лаять. Вы купите стереомагнитофон «Яуза-10» и запишите собаку на магнитофон, а потом запустите эту запись через усилитель. Знаете, какой будет звук! Его даже на станции услышат.

Вообще с магнитофоном много трюков можно сделать. Один изобретатель записал на пленку крик испуганных ворон и потом эту запись у себя на огороде включил на полную мощность. И все. Больше ни одна ворона не залетела.