342. «Французы в Суэце, как видно…» Французы в Суэце, как видно, Канал не на шутку ведут,— Ну, это немножко обидно: Дорога ведь в Индию тут… Джон Буль заламаншского друга Так любит, так им дорожит, Что стать в Абиссинии с юга С почетною стражей спешит. 1868 343. «Был близок взрыв народных масс…» Был близок взрыв народных масс, Все ждали меры радикальной,— Взамен ее на этот раз Кладут лишь пластырь либеральный. Отсрочат час святой борьбы, Отсрочат час освобожденья,— И долго не найдут рабы Путей спастись от угнетенья. 1868 344. «Красный принц в стенах Стамбула…» Красный принц в стенах Стамбула Наблюдает, чтобы ловко Всё скрутила, всё стянула Либеральная веревка. Даст приличный вид разбою, И окажется в остатке — Гнет с железною рукою В бархатной перчатке. 1868 345. EPPUR SI MUOVE! Страх пытки и тюрьма вынудили Галилея отречься от убеждения в движении земли. После торжественно принятой очистительной присяги Галилей, топнувши ногою, сказал: Eppur si muove! (А все-таки движется!) Примечание для не пошедших далее классического ликея Вот в черных рясах сонм судей, Сонм инквизиторов собрался; Пред ним, в оковах, Галилей От убеждений отрекался. Он говорил: «Я сатаной Был одержим! мое ученье — Безбожно, каюсь!.. Шар земной Стоит от века без движенья…» Крест Галилей поцеловал, Но вслед за тем, нахмурив брови И топнувши ногой, вскричал: «Eppur si muove!» Мысль Галилея понял свет: Земли движенье стало ясным; Замолк ханжа, затих аскет… Но свет ученьем был опасным Взволнован… Стали толковать И про движенье в сфере мнений: Что как, мол, всё на веру брать? Нужна свобода убеждений… Рим проклял ересь… Взят был бич, Зажглись костры, но в каждом слове Страдальцев слышался всё клич: «Eppur si muove!» Гоненья вызвали борьбу, Кровь полилась, бой долго длился; Рим наконец, кляня судьбу, От протестантов отступился. Слагаться начал новый быт, Снимались старые вериги, И тщетно хитрый иезуит Стал в ход пускать свои интриги. Опутав в сети целый свет, Ряд тормозов был наготове… Жизнь шла вперед, твердя в ответ: «Eppur si muove!» Напрасно сила, власть и гнет В союз вступали с иезуитом, Жизнь не стояла — шла вперед… В народе сдавленном, забитом Явилась мощь: был страшен взрыв Ожесточенья вместо стонов, Когда отчаянья порыв Рождал Маратов и Дантонов, Когда равнял всех эшафот, Когда среди потоков крови Кричал неистово народ: «Eppur si muove!» Прошли года; утих взрыв масс, Освоясь с мыслию простою, Что всё в движении у нас, Что в жизни места нет застою, Что жизнь не в силах подавить Ни Чингисханы, ни Аттилы, Что силу жизни не сломить, Что нет плотин от этой силы И что пора простор ей дать, Чтоб в каждой мысли, в каждом слове Могло торжественно звучать: «Eppur si muove!» 1868 346. «Очень грозен горизонта…» Очень грозен горизонта Политического вид, От Кале до Геллеспонта Всё с смущением твердит: «Близок взрыв! близка невзгода!» Шовинисты ж тешат нас: «Для защиты, мол, народа, Для блаженства целых масс Нам война нужна и слава…» Ах, отстаньте! Полно, право, Вам нести всю эту ложь — Нужен вам грабеж! Там, над Сеной, в кабинете Сидя, думают порой: «Чем бы это нам на свете Отличиться пред толпой? Рейн бы взять… Тогда в народе Не желали б перемен…» И тотчас же в этом роде Речь заводит Жирарден: «Рейн нужней, мол, чем свобода, Для французского народа!» Что ж, ведь это, чай, не ложь — Любят там грабеж! План затеяв исполинский, Бисмарк думает тайком: «Всю Германию — берлинской Нужно сделать!.. Всех прижмем, Вырвем с силой молодецкой Лотарингию, Эльзас… Где звучит язык немецкий — Там добыча есть для нас». И толкует он народу: «Эй, народ, свою свободу Ты в единстве лишь найдешь — Надобен грабеж!» В одряхлевшем Ватикане Тоже думают, кряхтят, Совещаются о плане Старину вернуть назад, Чтоб в провинциях свободных Снова папа править стал, «Много там статей доходных!» — Шепчет каждый кардинал. А вкруг них уже в народе В Риме крики о свободе… Ватикану невтерпеж — Он вопит: «Грабеж!» Больше чем четыре века Занят турками Босфор; За «больного человека» Турка знают с давних пор. Доконать его есть средство, И вопрос теперь весь в том, Как начать делить наследство, Что кому отдать потом. Так на этом стало дело… И теперь кричат все смело, Чуть о турке речь начнешь: «Караул! Грабеж!» 1868 |
